Верь в мою ложь - Элизабет Джордж

— А это значит, как я полагаю, что от меня больше пользы не будет, — ответил Сент-Джеймс. — Хотя мы можем ещё поработать с тем разделочным ножом. И можно ещё раз поговорить с Миньон.

Линли хотел ответить что-то на эти предложения, но тут зазвонил его сотовый. Он посмотрел на дисплей и сказал:

— Это Хейверс. Возможно, мы получим подсказку, куда двигаться теперь. — Он открыл телефон и сказал: — Надеюсь, вы нашли что-то важное, сержант, потому что мы тут попадаем из одного тупика в другой.

Камбрия, Арнсайд

Алатея пораньше отправилась высаживать луковицы, потому что ей хотелось избежать встречи с мужем. Она плохо спала, её мысли метались в разные стороны, и с первыми признаками рассвета она выскользнула из постели и вышла из дома.

Николас тоже спал плохо. Что-то было не так, не так…

Первые признаки разлада проявились за ужином предыдущим вечером. Он ковырялся в тарелке, разрезая мясо и перекладывая куски с места на место, аккуратно резал картофель и складывал его горкой.

— Что-то у меня совсем нет аппетита, — сказал он наконец и, встав из-за стола, отправился в гостиную, где сначала немного посидел перед камином, а потом принялся метаться по гостиной, как будто это была клетка, а он оказался запертым в ней зверем.

Когда они отправились спать, всё стало ещё хуже. С нарастающим страхом Алатея подошла к нему. Положив руку ему на грудь, она заговорила:

— Ники, с тобой что-то не так. Скажи мне…

Но на самом деле она страшилась услышать его ответ куда больше, чем боялась собственных тревожных мыслей, захлёстывавших её, как только она слегка отпускала поводья.

Николас ответил:

— Нет, ничего. Правда, милая. Я просто устал, наверное. Просто переутомился. — А когда она не сумела скрыть вспыхнувшую в ней панику, добавил: — Тебе совершенно не из-за чего беспокоиться, Алли.

И она поняла, что он старается её убедить: что бы с ним ни происходило, это не имеет отношения к его наркотическому прошлому. Но Алатея этого и не думала. Однако она подыграла мужу, сказав:

— Может быть, тебе захочется с кем-то поговорить, Ники? Ты ведь знаешь, как это бывает.

И он кивнул. Но посмотрел на неё с такой любовью, что Алатея догадалась: что бы ни происходило у него на уме, это, скорее всего, связано с ней самой.

Они не занялись любовью. И это тоже было непохоже на её мужа, потому что она проявила инициативу, а не он, а ему всегда нравилось, когда она проявляла инициативу, он ведь не был дураком, он прекрасно понимал разницу между мужчиной и женщиной… И то, что Алатея желала его по крайней мере так же часто, как он желал её, всегда волновало Николаса, и он мгновенно откликался… В общем, это тоже было дурным знаком.

Поэтому Алатея рано вышла из дома и направилась в сад — отчасти из-за того, что ей нужно было как-то избавиться от ужасающих мыслей, терзавших её всю ночь. Но также и потому, что она не хотела видеть Николаса, ведь то, что мучило его, должно было рано или поздно вырваться наружу, а Алатея совсем не была уверена, что готова это узнать.

Высадки ожидали несколько тысяч луковиц. Алатея хотела, чтобы вся лужайка засияла голубизной, как будто от дома до самой дамбы прокатился водопад цветов, а это требовало немалой работы, конечно же, и её невозможно было сделать за одно утро. Но Алатея могла хотя бы начать. Она взялась за лопатку и совок, и время помчалось. Когда она была уже уверена, что муж покинул Арнсайд-хаус и отправился в Бэрроу-ин-Фёрнес, где работал полдня на «Файрклог индастриз», после чего должен был поехать проверить, как идут дела по восстановлению защитной башни, она бросила своё занятие и, выпрямившись, потёрла нывшую спину.

И только когда Алатея уже шла к дому, она увидела машину мужа и поняла, что Николас не поехал на работу. Её взгляд метнулся от автомобиля к окнам, и по её коже поползли ледяные мурашки.

Николас был в кухне. Он сидел за широким дубовым столом, явно о чём-то размышляя. Перед ним стояла чашка с кофе, рядом с ней — сахарница и кофеварка. Но чашка была полна, а кофеварка явно давным-давно остыла…

Николас не оделся, встав с постели. На нём по-прежнему были пижамные штаны и халат, который Алатея подарила ему на день рождения. Босые ноги стояли на кафеле, но Николас, похоже, не ощущал холода, исходившего от пола. Уже одного вида мужа было достаточно для того, чтобы понять: что-то случилось. Но главное, он ведь никогда не прогуливал работу…

Алатея не знала, что сказать. И начала очень осторожно:

— Ники, я и не думала, что ты ещё дома. Ты заболел?

— Мне просто нужно было подумать.

Николас посмотрел на неё, и Алатея увидела, что глаза у него красные. Её пробрало холодом, ледяной обруч сжал сердце.

— Похоже, здесь для этого самое подходящее место, — добавил Николас.

Алатее не хотелось задавать очевидного вопроса, но, если бы она его не задала, всё стало бы ещё хуже.

— Подумать о чём, Ники? Что случилось?

Сначала он промолчал. Алатея смотрела на него. Николас отвёл взгляд, как будто раздумывая над её вопросом и выбирая один из нескольких возможных ответов. Наконец он сказал:

— Манетт заходила поговорить. Там, в отделе погрузки.

— Какие-то неприятности?

— Речь шла о Тиме и Грейси. Она хочет, чтобы мы забрали их к себе.

— Забрали их?.. Что ты имеешь в виду?

Николас объяснил. Алатея слушала его, но не совсем слышала, потому что всё время пыталась понять, что кроется за его тоном. Николас говорил о своём кузене Яне, о жене Яна Найэм, о двух детях Яна… Конечно, Алатея всех их знала, но она и не догадывалась о том, как относится Найэм к собственным родным детям. У неё просто в голове не укладывалось, что мать могла использовать таким образом своих детей, как будто это были пешки в шахматной партии… Ей хотелось плакать, так её тронули беды Тима и Грейси, и Алатея ощутила потребность что-то сделать для них, ведь и Николас явно чувствовал то же самое. Но чтобы из-за этого он страдал бессонницей, чтобы буквально заболел?.. Нет, он явно чего-то недоговаривал.

— Их лучше всего было бы забрать к себе Манетт и Фредди, — заключил Николас. — Я ничего не понимаю в проблемах Тима, а вот Манетт и Фредди понимают. Манетт умеет обращаться с Тимом. У неё это хорошо получается.

— Похоже, это и есть решение? — с надеждой спросила Алатея.

— Было бы, если бы Манетт и Фредди не разошлись, — возразил Николас. — Это снова всё запутывает. У них сейчас странная ситуация. И неустойчивая. — Он снова ненадолго замолчал, долил в свою чашку давно остывшего кофе, насыпал туда полную ложку сахара, размешал. — И это очень плохо, — продолжил он наконец. — Потому что они просто созданы друг для друга, эти двое. Я вообще не понимаю, почему они решили развестись. Разве что из-за того, что у них нет детей, и это, наверное, повлияло на них в итоге.

«Ох, боже, так вот в чём дело», — подумала Алатея. Вот к чему всё. Ей бы следовало сразу догадаться.

— Может, они просто не хотели детей? Некоторые люди не хотят, — сказала она.

— Некоторые, но только не Манетт.

Николас посмотрел на жену. Лицо у него осунулось. И это тоже дало Алатее понять, что он сказал ей не всю правду. Наверное, Тим и Грейси действительно нуждались в надёжном приюте, но совсем не это так сильно тревожило её мужа.

Алатея осторожно произнесла:

— Но ведь есть и что-то ещё, да? — Она выдвинула стул и села к столу. — Думаю, Ники, было бы лучше, если бы ты мне всё рассказал.

Это было одной из основ их взаимоотношений: с самого начала Николас всегда рассказывал ей обо всём. Он сам на этом настоял, потому что в прошлом жил в мире лжи, изо всех сил скрывая ото всех своё пристрастие к наркотикам. И если бы сейчас он не объяснил ей всё до конца — чем бы ни оказалось это «всё», — его скрытность могла бы нанести куда более сильный вред их браку, чем любые, самые неприятные факты. И они оба это знали.

Николас наконец решился.

— Я уверен: мой отец думает, что я убил Яна.

Это было так далеко от всего, чего могла бы ожидать Алатея, что она просто онемела от изумления. Конечно, где-то в глубине её ума всплывали какие-то слова, но она не в силах была произнести их, по крайней мере по-английски.

Николас продолжил:

— Здесь сейчас человек из Скотленд-Ярда, изучает обстоятельства смерти Яна. Но ведь коронёр пришёл к выводу, что это был несчастный случай, а значит, Скотленд-Ярд может присутствовать тут только по одной причине. Папа умеет дёрнуть за ниточки, когда того хочет. Полагаю, именно это он и сделал.

— Но это невозможно… — У Алатеи пересохло во рту. Ей хотелось схватить кофейную чашку Николаса и выпить её одним глотком, но она не позволила себе даже слегка пошевелиться, потому что не была уверена, что сумеет справиться с дрожью, охватившей вдруг всё её тело. — Да с чего ты это взял, Николас?