О Главном. IT роман - Владимир Аджалов

Когда‑то здесь, на площади около 9 гектаров, располагалось подсобное хозяйство бывшей элитной войсковой части. Высокий бетонный забор отделял хозяйство и от поселка, и от леса. Попасть сюда можно было только так, через поселок. В годы перестройки эту землю тихонько вывели из владения Минобороны. Сейчас на семи с половиной гектаров расположился уютный коттеджный поселок бывшего комсостава центра управления. Остаток территории, на котором были все основные постройки подсобного хозяйства, достался садовому товариществу «Проект». Последние четыре года председателем товарищества был Сергей Бойцов.

Когда после памятной беседы с молодым попом он решил остаться поближе к Москве, один из бывших сослуживцев устроил Сергея охранять это самое садовое товарищество. Как таковое товарищество существовало только на бумаге. Реально этой землей владел один из организаторов коттеджного поселка. Неудобный, требующий значительных вложений кусок земли был просто нужен со своим садово‑огородным статусом для прикрытия перепрофилированных земель.

Чтобы в пустующие строения не заселились бомжи, требовался ночной сторож с постоянным проживанием. Сергей всех устроил. И его вполне устраивало свободное дневное время и крыша над головой. Только встреча с бывшим главврачом подтолкнула Сергея, помогла понять, какой шанс выпал ему в виде этого заброшенного подсобного хозяйства.

Теперь за вывеской «Садовое товарищество «Проект» находилась кустарная клиника жестких методов лечения от некоторых видов наркомании. Первый человек, прошедший в клинике лечение, был ее главным врачом.

Когда два бывших пациента, а ныне охранники и санитары клиники в одном лице, выгружали Барона из машины, главврач Валерий подошел к Сергею.

– Ну и кто у нас новенький? По комплекции и одежке как‑то на нашего обычного пациента не похож.

– Ты же давно плакался, что отрабатывать новые методы лечения не на ком. Вот и принимай подарок. Имей в виду, когда проснется, будет утверждать, что он – Барон.

– Да ну? Тот самый?

– Тот самый.

– Однако. Как же ты его голыми руками взять умудрился? Слышал я о нем много, и не от тебя одного. Он же один из главных в стране по этому бизнесу. Если не главный.

– Теперь можно сказать, что был. А теперь его имя – подопытный кролик в клинике «Валера и другие». Правда, он еще об этом не знает.

– Интересное у него будет сегодня пробуждение.

– Используй этого гада по полной программе, не жалей. Ты мечтал о кролике – получи его. Сначала сделай из него наркомана с нужным тебе состоянием, потом лечи. Потом другой дурью его, и опять лечи.

Не переживай, понимаю, о чем думаешь, что опять нужны наркотики дорогие. Учти, что наличных с ним пришло до черта. И кредитных карт штук пять. Как подсядет – все коды тебе выдаст за очередную дозу. Не выдаст – поковыряемся у него в мобильнике и там найдем. В общем, наш кролик сам оплатит свое многократное лечение. Но главное, послужит благому делу. Может, первый раз в жизни.

Да, кстати, кроме денег, тут еще кое‑что с ним пришло. Выдержанное, высшего качества. Так что давай пойдем поужинаем да отметим удачу. Расскажу, как все вышло. И поговорим серьезно о будущем.

Глава 12

Где‑то около Земли

Вторая встреча сэра Уинстона Черчилля с двенадцатью молодыми людьми была для него уже более прогнозируема. Он заранее вычислил время в своем прошлом, в которое, скорее всего, будет отнесена новая встреча. Было бы логично, чтобы это оказалось время его службы в Индии, в Бангалоре, на самом юге полуострова.

Черчилль хорошо помнил этот этап в своей жизни, в своем развитии. Четвертый гусарский полк Ее Величества стоял в стороне от событий. Тихая гарнизонная жизнь тяготила молодой ум Уинстона, уже успевший привыкнуть к постоянной работе. Долгие часы вынужденного безделья он решил посвятить самообразованию. Надо признаться, что чтение до этого времени вовсе не было его страстью. Читал он раньше только по необходимости и только для того, чтобы не просто успевать, а быть одним из лучших в учебных заведениях. Здесь же, в провинциальном захолустье, он открыл для себя «необязательную» литературу. Именно здесь он впервые серьезно погрузился в историю, в мир великих людей прошлого.

На самом деле эта тема его давно возбуждала. Потомок великого военачальника герцога де Марльборо, Уинстон Черчилль не собирался вести жизнь рядового обывателя. К началу своей военной карьеры он уже отчетливо понимал, что хочет стать великим человеком. Размышления над судьбой Наполеона (бюст которого, кстати, долгие годы будет украшать письменный стол будущего премьера) натолкнули Черчилля тогда, в Бангалоре, на вывод исключительной важности.

Впечатление было такое, что великие люди становились действительно великими при стечении двух обстоятельств. Одно обстоятельство – это их собственная сила, правильно и полностью используемые исключительные качества, дарованные от рождения. А второе заключалось в том, куда, в каком направлении они свою исключительную силу прилагали.

Пока великие люди действовали в каком‑то правильном направлении – они стремительно поднимались все выше и выше. Правда, потом большинство из них отклонялись от какого‑то верного курса, и вскоре после этого они переставали быть великими.

Тогда, в Бангалоре, молодой Уинстон поставил перед собой один принципиальный вопрос. И нашел на него, судя по всему, верный ответ. Сегодня же он хотел, чтобы эти ребята пришли сами и к этому вопросу, и к тому самому правильному, как он считал до сих пор, ответу.

Итак, сейчас он оказался на открытой просторной веранде в окружении группы уже немного знакомых ему молодых людей. Веранда была ему весьма памятна. Младший лейтенант Черчилль занимал в то время удивительно просторный дом, стоявший посреди великолепного сада. Мягкий местный климат был благоприятен цветоводству, и в этом прекрасном саду росло не менее семидесяти видов роз. Их чудесное благоухание говорило сейчас о том, что жара спадает и наступает вечер.

Этому «интернационалу», как отметил про себя Черчилль, пошла бы красивая парадная красно‑золотая форма гусар полка королевы. Но сейчас ребята были в спортивных костюмах. Черчилль вспомнил, что это может обозначать вечер субботы или воскресенья. Обычно именно здесь – на веранде его дома – отдыхали вечерами молодые офицеры полка после спортивных состязаний. По выходным они часто играли в поло против индийских князей и, как правило, выигрывали, несмотря на серьезное сопротивление противников.

Черчилль заметил, что ребята как‑то внимательно оглядываются по сторонам. «Наверное, обстановка для них не очень привычная. Может быть, не бывали они в таких садах», – подумал он. Ему было нелегко догадаться, что ребята немного расстроились, не увидев зеркал и стекол вокруг себя. Им хотелось бы увидеть себя вновь в своем старом облике.

– Ну что, молодые люди, – начал Черчилль встречу. – Насколько плодотворно прошло время с нашей беседы? Что надумали? Давайте, делитесь своими мыслями со мной смелее. У нас, наверное, нет лишнего времени, чтобы раскланиваться и расшаркиваться друг с другом. Так что вперед. Кто у нас сегодня первым назначен?

– Моя очередь, – поднял руку стройный юноша.

– Вы, если не секрет, откуда‑то из юго‑восточной Азии?

– В общем, почти так. Я Малаец.

– Приступайте, смелее.

– Хорошо, сэр. Я расскажу все по порядку. События после нашей встречи развивались постепенно. Сначала мы решили обдумать эту нашу первую встречу каждый по отдельности. А потом мы несколько раз посовещались вместе.

– Спорили?

– Еще как, сэр. Но в итоге мы кое о чем договорились.

– Отлично.

– Не совсем, сэр. Мы поняли, что на самом деле поиск смысла жизни для каждого из нас был поиском цели. Цели, ради которой стоит жить и работать. Не временной, а настоящей, большой цели. Такой, чтобы на всю жизнь.

У каждого из нас в нашей прошлой жизни, по нашему мнению, такая цель была. И была практически одна и та же. Нам хотелось прожить свою инвалидную жизнь достойно и при этом хоть что‑нибудь сделать полезного для других.

И вот теперь мы ищем что‑то такое, чтобы опять было понятно раз и навсегда, на всю жизнь.

Нет, мы не говорим о целях очевидных. Конечно, каждый из нас хочет обязательно создать семью, иметь детей, свой кров и прочее, как и все люди. Но кроме этого, как нам кажется, у каждого должна быть еще какая‑то большая, настоящая цель. Мы же не просто животные, у которых тоже есть цель: свить гнездо, найти себе пару и так далее.

Такой в результате получается у нас общий вывод. Настоящая цель жизни должна для человека быть вроде как горизонт, она должна выходить за время, отпущенное для жизни. До последней минуты должна быть у человека цель. Тогда и жизнь до последней минуты будет иметь смысл.