Солнцеворот желаний - Даша Игоревна Пар

* * *

Накануне королевского дня рождения я корпела над бумагами, дописывая распоряжения насчет приюта. Составляла рекомендации для кэрры Фейрис Амори, список утвержденных учителей и согласованных ремонтных работ в будущем детском доме. Мне хотелось завершить это дело до того… неважно, до любого исхода следующего дня.

Заранее подготовив стопку писем для всех, с кем работала и вела дела последние два месяца, я, высунув язык и заколов карандашом волосы, расписывала детали, стараясь ничем не выдать своего настроения. Не хотелось уходить не попрощавшись. И не отдав долги.

Кандира Мойер все-таки дала согласие на развод Милан и пообещала все организовать после моего отъезда. Надеюсь, девушка действительно этого хочет, ведь ее родители вряд ли обрадуются.

После собора навестила Клычка. Мне больших трудов стоило не показать, что я знаю об Артане, а мужчина ничем не выдал своей информированности. Только предупредил, что скоро все изменится.

Повинуясь бунтарскому духу, я исцелила его ногу. Как и думала, болезнь не перекинулась на меня. Так что остается только гадать, что тогда пошло не так. Памятуя о собственном недомогании, все прошедшие дни я ограничивала себя во всяких вредностях, чтобы к знаменательной дате быть во всеоружии.

Дописав последнее предложение, я откинулась назад, вытягивая руки и складывая пальцы в замок, потягиваясь от души. Подавив сладкий зевок, помотала головой, глядя на часы. Почти полночь. Разумеется, накануне завтрашнего дня не спится. В нашем с девушками плане так много «если». И нет-нет, да и колют тонкие иголочки сомнения: от Арта до сих пор нет ни единой весточки. Порой кажется, что наша встреча – лишь сон, прорвавшийся в реальность. Слепота порождала сомнения: «А было ли?..»

– Не спишь? – голос от дверей вытянул из сонной дремы и взбодрил.

Обернувшись, поджала губы. Не говорила с ним наедине с того самого случая, хоть он и извинился. Много-много раз извинился, заполонив мою спальню сотнями зимних цветов. В моих шкатулках появились новые украшения, а в гардеробной – дорогие ткани. Король безропотно подписал смету приюта и во многих иных вопросах пошел навстречу.

Но по-прежнему отказывал в действительно важных вещах. Не ответил, что сделал с Анкой. И не выпустил Акроша из тюрьмы. Теперь уже Винелия Барбская караулила Никлоса у кабинета с прошением о помиловании. И когда на нее прикрикнул Богарт, ополчившись на девушку за ее настырность, Неля не отступила. Даже перед лицом новых обвинений в свой адрес.

Не знаю, как объяснить, но я чувствовала перемену в атмосфере столицы. Теперь горожане не так безоговорочно поддерживали королевскую политику. Видимо, арест маршала Акроша Адегельского, успешно действовавшего в Ночь трезубцев и костей, сражавшегося за сердце Винелии на дуэли, рьяно пекшегося о вверенной ему армии, оказался последней каплей. И отношение людей к действиям короля стало иным.

Разумеется, слухи пресекались. Мол, расследование еще идет, и результаты будут беспристрастными. Но ведь кто-то написал ночью на главной площади: «Слепая змея сожрет и свой хвост!»

И даже Фредерик как-то обмолвился – что есть сила, страх и любовь простого народа? На каком фундаменте дольше простоит королевство?

Предаваясь размышлениям, я не заметила, как король пересек комнату. Почувствовала только, как его горячая рука коснулась моей шеи, а потом вытащила карандаш из волос, отчего они тяжелой волной упали на спину. Вздрогнув, я было подалась в сторону, но он отошел и уселся напротив, выудив из бумаг какой-то договор.

– Почему тебя так заботят эти дети? – пробежавшись по скучным строчкам и бросив лист обратно в стопку, спросил он, глядя на меня ясными глазами.

– Потому что я чувствую вину за то, что с ними случилось. Дети лишились семей, потеряли дома. Они никому не нужны. Городские приюты переполнены. Когда бушевала солевая болезнь, таких ребят оставляли умирать. Спасая им жизнь, я взяла на себя определенные обязательства. Будет неправильно вот так бросить их после спасения.

– Всех тридцать сирот ты вылечила ариусом? – эта мысль будто впервые возникла в его мозгу. Никлос покопался в документах, отыскивая список имен. Пройдясь по нему пальцем, король потрясенно уставился на меня. – Скольких ты вообще спасла за эти месяцы?

– Почти шестьдесят душ, – отведя взгляд, ответила я ему, чувствуя, как краснеют щеки. Мне самой не верилось, что я оказалась способна на такую цифру. – Я могу гораздо больше, но мне не хватает практики и равновесия, – добавила я с легкой укоризной в голосе. Этот укол Ник проглотил, кивнув в ответ. А потом резко переключился:

– Акрош останется в тюрьме. Не спорь! Так надо. А что касается Анки… – он поджал губы, и я увидела в его глазах тень вины. – Ее больше нет, Сэлли. В ней оказалось слишком много воли, чтобы девушку можно было удержать в тюрьме Лакраш. Она обратилась элементалем. Стала неразумной сущностью огня. И улетела. Думаю, что навсегда, – после паузы он добавил: – Это было даже красиво. Огненная река, вытекающая в окно и улетающая в облака, подсвечивая их огнем. Потрясающее зрелище. Но такая форма невозможна для дракона.

Не зная, что ответить, я вернулась к бумажкам, перебирая их, будто что-то хотела уточнить. Сама же думала, что Анке повезло. Наверное, это настоящее облегчение – стать той, кем ты и являешься на самом деле. Взглянув на свои руки, увидела, как под кожей вьется ариус. Он стал привычным. Вторая натура. Моя настоящая половинка.

Кукулейко говорил, что ариус божественен. Он, как и Книга Сделок, является основой этого мира. Не будь во мне разума, я стала бы силой, которой ничто не могло бы управлять. Стала бы явлением природы. Стихией. Старый шаман утверждал, что, если я слишком погружусь в свой дар, потеряю контроль над ним и не захочу его возвращать, то исчезну, растворившись в ариусе. Но разве можно такое предугадать или знать наверняка?

– О чем задумалась, маленькая белая бабочка? – тихо спросил король, с каким-то затаенным удовольствием наблюдая за моими размышлениями.

В полутьме он выглядел так мирно и спокойно, что рассеялось привычное чувство тревоги. Будто вернулись тот день и та ночь, когда мы на время потеряли свои имена, оставшись людьми без прошлого, но с верой в лучшее будущее.

– О том, что я устала сражаться с тобой, – с каким-то равнодушием сказала я в ответ. – Знаешь, я так гордилась тем, что смогла исцелить стольких людей, но потом вспомнила, что многие из них пострадали из-за нас. Тогда я захотела перестать быть белокрылой святой и вернуть зелень крыльев, став кэррой Селестой Винцель – девушкой из бедной долины, которая приехала в столицу, встретила Артана Гадельера и влюбилась