Солнцеворот желаний - Даша Игоревна Пар

– А потом Тьен Адегельский заключил бы со мной Сделку, забрав нориус и убив. Став королем, он казнил бы преданных мне людей, в том числе и Артана. Вы с сестрой стали бы его игрушками, ведь он явно был склонен к садизму. Твоя мать, скорее всего, потеряла бы долину и влачила жалкое существование приживалки в доме своего дяди. А гадать, что стало бы с королевством, можно тысячью и одним способом…

Ник недовольно поморщился, представив нерадостные картины. И чтобы встряхнуться, предложил прогуляться рядом с лабиринтом. Вокруг дворца уже лежал плотный снежный ковер. Переодевшись в уличную одежду, мы вышли наружу, любуясь, как красиво ложится свет фонарей на зимнее одеяло.

– Причудливо тасуется колода, – протянула я задумчиво, размышляя над его словами. – Ты сам говорил, что у заговора было двойное дно, и что за заговорщиками стояли морвиусы. А значит, не факт, что все получилось бы именно так. Ведь у сектантов иная цель: они желают воскресить богов.

Под ногами мягко поскрипывал снег. Мы дошли до входа в лабиринт и, обернувшись, я залюбовалась летавшими вокруг дворца зелеными и розовыми огоньками, призванными оживлять зимний пейзаж ради прибывших гостей. Никлос взял меня под руку, уводя вглубь лабиринта, где за каждым поворотом встречались блестящие ледяные фигуры, просыпавшиеся при нашем приближении, меняя позу, будто приветствуя короля.

– Давай сейчас не будем об этом, – попросил он..

Я сжала его руку, скрипнув зубами. Хотелось разбушеваться, как грозовая тучка, поливая спутника едким огнем колкостей и злости, но я сдержалась. И только кивнула.

– Сэл! Что бы ни случилось, знай: я никогда не причиню тебе вреда, – неожиданно произнес Никлос. – Я знаю о проклятии, знаю, что все мои предки в порыве сильных эмоций убивали белокрылых, тем самым исполняя условия Сделки с вечными. Но знай, какие бы эмоции ни бушевали у меня внутри, я скорее направлю их против себя, чем наврежу тебе. Я… люблю тебя. Именно тебя, а не то, что внутри твоего тела. Не белый дым мне нужен, а ты. Такая, какая есть. Мягкая и добрая, твердая, стойкая, – он негромко засмеялся, поднося мои руки к лицу и целуя пальцы. – Ты кажешься цветочком на тонком стебле, внутри которого алмаз и сталь. Не прошибешь. Вроде бы и гнешься, но ни один ветер не сдует с места. И это было в тебе еще до того, как проснулся ариус. Это ты и есть. Настоящая ты. И такую нельзя не полюбить.

* * *

Не хотелось, чтобы танец заканчивался, ведь я не танцевала, а буквально плыла по залу, как по воздуху, и ощущала себя перышком рядом с монолитной скалой. Король уверенно вел меня, наклоняя к зрителям и уводя в искусственную тень, чтобы через миг мы возникли в другом конце зала под восторженные возгласы гостей. Эта его новая способность и пугала, и завораживала одновременно. Внутренности крутило до рези от сжатия пространства, и я ничего не видела, пока мы не выныривали обратно на свет.

И как бы ни тошнило от молниеносности переходов, я жаждала их до головокружения и темноты в глазах – настолько это было потрясающе! Чем-то напоминало, как в детстве с сестрой ныряли в горную реку, и стремительный поток уносил далеко-далеко от скал, крутя в водоворотах и швыряя с малых водопадов в бурлящую воду. Чистый адреналин.

– Я хочу, чтобы этот миг не заканчивался, – негромко произнес Ник, когда мы вынырнули в отдалении от всех на балкончике, очень похожем на тот, где весной я объяснялась с Артаном. О, святые, это было так давно и так недавно…

– Рада, что тебе нравится, как проходит день рождения, – ответила я ему в тон, облокачиваясь о перила и глядя, как внизу танцуют светлячки в зимнем саду. Пользуясь моим вниманием, они забрались повыше и подлетели вплотную, кружась вокруг моей головы и рук.

Я счастливо улыбнулась. Видимо, от первого за долгое время бокала вина быстро опьянела. Меня переполняли нежность и надежда, куда-то исчезли тревога и страх перед Никлосом, в задумчивости стоящим рядом.

Он наклоняется ко мне и из воздуха выуживает маленький фиолетовый цветок, пахнущий, как шоколад с терпким вином. Я вдыхаю изысканный аромат и благодарю вставляя цветок в волосы. Светлячки совсем распоясались, они мельтешат перед глазами, и, будто в ответ, в груди становится так горячо, словно Артан близко, на расстоянии вытянутой руки.

Закрываю глаза, облизывая пересохшие губы. Кажется, что невесомое платье облили кипятком, и от кожи идет пар. Следуя за необычными ощущениями, будто в дурмане, отступаю от Ника, разворачиваясь лицом к саду, крепко держась за парапет. Мысли путаются, внутри с надрывом поет скрипка, когда король встает вплотную сзади, и его дыхание щекочет шею. А слова, как змеи, заползают внутрь, выворачивая все зелеными и фиолетовыми вспышками, из-за которых не вижу, когда балкон сменился той самой комнатой с выходом к тайному лабиринту дворца. И почему я лежу на диване, окруженная подушками, под теплым пледом, как под ледяной глыбой, замораживающей нутро?

– Не хочу делать тебе больно, моя малышка. Будь моя воля, мы бы прямо сейчас убрались из дворца в тот охотничий домик и никогда не возвращались назад. Я хотел бы целовать тебя по утрам и растить наших детей. Стать для тебя опорой и другом. Чтобы мы вместе открывали этот и другие миры, и чтобы, кроме нас двоих, не было никого. Но теперь кажется, что это попросту невозможно, – шепчет он, и я будто вновь погружаюсь в сладкий кошмар, от которого дрожит подо льдом испуганная птица. Мне никак не удается поймать верную мысль, и я следую за словами Ника, пытаясь распознать истину. – Совсем скоро все изменится. Это чувствуется в воздухе. Держись подле меня, Сэлли, иначе пропадешь…

Я просыпаюсь в страхе из-за чувства невосполнимой утраты. Будто что-то ушло безвозвратно и никогда не вернется. Постель подле холодна и пуста; он так и не лег спать в эту ночь.

Вот и настало Зимнее солнцестояние.

Глава 21

Зимнее солнцестояние

Селеста

Платье село точно по фигуре. Старания Маркла не пропали даром, хотя пришлось повоевать из-за фасона. Я не желала, чтобы оно получилось излишне откровенным, с глубоким вырезом и открытыми плечами. Мне хотелось сохранить сдержанность и скромность, привитые матерью, но добавив величественные оттенки. Ведь если показать себя слишком юной, то этот образ обернется против меня, поэтому я согласилась на золото и черные нити, но настояла на пастельной белизне