Мой путь к мечте. Автобиография великого модельера - Томми Хилфигер

с Моникой Левински, всплыл пару месяцев назад, и центральное место в нем занимал стол президента в Овальном кабинете. Мы полагали, что образ Белого дома является частью общественного достояния, как гора Рашмор и американский флаг. Тем не менее мы получили письмо от кого-то из высокопоставленных лиц из Канцелярии президента, обратившего наше внимание на политику, направленную против использования сходства с Белым домом или президентом в коммерческих целях, и сообщавшего нам, что они будут признательны, если мы будем воздерживаться от объявлений неприятного содержания. Мы вовсе не собирались делать какие-либо политические заявления или комментарии.

Помимо The Stones мы спонсировали гастроли Ленни Кравица, Шерил Кроу, Джуэл Килчер и Пита Таунсенда. Пит начал американский этап своего тура Psychoderelict в театре Beacon в Нью-Йорке, и по этому случаю мой брат Энди и я надели полосатые английские школьные куртки и рубашки с рюшами на манжетах и высокими воротниками — шестидесятые годы, облик 1960-х мне всегда нравился. Мы увидели Пита перед началом шоу. Он остановился и сказал: «Вы, ребята, похожи на звезд английской эстрады». Сам Пит Тауншенд сказал, что мы похожи на поп-звезд!

Тысяча девятьсот девяносто девятый год был Годом музыки бренда Tommy Hilfiger. Я выпустил книгу «Рок-стиль» — серию фотографий и рассказов о стиле рок-звезд 1950-х годов. В Нью-Йорке почтенный музей искусств «Метрополитен» провел свою выставку «Рок-стиль», названную в честь моей книги, и на ней была представлена одежда, которую носили Боуи, Мадонна, Хендрикс, The Beatles, Ленни Кравиц, The Who, Элвис, Стиви Никс, Ramones и Sex Pistols. Мы с Анной Винтур[122] принимали участие в гала-показе Института костюма, и нашими гостями были Дебби Харри[123], Стивен Тайлер и Джо Перри из Aerosmith. Для тех, кто дорожил виниловой коллекцией своего детства, это был труд любви и невероятное удовольствие.

Глава шестнадцатая

Хип-хоп приходит в Hilfiger

Новая эра в моде

Я коммерчески мыслящий дизайнер. Хотя есть люди, которые думают, что хороший дизайн должен быть эфирным и эзотерическим, меня не смущает такая характеристика. Но был в моей жизни момент, когда это немного напрягало.

После кампании «Виселица» на протяжении нескольких лет я чувствовал себя практически отвергнутым дизайнерским сообществом. Ральф Лорен, Кельвин Кляйн, Перри Эллис и другие лидеры отрасли почти не разговаривали со мной. Осмеивали мое дурновкусие и мою готовность продавать свои модели кому угодно, но только не мужчинам с изысканным вкусом. Это была не та жизнь, к которой я стремился.

За утешением я обратился к моим партнерам. Сайлас, Лоуренс и Джоэл довольно быстро помогли мне прийти в себя. Сайлас много размышлял о моем затруднительном положении. Он занимался производством свитеров с молодых лет, и в Ральфе Лорене он видел союз хорошего вкуса и больших денег. Он понял мою дилемму.

— Прибыль — это здравомыслие, — сказал он мне. — Остальное — суета. Просто шуршание шелка!

Лоуренс, который признавал только самое лучшее во всех вещах, решил, что я спятил. Бренд Tommy Hilfiger позиционировался как доступная роскошь. Он сказал:

— Томми, не будь идиотом. У нас идеальное положение в мире. Зачем все портить?

Джоэл, как никто другой, взывал к моей личности:

— Кому какое дело? Ты действительно хочешь общаться с этими людьми? Итак, что произойдет, если они тебя примут? Это сделает тебя лучшим дизайнером или счастливым человеком?

Долго убеждать не пришлось. После момента сомнений и боли я пришел к выводу, что он прав. Что я делал? И стоило ли тратить силы и время на людей, которые не уважают то, чем я дорожу? Почему бы мне просто не идти своим путем, продолжать свое дело, строить, развивать, укреплять и умножать? Так мы и делали.

Я не хочу сказать, что всегда было легко отбросить эту чушь. В индустрии моды, когда пресса подогревает страсти, люди часто верят в созданную ими же шумиху. На собственном опыте познал этот эффект, когда получил дизайнерскую награду. Я ощутил этот вкус в 1984 году, задолго до появления бренда Tommy Hilfiger, когда был удостоен награды American Spirit Award от Abraham & Straus за вклад в американскую моду, разработанную для американцев. Я поднялся на подиум перед собратьями по цеху, словно попал на большое собрание в старшей школе, и мне вручили награду и говорили о том, какой я замечательный. Какой превосходный! «Ого, моя работа получила признание. Может быть, когда-нибудь я стану всемирно известным дизайнером. Возможно, это произойдет!» На самом деле не считал себя замечательным, но знал, что вполне хорош.

Я не получал премий более десяти лет, до 1996 года, когда мы выиграли четыре премии FiFi Awards ассоциации The Fragrance Foundation. На церемонии вручения наград я поблагодарил мою сказочную команду — она заслужила эту награду и внимание. Я вышел на сцену; награду вручала Кристи Бринкли. В голове промелькнуло: «Это нереально!»

Возник соблазн отпраздновать награду со всем безумством, и мы так и сделали: ходили на праздничные мероприятия и вечеринки после мероприятий, пили шампанское и отлично проводили время. Но на следующее утро все вернулись к работе. Будем реалистами: награда хорошо смотрится на полке, но она мало что дает для вашей прибыли. Однажды я уже обанкротился и больше не хотел повторения этого опыта.

В 1996 году, когда получил награду Catwalk to Sidewalk («Подиум и тротуар») на мероприятии VH1 Fashion Awards, я был ужасно взволнован, потому что это событие приблизило меня к музыкальному миру. Во второй части мероприятия, после того как я вышел на подиум, получил награду и поблагодарил моих партнеров, Лоуренс похлопал меня по плечу и сказал:

— Давай-ка убираться отсюда! Я хочу пить, и здесь становится скучно.

— Я не могу сейчас уйти! — возразил я.

Вечером после церемонии состоялась вечеринка, где присутствовали модели и знаменитости. Сайлас, Лоуренс, Джоэл и я устроились в углу комнаты и обсуждали развитие бизнеса и повышение рентабельности. Мне это нравилось! Меня наполняло чувство гордости оттого, что я реалист и стою на земле, и это отражается в нашей линии.

Бренд Tommy Hilfiger не относится к излишне усложненному или от-кутюр. Мы просто продаем свои вещи по всему миру. Всем.

На протяжении многих лет мы нанимали дизайнеров, которые не хотели довольствоваться этим, они пытались нарушить «ДНК» бренда и навязать нам свой снобистский вкус. У меня были дискуссии, споры и всевозможные схватки с творческими людьми. Они хотели, чтобы наш бренд выглядел как Calvin Klein, или Armani, или Ralph Lauren. «Зачем? — спрашивал я. — Если Ральф Лорен делает рубашки в шотландскую клетку, наши должны быть другими, а