Лето Гелликонии - Брайан Олдисс

Когда судно стало причаливать, из мглистого марева торопливо вынырнули босоногие полуголые мальчишки, неизменные обитатели подобных мест. Капитан Мунтрас, отложив свой музыкальный инструмент, поднялся на ноги и, величественно став на носу, принялся обозревать берег, оценивая имеющиеся там рабочие ресурсы.

С борта «Девы» на берег были переброшены сходни. Как только борт судна нежно коснулся причала, стоящий тут же квартет музыкантов бодро заиграл тему гимна «Да здравствует хозяин наш!». Таким было традиционное, повторяющееся из раза в раз, приветствие местного персонала компании своему главе. Всего местных представителей ледоторговой компании было трое. Выйдя вперед с традиционными улыбками, троица ледоторговцев проводила Криллио Мунтраса и его сына к ожидающим их на берегу креслам.

Младший из троицы клерков был долговязым неуклюжим парнем, принятым на службу совсем недавно и еще не пришедшим в себя от потрясения после свалившейся на его плечи чести и ответственности, вследствие чего немного шалый; головы же двух других клерков были убелены сединами, и годами они превосходили своего хозяина, которому служили верно и преданно уже несколько десятков лет. Пожилые люди украдкой смахивали с ресниц слезинки, исподтишка рассматривая молодого хозяина, Дива, стараясь оценить способности того и установить, какие трудности, связанные с такой разительной переменой руководства, их ожидают впереди.

Пожав каждому клерку руку, Мунтрас опустился в предложенное кресло. Ему был подан бокал с вином, куда он насыпал гореть собственного же блестящего колотого льда. Пригубив вино, он устремил взгляд на медленно текущую реку. Из-за тумана противоположный берег проступал едва различимой неясной полосой. Когда слуга подал печенье, вокруг хозяина и его сына уже вовсю шел разговор известного сорта, когда большая часть предложений начинается со слов: «А помните, как…», а заканчивается обычно дружным смехом.

Обитающие в скалах птицы по-прежнему кружили над головами, иногда врываясь в шум речного порта своими протяжными тоскливыми криками. Заметив через некоторое время, что птицы все не унимаются, хотя корабль его давно уже пристал и времени прошло много, капитан Мунтрас пожелал узнать, в чем дело.

Ответом молодого клерка был короткий смешок, в то время как выражение лиц его обоих пожилых товарищей стало беспокойным.

— В деревне объявлен крестовый поход на фагоров, капитан, — ответил один из стариков.

— В Олдорандо тоже нет покоя от походов против чужеродцев, — отозвался Мунтрас. — Часто святоши под шумок заодно с фагорами режут и людей, так называемых еретиков. Ох уж эта мне религия! М-да!

Разговор вернулся на проторенную колею — хозяин и его работники предались воспоминаниям о том, как когда-то те работали еще на отца Мунтраса, человека деспотичного и крутого в обращении, при котором торговля велась ни шатко ни валко, а так, только бы свести концы с концами.

— Вам повезло с таким отцом, хозяин Див, — внезапно заметил один из стариков-клерков.

Див неопределенно кивнул, словно был не совсем уверен в верности такого заявления, и начал выбираться из своего кресла. Подойдя к берегу реки, он задрал голову и принялся глядеть на кручу утеса, откуда доносились приглушенные расстоянием крики.

Через минуту, вернувшись к отцу, он с жаром сообщил ему:

— Там фагоры.

Никто, ни клерки, ни капитан, не ответили ему, и, на мгновение прерванный Дивом, разговор продолжился.

— Там привели фагоров, отец, — не унимался Див. — Какие-то люди собираются бросать их со скалы в воду.

Див энергично указал рукой вверх. В сторону скалы уже смотрели очень многие: и стоящие на берегу, и плывущие по реке в лодках люди.

Вдалеке на горе протрубили в рог и оттуда донесся звонкий лай гончих.

— В Олдорандо нет покоя от крестовых походов, — снова повторил Мунтрас, тяжело поднимаясь на ноги.

— Такова государственная политика, сударь, — осмелился сказать один из клерков, кланяясь и заглядывая снизу вверх в лицо капитану. — Люди убивают фагоров и забирают себе их земли.

— Эти земли не под силу поднять обычному человеку, — холодно отозвался ледяной капитан. — Почему они не оставят этих бедняг в покое? Они же безвредные, эти фагоры.

Хриплые крики фагоров доносились со скалы довольно отчетливо, но разглядеть, что там происходит, было невозможно. Через некоторое время воздух огласили торжествующие крики людей, и зеленая шапка растительности на вершине утеса ожила и заволновалась. Посыпались камни, полетели обломанные ветви: вынырнувшая наконец из зелени фигура закувыркалась в воздухе, ударилась о камни утеса и снова закувыркалась, растревожив птиц-плакальщиков. Упав на береговые камни, фигура села, попыталась подняться, потом повалилась головой в воду и поплыла по течению. Над водой поднялась трехпалая рука, потом все скрылось — фагор утонул.

— Вы видели? — воскликнул Див и рассмеялся каким-то пустым смехом.

Другой фагор, пытаясь ускользнуть от своих мучителей, попытался быстро сбежать с утеса, но сорвался и, прокатившись по уступам вниз, сильно ударился о камни берега, затем тоже был унесен водой. За первой парой взрослых фагоров последовали другие, такие же рослые, и поменьше, дети-рунты. Словно в сказочном сне на глазах застывших у реки людей белесые фигуры сыпались в воду с утеса.

— Нам следует держаться подальше, — сказал старый Мунтрас. — По мне, так нам до этого дела нет. Так, ребята, готовьтесь поднимать сходни! Все, кто едет дальше, быстро поднимаются на борт! Поворачивайся живей!

Наскоро пожав руки клеркам, ледяной капитан торопливо зашагал к «Деве».

Один из купцов-олдорандцев сказал ему:

— Радостно видеть, что даже в этом отсталом краю жители стремятся избавиться от мохнатой нечисти.

— От фагоров нет никакого вреда, — быстро отозвался Мунтрас, не замедляя шаг и набычив свою крепкую голову.

— А вот и нет, сударь, — эти бестии древнейшие враги человека — во время Ледяных Веков они вырезали людей почти под корень.

— Это было давно и неправда. Нынче времена изменились. А ну, быстро забирайтесь на борт. Пора отчаливать от этого пристанища варваров.

В большинстве своем команда «Лордриардрийской девы», в том числе и капитан, были выходцами из Геспагората. Без лишних разговоров матросы затащили на борт сходни и отдали швартовы. Вскоре судно шло своим курсом вниз по реке.

Как только «Дева» вышла на середину реки, ее пассажиры заметили на воде вокруг бортов трупы анципиталов, плывущие в разводах желтой крови. Неожиданно один из членов команды издал предупреждающий крик. Впереди корабля качался на мелкой волне живой фагор, неуклюже пытающийся плыть.