Ветер над яром (сборник) - Павел Амнуэль

Петер заскулил, Гюнтер убрал ногу, но тут же нанес снизу страшный удар кулаком. Казалось, в этот удар он вложил всю ненависть и отвращение к ублюдкам, готовящим из младенцев бесовские снадобья.

Удар отбросил Петера спиной на метлы, и он так и остался на них лежать, судорожно втягивая ртом воздух и очумело щурясь на Гюнтера близорукими глазами.

— Так, значит, омела, — повторил Гюнтер, наклоняясь над портье. Его трясло от бешенства. Он взял Петера за галстук и подтянул его лицо к своему. — Чьи это метлы? Чьи метлы, я спрашиваю?!

Петер невразумительно промычал и опять закашлялся.

— Чьи?! Суккубы у тебя их тут на день оставляют?! А где твоя метла, суккуб Петер?

По лицу Петера промелькнуло недоумение.

— Ах, прости! Инкуб Петер! Тебе метлы иметь не положено! На метлах летают ведьмы, а не ведьмаки…

Лицо Петера посерело, он стал приходить в себя после удара. Сквозь пленку бессмысленности в глазах проявился страх.

— Кто делает эти метлы? У кого ты берешь книги?!

— Ше… Шешу… — прошипел Петер и замотал головой.

— Что?!

— Шне мшушу! — с надрывом провыл одними легкими Петер.

Гюнтер понял, что перестарался.

— Ах, ты не можешь! Не можешь сказать! За это тебя козел подмажет! А серебряную пулю в живот не хочешь? Или осиновый кол в зад?

Лицо Петера словно покрылось изморозью. Гюнтер неторопливо извлек из-под мышки “магнум” и подбросил его на руке. Глаза Петера не отрываясь следили за пистолетом.

— Ну?

— Слинтша Майштшо!!! — невразумительно выкрикнул Петер и потерял сознание.

Гюнтер поднял голову портье за волосы. Глаза Петера закатились, он был в глубоком обмороке.

“Шплинт Мастер, — подумал Гюнтер. — Или Шплинт Маэстро. Похоже на кличку, если правильно понял шипение портье. Хотя — очень странная кличка. Впрочем, книжная цепочка, скорее всего, никуда не ведет. Напрасно бургомистр и священник возлагают на нее такие большие надежды. Как выдал бы комп — девяностопроцентная вероятность того, что этот самый Шплинт Маэстро (или как его там?) — такая же “шестерка”, как и инкуб Петер. Один — хранитель книг, другой — хранитель метел”.

Положив голову портье на метлы, Гюнтер взял сумку, вынул из ручки двери щетку и вышел из каморки.

На улице Гюнтер остановился в нерешительности Идти в “Звезду Соломона” завтракать после стихийно происшедшего допроса Петера не хотелось. Никогда раньше при допросах Гюнтер не давал воли рукам. По роду профессии ему не раз приходилось драться. Но драка — не избиение. И сейчас он чувствовал себя гадко.

Чтобы снять возбуждение и привести мысли в порядок, Гюнтер пошел по улице спокойным прогулочным шагом. Сам того не замечая, он свернул на знакомую Стритштрассе и неожиданно для себя вышел к сожженной уборочной машине. От машины остался покореженный жаром металлический остов, стены ниши закоптились сажей до самой крыши, на пол-улицы разлилась лужа засохшей грязно-бурой пены, неприятно скрипящей под ногами. К удивлению Гюнтера, зевак на месте происшествия не было, лишь у стены одиноким охранником стоял полицейский.

Гюнтер подошел поближе, полицейский повернулся к нему, и они встретились взглядами.

— Добрый день, — поздоровался он. — Не подскажете, как пройти в библиотеку бургомистрата?

Полицейский молчал. Он не слышал и не видел Гюнтера. Было видно, как его мысли пытаются тяжело провернуться.

— В ратуше, — как-то неуверенно махнул рукой за спину Гюнтера и снова погрузился в прострацию, медленно, как курица, моргая воспаленными веками.

— Благодарю, — кивнул Гюнтер и, обойдя полицейского, пошел дальше по улице. Возвращаться на площадь он не стал — к посещению библиотеки он еще не был готов.

Гюнтер шел по правой стороне улицы и смотрел себе под ноги. Брусчатка мостовой посреди улицы была укатанной и полированной, здесь же, с краю, почему-то часто встречались выбоины и колдобины. Создавалось впечатление, что дома на улице выросли как грибы, и своим появлением из-под земли покорежили плоскость мостовой. А ведь Гюнтер вчера ночью здесь бежал! Как только ноги не переломал…

Метров через двадцать Гюнтер увидел знакомую подворотню, при дневном свете оказавшуюся небольшой аркой, ведущей в глухой дворик-тупичок. Честно говоря, ночью подворотня показалась Гюнтеру большей.

Над аркой на кронштейне с завитушками висел чугунный газовый фонарь, а чуть сбоку от него на сером фоне стены блестел эмалью номерной знак дома. “Стритштрассе, 9”.

“Стоп! — сказал себе Гюнтер. — А не зайти ли в гости к магистру? Приглашал, как никак. Вряд ли визит к магистру что-нибудь добавит, но все же…”

Гюнтер миновал одноэтажный магазинчик скобяных товаров какого-то Фитца Бертгольда, стоявший чуть в глубине улицы, подошел к следующему, высокому трехэтажному жилому дому и в недоумении остановился. На фасаде дома висел пятнадцатый номер. Гюнтер оглянулся. На магазинчике скобяных товаров висел одиннадцатый номер. А по противоположной стороне улицы шли четные номера домов: восемь, десять, двенадцать, четырнадцать…

Растерянно озираясь по сторонам, Гюнтер почувствовал себя в глупейшем положении. Он подошел к крыльцу входной двери пятнадцатого дома и стал внимательно изучать список жильцов.

— Вы кого-нибудь ищете, сударь? — услышал он из маленького зарешеченного окошка рядом с дверью. В каморке консьержки сидела на стуле пожилая сухонькая женщина в жестко накрахмаленном чепце, со строго поджатыми губами и недоверчивым взглядом.

— Прошу прощения, госпожа, я ищу дом номер тринадцать.

Старушка вздрогнула и перекрестилась. Тень недоверия в ее глазах выросла до размеров непереубедимости.

— Так что вам, сударь, от меня угодно? — голос сорвался фальцетом.

— Сударыня, — как можно мягче проговорил Гюнтер, надеясь, что таким обращением он находится на верном пути, — я ищу человека по имени… — Он достал визитку магистра и прочитал: — Деймон Ваал Бурсиан.

И он повернул визитку лицевой стороной к консьержке. В глазах старушки неожиданно полыхнул дикий ужас, она вскочила со стула, и тут же на окошко пало непроницаемое металлическое жалюзи.

— Чур меня, сатана! — донесся из-за жалюзи сдавленный вскрик.

Минуту Гюнтер остолбенело стоял на месте, затем пришел в себя и вернулся к изучению фамилий жильцов дома. Конечно, магистра среди них не было. Но все же одна странность заинтересовала его. По номерам в доме пятнадцать квартир, но вот квартира под номером тринадцать отсутствовала. И тут Гюнтер все понял и рассмеялся. Аи да магистр! Провел-таки его! В старину “чертову дюжину” пропускали при нумерации домов и квартир. Уж это-то Гюнтеру стыдно было забыть — в Брюкленде на старых улицах также отсутствовали дома с тринадцатым номером.