Богиня по ошибке - Ф. Каст

Нимфетки засеменили впереди нас, передвигаясь с грацией балерин. Через каждые несколько футов одна из них набирала из корзины пригоршню розовых лепестков и разбрасывала под копыта Эпи. Я также обратила внимание, что время от времени какая-нибудь девушка с улыбкой исполняла пируэт. Полагаю, они радовались, что их титьки прикрыты тканью, но, может быть, я и ошибаюсь.

Мы медленно выдвинулись из-за храма и взяли курс на северо-восток. Впереди маячила стена во всей своей кремовой красоте. Черный ход был гораздо меньше, чем парадные ворота. Как и в случае с конюшней, он стал незаметным, как только дверь аккуратно за нами закрылась. Нам предстояло подняться на круглый холм. Когда Эпи оказалась на вершине, я услышала приветственные крики. Мы спустились вниз по другой стороне холма. Я все время крепко держала поводья, чтобы никто не увидел, как трясутся мои руки.

Нас ожидало целое море людей и кентавров. За толпой я рассмотрела широкую реку Джиал, прошлась взглядом по ее течению и наткнулась на ту часть, которую уже видела во время ночного полета. Русло там расширялось, образуя что-то вроде гавани, где на приколе стояли несколько барж.

Мы подъехали к краю толпы, и она расступилась перед нашей процессией с резвящимися служанками, словно я была гологрудым Моисеем. Проезжая сквозь толпу, я выслушивала теплые приветствия людей, от которых у меня перестало сжиматься внутри. Я заметила в толпе кентавров Дугала и Коннора и радостно улыбнулась от их приветственных криков.

Руки больше не дрожали. Превосходный прием.

Я улыбалась людям и махала рукой. Мне хотелось выглядеть по-королевски, но при этом источать дружелюбие, в отличие от настоящей королевы, которая всегда выглядит по-британски несгибаемой. Мы потихоньку приближались к холму, поросшему клевером. Вокруг его основания лежали огромные камни, с виду очень древние, цветом напоминавшие туман. Мои девушки разошлись, каждая остановилась возле камня. Эпи ни секунды не сомневалась. Она прошла между двух валунов и взобралась на вершину холма. Я с облегчением заметила, что Клан-Финтан и Аланна не отстали от нас.

На вершине Эпи развернулась так, что река оказалась за нашими спинами. Вскоре толпа, глядевшая на нас, уважительно притихла. Я посмотрела на Аланну. Она выразительно показала глазами через мое плечо, на реку. Я обернулась. Вода производила удивительное впечатление. На наших глазах солнце позолотило верхушки деревьев на том берегу, затем его лучи коснулись воды и заставили ее сиять, словно драгоценный камень.

Я едва сумела оторвать глаза от невероятного зрелища и перехватила взгляд Аланны. Она кивнула и едва слышно прошептала: — Пора.

Я прокашлялась и вновь обратилась лицом к восхищенной толпе, мысленно взывая к Эпоне: «Если я действительно твоя Избранная, прошу, подскажи мне нужные слова».

В лучших учительских традициях я напрягла голосовые связки и произнесла банальное:

— С добрым утром!

По толпе пробежал смешок, а затем раздалось задорное:

— С добрым утром, Возлюбленная Эпоны! Пока все шло хорошо.

— Я пришла сегодня к вам с двойной целью. Наступившая тишина даже напугала меня. Жаль, мои ученики не могли видеть, что значит быть по-настоящему внимательным.

— Во-первых, хочу поговорить о зле, которое всем нам грозит, во-вторых, попросить Эпону благословить наше дело.— Я по очереди заглянула в глаза нескольким людям и кентаврам.— Как вам известно, фоморианцы уничтожили моего отца и всех обитателей замка Маккаллан.

Тут я помолчала, позволив им выразить сочувствие, и продолжила, когда все затихли:

— Эпона показала мне, что они также захватили замок Стражи.

На этот раз мои слова наткнулись на тишину. Я глянула на потрясенные лица и поняла, что не могу рассказать о судьбе женщин.

Я нисколько не сомневалась в том, что кентавры уже знали о самом страшном, но не могла судить, как далеко распространились дурные вести. Я нутром чуяла, что не стоит сейчас в это углубляться. Будет еще время позже, когда пройдет первый шок от известия о вторжении.

Я обернулась и поманила Клан-Финтана. Он сделал шаг к Эпи.

— Я назначила своего супруга Клан-Финтана вождем воинов.

Кентавры издали радостный возглас, который подхватили все мужчины.

Я бросила взгляд на Аланну, как бы говоря: «Вот видишь, мужчин можно вдохновить разными способами, хотя, конечно, их не так много».

Крики затихли, и я продолжила:

— Клан-Финтан послал за главами всех кланов и табунов.— Я быстро приняла решение, которое, по-моему, не было лишено здравого смысла.— После совета с ними он переговорит со всеми главами семейств.— Я мысленно скрестила пальцы на удачу, надеясь, что говорю правильные вещи, подбираю нужные слова.— Он сообщит им о наших военных планах, чтобы вы все могли заранее подготовиться.

Я заметила кивающие головы и облегченно вздохнула.

— Но прежде всего нам надо выведать все возможное о нашем враге. Если вы что-то знаете, пусть даже из сказок, которыми пугают детей, приходите в храм и просите позвать Аланну. Она отведет вас к нашему историку, который обратит ваши знания на пользу. Мы сумеем правильно вооружиться, ибо «вымышленный страх всегда сильнее, чем подлинный, пугает»[47].— Я молча поблагодарила Шекспира за эту великую строку.— Запомните, у добра один враг — зло. Но у зла всегда два врага — добро и оно само.

Сказано было сильно, и я пожалела, что не могу вспомнить, где я это раньше слышала, особенно после того, как несколько человек выразили громкое согласие.

— А теперь давайте попросим благословения Эпоны.

Толпа затихла. Я не знала, что, черт возьми, мне делать с руками, но тут у меня в голове промелькнула сценка, изображенная на вазе, с которой все и началось. Я невольно изогнулась, подражая позе Рианнон, талантливо переданной неизвестным художником, развернула торс так, что оказалась лицом к сверкающей реке, подняла правую руку ладонью вверх, закрыла глаза и припомнила отрывок из стихотворения Йейтса, который всплыл в моей памяти, словно ответ на молитву.

Я декламировала прекрасные строки, и они вызывали в толпе живой интерес.

Когда забрезжит рассвет, я начинаю подсчет

Хорошего и плохого, что подарила судьба мне,

Помня при этом тебя,

Твой проницательный взгляд

И тот договор, что был заключен между нами.

В то время как из сердца глубин

Водопад нежности низвергался,

Сотрясая все существо мое

От головы до кончиков пальцев.[48]

Я умолкла, надеясь, что Йейтс не станет возражать против моего вольного изложения. А еще я понадеялась на то, что смысл стихов дойдет до несколько видоизмененного класса.