Слеза дракона - Александр Ерунов

– Что же, поездка оказалась весьма плодотворной, - сказал он. - Теперь мы знаем имя предателя, да и вообще проявилось очень много интересных фактов.

– Куда ты пропал? - мысленно спросил Нэвил. - Я пытался связаться с тобой, но ты не отвечал.

– Не хотел проявлять себя на этом проклятом острове, – ответил дракон. – Ты, наверное, уже понял, что у нас довольно сложные отношения с Лоди.

– За что его так?

– Долгая история, - нехотя произнес Варравис. - Оправдываться не буду, в те времена наше племя было ещё слишком молодым и глупым. У нас была сила, но сила без мудрости опасная штука. Лоди бросил нам вызов, и мы приняли его. Наша кровь была горяча, мы жаждали побед.

– Повторись всё сначала, сейчас ты поступил бы иначе?

– Скорее всего, да.

– А ему можно хоть чем-то помочь?

– В общем-то, да. Но пока рано об этом говорить. Возродить Лоди когда-нибудь сможешь ты сам, если захочешь, но для этого нужна долгая и кропотливая работа. Дав ему свободу прямо сейчас, ты попросту выпустишь джина из бутылки. Свой первый гнев, как ты мог почувствовать сегодня, он обрушит на тебя.

– А что это за проклятье, о котором говорил Эллеворд? - спросил Нэвил. – Оно действительно существует?

– К сожалению, да. Мы недооценили силу противника и поплатились за это.

– И теперь оно перешло на меня?

– Нет, конечно, – ответил Варравис. – Лоди проклял только наше племя, а ты к драконам не относишься.

– А у меня такое чувство, что перешло, - с тяжелым вздохом произнес Нэвил. - Сразу столько несчастий обрушилось на мою голову, что только успевай уворачиваться!

– Ты находишься в центре всех событий, а это далеко не самое безопасное место, – возразил дракон. - Пока же, на мой взгляд, тебе наоборот очень везёт, и в этом я вижу предзнаменование будущего успеха.

– А что мне делать дальше? - спросил Нэвил. – На кого из моих спутников я могу положиться?

– Пока я вижу, что никто из них не таит камня за пазухой. Сейчас можешь доверять им всем.

– Возможно, по возвращении Мигеля и Фармиля мы будем обсуждать наши дальнейшие действия, - сказал Нэвил. - Я хотел бы знать и твоё мнение на этот счет.

– Приятно, что ты всё ещё доверяешь мне, – ответил дракон. – Я всё же немного опасался того, что слова Лоди отвратят тебя от моей особы. Ну а вам сейчас надлежит как можно скорее вернуться в Эрегон. Насколько я понимаю, цели тех членов Пира Народов, которые поддерживают тебя, и цели императора Натаниэля полностью совпадают. Совместными усилиями их будет проще реализовать. Тем более, что император имеет в своих руках власть. А если говорить более конкретно, то вам необходимо уничтожить моего недостойного слугу и попробовать разобраться в ситуации с Лоэнгремом.

– Кто такой этот Голос Дракона, и почему он предал тебя?

– Наверное, это тоже моя ошибка, - признался Варравис. - Как видишь, я совершил их не так уж и мало. Но ошибки – это часть жизни любого мыслящего существа. От них не застрахован никто. Голос Дракона – человек, но он наделен мною некоторыми уникальными способностями. В первую очередь это касается продолжительности его жизни. Мне не хотелось каждые тридцать-пятьдесят лет готовить и обучать нового слугу, и я привязал жизнь Голоса Дракона к своей собственной. Ты спросишь меня, а в чем заключалась ошибка? Моя смерть означала для Голоса Дракона конец его собственного существования. Как только моя сущность, заключенная теперь в этом талисмане, окончательно растворится в сознании его обладателя, моя магия прекратит поддерживать его бессмертие. Голос Дракона знает об этом, и потому не желает так просто расставаться с собственной жизнью. Ему наплевать, какие муки я буду испытывать, оказавшись заключенным в камне. Главное, что сам он при этом останется живым. Вот почему он с таким маниакальным упорством старается уничтожить весь род Дунгаров. Как только Слеза Дракона подчинится одному из вас, для него и настанет тот самый конец.

– А чем ещё опасен Голос Дракона, кроме того, что он всеми средствами цепляется за свою жизнь? – спросил Нэвил. – Какими силами он обладает?

– Он обучен кое-каким приемам магии, на вашем уровне достаточно сильным. Кроме того, насколько я понимаю, теперь в его распоряжении оказалась моя сокровищница, а деньги в вашем мире это тоже огромная сила. Это серьезный противник, и добиться победы над ним будет нелегко. На данный момент Голос Дракона единственный, кто реально заинтересован в твоей смерти, но он вполне может найти себе влиятельных союзников.

– Лоэнгрем может оказаться в их числе?

– Я не могу ответить на этот вопрос, - ответил Варравис. – Лоэнгрем для меня пока такая же загадка, как и для всех вас. Я не знал его раньше. Он пришел в Пир Народов уже после моей смерти.

– А Гарвин и Бараг аз Гурд?

– С этими двумя вы вполне можете договориться. Как только они поймут, что попались на удочку мошенника и предателя, так сразу же в корне поменяют свои позиции. Необходимо только дать какие-то гарантии их народам, чтобы склонить эту пару на свою сторону.

– Что же, тогда я поделюсь твоими доводами с Ларсом Болло и Корнелиусом Линдлом?

– Не возражаю, – закончил беседу Варравис.

13. Принц Витас.

Принц Витас мало чем походил на своего отца. Если император Натаниэль Сигвард был высоким, широкоплечим брюнетом с решительным лицом, то его наследник уродился худощавым, среднего роста блондином. Он был медлительным и флегматичным юношей, никогда не имел тяги к утруждению себя делами, очень много времени уделял своей внешности. Его можно было бы назвать даже красивым, если бы общее впечатление не портили безвольный подбородок, не совсем ровные зубы и высокомерная манера держаться на людях. Сам император почти не уделял времени на воспитание принца, а многочисленные няньки и воспитатели только в конец избаловали слабохарактерного, но упрямого и ленивого юношу.

Витас занимался только тем, чего хотелось ему самому, а в основном это были всевозможные развлечения. В детстве это были игры, позже пошли вечеринки в компании со сверстниками, такими же избалованными недорослями, как и сам принц, зато из наиболее знатных и уважаемых семейств Эрегона. В последнее же время Витас пристрастился к охоте, которую считал одним из самых благородных занятий для человека столь высокого происхождения, как он.