Творцы Священной Римской империи - Василий Балакин

Король Лотарь весной 978 года наконец-то решился реализовать давно вынашиваемый замысел захвата Лотарингии. Это предприятие оказалось возможным лишь благодаря тому, что Лотарь нашел взаимопонимание со своими могущественными соперниками внутри страны — Робертинами. В апреле он созвал в своей резиденции в Лане собрание знати, участники которого, и в первую очередь Гуго Капет, одобрили его военные планы, видимо, надеясь на хорошую поживу. Цель похода держали, вопреки закону и обычаю, в строгом секрете. Первым объектом атаки стали земли по Маасу. Правда, Лотарь не нашел там столь широкой поддержки, какой в свое время пользовался его отец Людовик. Лишь дойдя до Люттиха или Маастрихта, король узнал, что Оттон II находится в Ахене.

Лотарь жил в предвкушении большого успеха: если бы удалось захватить в плен ничего не подозревавшего императора (и, напомню, своего двоюродного брата: мать Лотаря королева Герберга была сестрой Оттона I), то было бы гарантировано обретение Лотарингии в обмен на его освобождение. Соображения чести при этом в расчет не принимались. Оттон II поначалу даже не поверил вести о приближении французского войска, пока не убедился в этом благодаря проведенной разведке. Правда, Лотарь не сумел воспользоваться своим преимуществом: вместо того чтобы совершить стремительную атаку во главе отборного отряда, он медленно двигался со всем своим обозом, тем самым дав императору возможность спастись. Ввиду превосходивших сил противника Оттон II предпочел, не пытаясь защищать свою ахенскую резиденцию, бежать вместе с беременной супругой Феофано в хорошо укрепленный Кёльн. Ожидавшегося триумфа в Ахене у Лотаря не получилось. Пришлось довольствоваться разграблением города и похищением императорских регалий — знаков императорского достоинства. Дабы показать, что он стал обладателем столицы Каролингской империи, Лотарь приказал повернуть императорского орла, еще при Карле Великом установленного на крыше дворца, на восток. Спустя три дня он покинул Ахен, направляясь в Верхнюю Лотарингию, ситуация в которой, казалось, обещала легкий успех: как раз умер герцог Фридрих, и его вдова из рода Робертинов правила в качестве опекунши малолетнего сына. Однако нападение на Мец, обороной которого умело руководил епископ Дитрих, двоюродный брат императора, оказалось безрезультатным, так что Лотарю пришлось возвратиться восвояси, не добившись ощутимого успеха.

Епископ Дитрих побуждал императора к мести. В середине июля на рейхстаге в Дортмунде Оттон II доложил собравшимся магнатам о нанесенном ему оскорблении. Было принято решение собрать многочисленное ополчение. 1 октября 978 года он объявил Лотарю войну, которую собирался вести без вероломства и хитрости. Во главе большого войска, в состав которого входили и вспомогательные отряды из Италии, он двинулся во Францию, дойдя до самого Парижа. Встречавшиеся на пути церкви и монастыри он пощадил, а каролингские резиденции приказал разрушать, опустошая по тогдашнему обычаю ведения войны прилегающие территории. Герцог Нижней Лотарингии Карл сумел овладеть Ланом, а затем, побуждаемый епископом Меца Дитрихом, действовавшим конечно же не без ведома императора, провозгласил себя королем в пику живому и здравствовавшему правителю Франции. Лотарь укрылся за стенами Парижа. Оборону города взял на себя Гуго Капет. Осада продолжалась несколько недель. В конце ноября Оттон II решил прекратить ее. На прощание, перед тем как уйти от Парижа, он велел всем имевшимся в его войске клирикам пропеть на вершине Монмартра «Аллилуйя». Поредевшее в результате болезней немецкое войско не могло противостоять подтягивавшимся к Парижу французским отрядам, поэтому император предпочел не вступать в сражение. Вздувшуюся от осенних дождей реку Эн не удалось форсировать достаточно быстро, так что обоз попал в руки преследователей. Карл, естественно, не мог удержаться в Лане, в конце 978 года перешедшем в руки Лотаря, и присоединился к отступавшему войску императора. Рождество Оттон II праздновал во Франкфурте-на-Майне.

Лотарь, сознавая свою зависимость от доброй воли Гуго Капета и не доверяя ему в полной мере, решил договориться за спиной у герцога с Оттоном II. Тайно прибывшие послы были хорошо приняты императором. Договорились о личной встрече двух правителей. Она состоялась в мае 980 года близ Иву а, неподалеку от границы с Германией. Лотарь отказался от своих притязаний на Нижнюю Лотарингию (а притязаний на Верхнюю, то есть Южную, Лотарингию он даже не успел как следует заявить). С легким сердцем Оттон II, у которого вскоре после этой встречи родился наследник престола, мог отправляться в Италию. Для Лотаря пакт с императором означал вместе с тем и тактический ход против своего самого могущественного союзника-соперника, Гуго Капета, лояльность которого во время немецкого вторжения спасла ему трон. Однако заключенный за спиной Гуго мир грозил тому серьезным ослаблением позиций, поэтому и он спустя некоторое время, на Пасху 981 года, присягнул в Риме на верность императору. Хотя отступление Оттона II от стен Парижа в ноябре 978 года больше походило на бегство, однако в конечном счете он добился главного — Лотарингия осталась в составе Германии.

Успешное урегулирование Оттоном II конфликта вокруг Лотарингии заметно повысило его авторитет в народе. Если прежде нередко раздавались голоса недовольных его то слишком опрометчивыми, то чересчур нерешительными действиями и пренебрежением советами людей более зрелого возраста, а особенно влиянием на него супруги-гречанки, то теперь недовольство утихло. (Участие Феофано в государственных делах документально засвидетельствовано сразу же после вступления Оттона II на престол: уже в первый год его правления пожалованы четыре грамоты, в которых упоминается Феофано как ходатайствующее лицо, правда, сначала вместе с императрицей Адельгейд; весной 974 года Оттон II по собственному усмотрению подарил владения своей «соимператрице» («coimperatrici augustae») — этим титулом подчеркивалось особое значение Феофано как соправительницы; в титуле «соимператрица», несомненно, заключалось более весомое, нежели в «соправительнице», правовое содержание: как «coimperator», так и «coimperatrix» имели право на наследование власти; здесь решающую роль сыграл византийский образец: в Византии императрицы в качестве «соимператриц» после смерти супруга могли наследовать власть и править от имени своего малолетнего сына. И все же не следует преувеличивать личное влияние Феофано на Оттона II, сильного и волевого человека; в полной мере роль Феофано как «соимператрицы», а точнее говоря правительницы, проявилась лишь после безвременной кончины Оттона II, в годы малолетства их сына Оттона III, о чем речь пойдет в следующей главе.) Заговорили даже, что дух отца, Оттона Великого, возродился в сыне, что молодой государь способен на мужественные поступки и предназначен Провидением для великих дел. И даже Титмар Мерзебургский, порицавший Оттона II за упразднение Мерзебургского епископства (правда, весьма сдержанно, с полным почтением к его императорской особе), больше сообщал о его триумфальных успехах, нежели о горестных неудачах: «В своей триумфальной славе император такого страху нагнал на врагов, что никогда более они не осмеливались предпринимать что-либо против него», а также: «Между тем кесарь так управлял Римской империей, что Удерживал всё прежде принадлежавшее своему отцу и мужественно противостоял нападавшим сарацинам, прогоняя их Далеко от собственных пределов».