Древние греки. От возвышения Афин в эпоху греко-персидских войн до македонского завоевания - Энтони Эндрюс

выдвижении обвинений в преступлениях против государства афиняне полагались на частных лиц. При удачном стечении обстоятельств эти люди отчасти руководствовались патриотическими соображениями, но более вероятно было то, что обвинитель преследовал какой-то собственный интерес, в частности руководствовался личной или политической неприязнью. Худшим качеством этой системы, нередко присутствующим в других аналогичных государствах, является появление профессиональных доносчиков, которых в Афинах называли сикофантами (с тех пор значение данного слова изменилось) и которые пользовались дурной славой за то, что шантажировали богачей, угрожая, что обвинят их в преступлениях против государства и общества. В других случаях, при которых в наше время вмешивается полиция, заниматься всем должна была пострадавшая сторона или третье лицо, действующее от ее имени.

При рассмотрении частных дел зачитывались показания свидетелей, зафиксированные во время предварительного слушания, проведенного архонтом, или при рассмотрении дела третейским судьей. Кроме того, специальный человек зачитывал соответствующие законы, причем на время чтения он останавливал водяные часы. Последние представляли собой сосуд с узким носиком у основания, и с их помощью отмеряли время, на протяжении которого каждый участник мог обращаться к присяжным. Он был вынужден выступать в суде самостоятельно, но со временем получила распространение практика зачитывания речей, заранее написанных для конкретного суда профессионалом. Эти речи, ставшие образцом стиля и умения писать, являются крайне важным для нас историческим источником. Поддержать участника судебного процесса могли и речи его влиятельных друзей – многое зависело от того, насколько значимым человеком был он сам и являлось ли дело сколь-нибудь важным.

Нам известны основные принципы системы, сложившейся после реформ Эфиальта. Но современников в первую очередь поражало то, что он ограничил функции ареопага. Отныне он мог только рассматривать дела об убийстве, поджоге и уничтожении священных оливковых рощ. Нам доподлинно известно, что прежде ареопаг обладал гораздо более широкими судебными и политическими полномочиями, но мы не знаем, каким образом судебные функции были разделены между ним и архонтами. Однако вопрос об убийствах остается важным, так как самой серьезной правовой проблемой в обществах, находящихся на стадии формирования более стабильной и развитой цивилизации, является насилие над личностью. В Греции эпохи классики ее осложняло сильное чувство того, что убийство приводит к осквернению (миазма), которое угрожает любому, кто пустит убийцу в свой дом, и предоставившему ему укрытие городу, даже если это было сделано ненамеренно. В глубокой древности в Греции была широко распространена кровная месть. Гомер неоднократно рассказывает о героях, ударившихся в бега после совершения убийства, даже если оно было случайным, в стремлении укрыться от семьи погибшего у царя, способного очистить и защитить убийцу, хотя для Гомера очищение с эмоциональной точки зрения не было таким важным, как в более поздние времена. Убийство по неосторожности давало семье убитого право требовать денег с убийцы, но при этом определенной платы в Греции, в отличие от вергельда, установленного в германских правдах, не существовало – сумма зависела от статуса потерпевшего.

В случае убийства, деяния, сопряженного с неотвратимостью и религиозными представлениями об осквернении, государству было необходимо (и в определенной степени проще) вмешаться в отношения, сложившиеся между сторонами. До нашего времени сохранился фрагмент афинского закона Драконта, касающегося убийства и составленного в VII в. до н. э. Речь в данном фрагменте идет о непреднамеренных убийствах. Данный факт свидетельствует о том, что греки тогда уже устанавливали наличие у убийцы намерения совершить преступление. Заседания ареопага в эпоху классики проходили на открытом воздухе, чтобы человек, возможно совершивший убийство, не осквернил своим присутствием какое-либо здание. Председательствовал на нем архонт, носивший титул «царь», снимавший на время подобных судебных заседаний свой привычный венок. Произнеся торжественные клятвы, обвинитель произносил речь, стоя на «камне негодования», обвиняемый выступал, находясь на «камне насилия», и т. д. Некоторые заседания судов были довольно колоритными, в частности часть из них проходила у моря, в котором плавала лодка с изгнанником, обращавшимся оттуда к суду со словами о том, что совершенное им убийство не было намеренным, а некоторые из них проводились над неодушевленными предметами, из-за которых случайно погибал человек. Эти обычаи, как и сам ареопаг после того, как был лишен политической власти, продолжали сохраняться благодаря религиозным представлениям.

Уже в эпоху архаики в Афинах появился принцип, согласно которому насилие, даже если оно не связано с причинением смерти, является преступлением против государства и что человек, потерпевший вред, нанесенный ему самому или его имуществу, должен в установленном порядке прибегнуть к закону, а не принимать, как в более примитивные времена, все доступные ему меры самостоятельно. В эпоху классики демократы, как и сторонники других форм правления, любили хвастаться, что в основе их государства лежит принцип верховенства права. Власти довольно рано стали заботиться о том, чтобы владение имуществом и его передача не были сопряжены с какими-либо проблемами. Вопрос о том, когда именно впервые была произнесена клятва архонта, является спорным, но в эпоху классики произнесение слов о том, что, каким бы имуществом ни владел человек, его праву собственности ничто не будет угрожать до тех пор, пока архонт занимает свой пост, было первым официальным действием, которое он совершал после вступления в должность.

Гораздо меньше мы знаем об отправлении правосудия в других городах. Распространение афинской модели суда присяжных в других полисах было осложнено отсутствием в некоторых из них необходимой для нее демократической основы. Тем не менее все древнегреческие государства, очевидно, прошли в период архаики один и тот же путь развития. Изначально всем распоряжался царь. По вполне естественным причинам некоторые дела стали передаваться в царский совет, и это нововведение с легкостью превратилось в правило. Его преемники, представители аристократии, унаследовали сферу его полномочий. Выше мы уже говорили о распределении функций между царем, герусией и эфорами в Спарте. Несмотря на различия в деталях, все древнегреческие города развивались одинаково.

Однако считать, будто в Древней Греции существовала связная и унифицированная система права, неверно. У этих небольших древнегреческих сообществ было много общего, в том числе их объединяли окружающая действительность и традиции, и некоторое обобщение, когда речь идет о привычных для них форматах судебных заседаний или отношении к вещам, регламентированным законами, вполне допустимо. Однако они продолжали развиваться в относительной изоляции и в связи с этим создали целый ряд разнообразных систем. В качестве примера, довольно ярко иллюстрирующего данный тезис, приведем уже упомянутые выше данные о том, что в Афинах, Гортине и Спарте действовали совершенно разные правила, касающиеся имущества женщин и рабов, а также права женщин наследовать. Но при этом никто не сможет назвать одну из этих норм более «греческой», чем все остальные.