Безымянные тюльпаны. О великих узниках Карлага (сборник) - Валерий Могильницкий

Мы с любезного разрешения хозяев вошли в комнату, где жил Заболоцкий со своей семьей.

— Знаете что, — неожиданно сказал Камал Бейсенович, — к нам сюда приходит масса людей, все интересуются комнатой, где жил Заболоцкий, вещами, которые остались после него. А осталась только одна настенная лампа-бра. Мы ее бережно храним. Кто знает, может, со временем будет организован музей Заболоцкого. Ведь в нашем городе свято берегут память о нем. Но нет ни музея, ни даже улицы, носящей его имя. А не мешало бы. Как вы думаете?

А я думаю так же: не мешало бы. Но больше всего меня волнует, что те общечеловеческие ценности, которые выработал Заболоцкий, пока не коснулись душ многих людей. Конечно, жить стало труднее, дороже. Но разве мы не люди, разве только пища телесная нас тревожит? Нет, конечно. Меня угнетает, что все меньше людей идут в писатели, все больше — в коммерсанты, предприниматели.

В 2003 году исполнилось столетие со дня рождения Николая Заболоцкого. И никто, никто ни в Караганде, ни в Казахстане, ни даже в России как следует не отметил эту дату. Обидно, горько, больно до слез. В своем стихотворении «Завещание», созданном в 1947 году, почти сразу после отъезда из Караганды в Москву, Заболоцкий писал:

О, я недаром в этом мире жил!И сладко мне стремиться из потемок,Чтоб, взяв меня в ладонь, ты, дальниймой потомок,Доделал то, что я не довершил.

Довершим ли? Навряд ли…

Глава тридцать третья

Судьба актрисы

О киноактрисе, графине Мариетте Ростиславовне Капнист чего только не написано! В областной библиотеке имени Гоголя мне выудили из Интернета материал о ней, в котором утверждается на полном серьезе, что она отбывала свой лагерный срок на добыче угля… в Джезказгане. В журнале «Отдохни» в очерке «Вы считаете меня ведьмой?» Капнист упорно называют Марией. И утверждают, что ей в начале 1941 года дали восемь лет исправительно-трудовых лагерей «за антисоветскую пропаганду и агитацию».

Что сказать по этому поводу? Писателям всегда надо придерживаться документов и правды жизни. И если следовать этим принципам, то окажется, что в Жезказгане никогда не было угольных шахт, а только медные. Что касается имени Капнист, то по всем документам она все же Мариетта, и ровесники звали ее Мари. Наконец, согласно учетной карточке № 262.414 на заключенную Мариетту Ростиславовну Капнист, выданную мне в спецархиве управления Комитета правовой статистики и спецучетов по Карагандинской области при Генеральной прокуратуре РК, знаменитая графиня была осуждена не «за антисоветскую пропаганду и агитацию» и не в начале 1941 года, а (цитирую из документа) «6 июня 1942 года Особым совещанием НКВД СССР по статье за шпионские связи на срок восемь лет». Неизвестный летописец Карлага констатирует и такой факт: начало отбывания срока [8] 27 августа 1941 года, конец — 27 августа 1949 года.

Конечно, не публикации в журналах, Интернете, а лагерные документы, которые под грифом «секретно» хранятся в спецархиве, проливают истинный свет на загадочную, трагическую судьбу Капнист. Из этой же учетной карточки я, например, узнал, что будущая кинозвезда родилась в 1914 году в Петрограде, жила в доме родителей на Английской набережной. Ее отец, граф Ростислав Ростиславович Капнист, гордился тем, что он из древнего графского рода. Титул «графа» его предок, по национальности грек, Стомателло получил еще в 1702 году за отвагу в боях за независимость островов Греции. Дед Ростислава Ростиславовича Василий Васильевич Капнист был великим украинским поэтом и драматургом.

Граф P.P. Капнист придерживался революционных взглядов, он даже помогал большевикам перевозить из-за границы в Россию газету «Искра». И все же соратники-революционеры не пожалели его, бросив в темные казематы. В 1921 году графа Капниста расстреляли за аристократическое происхождение, а всю его семью из богатого дома по Английской набережной выбросили на улицу. И были бы все оставшиеся в живых Капнисты бездомными и нищими, если бы Ростислав Ростиславович в свое время не приобрел на Черном море в Крыму, недалеко от Феодосии, в поселке Судак, дом с мезонином. Именно там, на берегу моря, среди мшистых валунов и развалин Генуэзской крепости проходило детство Мари, очень подвижной и обаятельной девушки. Она была настолько привлекательна в своем голубом сарафане, с огромным белым бантом в золотистых кудрях, что курортники, завидев ее, восклицали: «Ассоль идет!»

В шестнадцать лет Мари вернулась в город, где родилась, чтобы поступить в театральную студию знаменитого актера, художественного руководителя театра драмы им. Пушкина Ю. Юрьева. Ее приняли сразу, ибо Юрий Михайлович был немало наслышан о семье графа Капниста, которую в свое время посещали многие выдающиеся люди, в том числе Федор Шаляпин. Именно его нанимал граф, чтобы знаменитый певец давал маленькой Мари первые уроки вокала.

Юная графиня была по уши влюблена в рано поседевшего Юрия Михайловича Юрьева, он на всю жизнь стал ее кумиром. В 1939 году Юрию Михайловичу дали звание народного артиста СССР, это говорит о многом, прежде всего о признании его таланта властями, в то время жестоко угнетавшими интеллигенцию. Получить в тридцатые годы такое звание было ой как трудно, почти невозможно! А Юрьев получил, ибо он был великим мастером театральной игры, его талант чтил Иосиф Сталин. И до сих пор критики вспоминают Чацкого, Арбенина, Отелло в исполнении Юрьева как вершины творческого перевоплощения актера.

Но даже такой известный и почитаемый всей страной артист не смог защитить выпускницу своей студии, молодую талантливую актрису, от преследований чекистов. А после убийства Кирова снова в Ленинграде вспыхнул красный террор, и всех дворянско-графского происхождения без суда и следствия ставили к стенке. Намечали забрать и Мари как дочь врага народа. Но она по совету Юрьева вместе с матерью уезжает в Батуми… Местный провинциальный театр принимает ее с распростертыми объятиями, но не успевает актриса выйти на сцену, как ее арестовывают. Из окна Батумской тюрьмы она видит блистающее солнечными бликами бескрайнее море, шумный порт с его скрипучими подъемными кранами, белоснежными кораблями и баржами, груженными лесом, металлом и углем. «Как прекрасна жизнь, — думает Мари и постоянно обращается мысленно к Богу: — Господи, спаси!»

Бог посылает ей жизнь, перечеркивая тени смерти — тени решеток.

Ее везут в Карлаг — в Караганду, затем она попадает в Карабас, оттуда — в Бурму.