Триединство. Россия перед близким Востоком и недалеким Западом. Научно-литературный альманах. Выпуск 1 - Альманах

Но наиболее действенным механизмом возвращения Западу инициативной роли в процессе ценообразования стала биржа. С тех пор как в 1983 г. одна техасская корпорация вынесла впервые в истории на торги Нью-Йоркской товарной биржи (NYMEX) свою нефть, инициатива вновь перешла к западным корпорациям и игрокам на бирже – брокерам, хедж-фондам, пенсионным фондам, инвестиционным банкам и т.п., несметно обогащая их. А марка нефти WTI стала всемирно известным брендом. Теперь нефть номинально стала «обычным» товаром, торгуемым на бирже, – как картофель, мясо и молочные продукты. Но на деле нефть не была и никогда не будет обычным товаром. Это невозобновляемый стратегический товар, от которого зависит сегодня и, по крайней мере, в среднесрочной перспективе будет зависеть нормальная жизнедеятельность мирового сообщества (в том числе разработка и производство многих альтернативных источников энергии). Тем не менее еще не добытая нефть сегодня стала виртуально переходить из рук в руки порой десятки раз. В этом заключено одно из глубоких противоречий современного мирового рынка нефти и газа, негативно влияющее на реальные экономические процессы. С выходом на биржу в нефтяной цене появилась и новая ее составляющая – спекулятивная. Этот спекулятивный «вирус» вызывает нешуточную головную боль у экономических экспертов, государственных деятелей и многочисленных политиков во всем мире.

О структуре и прогнозе нефтяных цен

В вопросе о движении мировых цен на нефть в течение всего 2008 года существовал огромный разброс мнений: одни говорили о снижении цен до 60-75 и даже до 50 долл./барр. и даже ниже 40-долларовой отметки. Другие предсказывали повышение до 200-250 и даже 500 долл./барр. За редким исключением большинство экспертов смешивало в одну кучу самые различные факторы, влияющие на динамику цен. Были и такие, которые ограничиваясь одним, в лучшем случае – двумя факторами, впадали в однобокую их оценку, искажая тем самым реальную и более сложную картину. Необходимо, наверное, прежде всего внести ясность в саму структуру формирования цен. Отделить ее долгосрочные компоненты от краткосрочных, тем более случайных или провоцируемых.

К долгосрочным факторам следует отнести условия добычи нефти (географические, климатические, удаленность месторождений и т.п.), сам характер месторождений (традиционные vrs нетрадиционные углеводороды). Приходится здесь же учитывать неравномерность социально-экономического развития разных стран, а также самого расширения контингента стран, испытывающих растущий спрос на углеводородные ресурсы в связи с ускорением индустриального развития (Китай, Индия, Бразилия, ряд стран АСЕАН и др.).

Фундаментальная составляющая цены устанавливается на каком-то отрезке исторического времени, в течение которого сохраняется более или менее устойчивое соотношение спроса и предложения на фоне общей стабильности в мировой экономике. Данное соотношение спроса и предложения может меняться вследствие увеличения спроса или из-за сокращения предложения либо же и того и другого вместе. Однако если при сохранении данного соотношения цена нефти вдруг начинает расти, то возникает вопрос о причинах этого явления. За последние 10 лет, например, спрос на нефть в мире вырос с более чем 3,433 млрд т в 1997 г. до 3,953 млрд т в 2007 г. Но за это же время добыча увеличилась с 3,460 млрд т до 3,906 млрд т[125]. Таким образом, росло потребление, но росла и добыча. И тем не менее в 2004-2007 гг. цены на нефть начали неуклонно (хотя и с кратковременными колебаниями) расти. Западные эксперты, многие государственные и политические деятели указывают в основном на две причины роста цен в этот период: во-первых, истощение нефтяных ресурсов и, во-вторых, рост спроса в развивающихся странах, особенно таких, как Китай и Индия.

Но истощение мировых нефтяных резервов – это миф. На самом деле истощается не нефть как таковая, а легкодоступная традиционная нефть. Но и это истощение относительно: 2/3 всей нефти на разрабатываемых ныне месторождениях все еще находится в недрах, а весь исторический опыт свидетельствует о том, что с развитием и внедрением инновационных технологий среднемировая извлекаемость нефти повышается (причем с нарастающим ускорением с 15 % 60 лет тому назад до 20% 30 лет тому назад и, наконец, до 35% в среднем сегодня[126]). Так что с дальнейшим бурным развитием технологий, а оно происходит уже на наших глазах, извлекаемость нефти может удвоиться (что уже имеет место, но пока на отдельных месторождениях).

Эксперты-пессимисты (а их еще больше, чем сторонников «теории истощения») утверждают, что все значительные месторождения (так называемые «слоны») уже открыты и больше их не будет. Их не смущает то, что уже после того, как они об этом заговорили, было сделано несколько крупных открытий (например, Кашаган в Казахстане, на шельфе Бразилии – Тупи и два других месторождения, на шельфе Анголы и т.д.). Все знают также о том, что в России начинается освоение новой крупной нефтегазовой провинции в Восточной

Сибири и на Дальнем Востоке. Ведь в советский период геологоразведка охватила лишь 8% суши этого региона. Наконец, в самих Соединенных Штатах – главном импортере и главном потребителе нефти в мире – остаются неразработанными обширные запасы нефти и природного газа. Летом 2008 г. Бюро Министерства внутренних дел, занимающееся земельными ресурсами США (US Bureau of Land Management under DOI – US Department of the Interior), опубликовало отчет за 2007 г., в котором сообщались следующие интересные сведения: 60% недр, содержащих нефтегазовые месторождения, не подлежат лицензированию, в том числе: нефтяных месторождений – 62%, газовых – 41% . Еще 30% земельного фонда – выставляются на тендеры, но с определенными ограничениями (сезонными и др.)[127]. И это только на суше. А на весь шельф Атлантического и Тихого океанов и значительной части Мексиканского залива наложен мораторий. Это является результатом неафишируемой стратегии консервации углеводородных ресурсов на случай крупномасштабных мировых катаклизмов или войн.

Ни один серьезный западный специалист-энергетик не сомневается, что не только в среднесрочном плане, но и в дальней перспективе (после 2030 г.) нефть, газ и «чистый» уголь будут по-прежнему обеспечивать львиную долю, более 3/4 потребляемой человечеством энергии.

Совершенно очевидно, что альтернативные возобновляемые источники, сейчас составляющие в энергетическом балансе разных стран от 1 до 5%, хотя и будут увеличиваться, но они не смогут серьезно потеснить не только углеводородные источники, но, возможно, и энергию АЭС (сейчас уже наметилась тенденция роста инвестиций в этот источник энергии).

Следует также учитывать успехи в области энергосбережения, уже достигнутые и будущие в развитых капиталистических странах, а также развитие и внедрение инновационных технологий в автомобилестроение (что особенно важно для США – главного потребителя нефти и нефтепродуктов). Конечно, в переходный период, в краткосрочной фазе львиная доля роста энергопотребления (70-80%) будет приходиться на быстро индустриализирующиеся развивающиеся страны. Но в среднесрочной перспективе уже начатые (но пока скромные) усилия в этих странах в сфере энергосбережения ускорятся и дадут соответствующий эффект, частично компенсируя давление этих стран на рост мирового потребления нефти.

Что касается роста спроса на нефть в Китае и Индии, связанного с высокими темпами индустриального развития этих стран, то значение этого фактора в текущем повышении цен в рассматриваемый период слишком нарочито и неоправданно преувеличено. В самом деле, достаточно обратиться к статистике, чтобы убедиться в этом. Так, в 2007 г. главными потребителями нефти и природного газа в мире были США (23,9% и 22,6% соответственно) и ЕС (17,8% и 16,4% соответственно), в то время как Китай потреблял 9,3% и 2,4% соответственно, и Индия – 3,3% и 1,4% . Даже если к ним добавить латиноамериканского «гиганта» – Бразилию, то и тогда на эти три страны с общим населением 2,7 млрд человек придется лишь 15% мирового потребления нефти и 5,5% – природного газа[128].

Думается, что более важная причина повышения нефтяных цен в 2004-2007 гг. – пока речь идет лишь о фундаментальной составляющей этой цены – заключалась в другом. Выше уже говорилось о значительном сокращении сферы деятельности IOCs. Тем не менее, западные нефтегазовые корпорации вкупе с крупными международными сервисными компаниями составляют весьма и весьма существенный сегмент мировой нефтегазовой отрасли. И именно в 2004-2007 гг., когда цены на нефть в условиях относительной стабильности спроса и предложения начали расти, IOCs вступили в полосу повышенной активности, усиленно инвестируя в разведку и освоение труднодоступных нефтегазовых месторождений, в разработку новых инновационных технологий, в дорогостоящее освоение нетрадиционных углеводородных месторождений (нефтяных песков, сланцев, «чистого угля»). Отсюда острая заинтересованность, да и просто потребность IOCs и остальных независимых нефтяных и газовых компаний в фундаментальном повышении нефтяных цен.