Вечный слушатель - Евгений Витковский

И гвельфу воздавали во сто крат

У твоего моста, который рад

Прибежищем служить поэту ныне.

Ты, милый берег, мне милей вдвойне:

На эту почву поступью небесной

Ступала та, что всех дороже мне,

Здесь я впервые встретил чистый взгляд,

Здесь я вдохнул - мне прежде неизвестный

Ее волос волшебный аромат.

АВТОПОРТРЕТ

О ком мне плакать, как не о себе.

Петрарка

Я худ лицом, глаза полны огня;

Пытливый взор страданием отмечен;

Уста молчат, достоинство храня;

Высокий лоб морщинами иссечен;

В одежде - прост; осанкой - безупречен;

Привязан ко всему не доле дня;

Угрюм, приветлив, груб, чистосердечен:

Я отвергаю мир, а мир - меня.

Не манит ни надежда, ни забава;

Как радость, одиночество приемлю;

Порою доблестен, труслив порой,

Я робко голосу рассудка внемлю,

Но сердце бурно тешится игрой.

О Смерть, в тебе и отдых мой, и слава. ИЗ ИТАЛЬЯНСКИХ ПОЭТОВ ШВЕЙЦАРИИ

ФРАНЧЕСКО КЬЕЗА

(1871 - 1973)

***

Законами и звездами чреватым,

лишенным божества и красоты

предстало небо человеку: "Ты

не центр Вселенной, ты - ничтожный атом".

Ответил человек: "Я мнил богатым

себя среди руин, но сны пусты;

сны - лишь предвестье жизни, как цветы,

что завязь предвещают ароматом.

Отрадно, если вера мне дана,

но только знанье - правый путь к вершине,

и жребием душа не смущена:

я в царстве мысли создаю твердыни,

утраченные мною в царстве сна.

и я не сплю, я существую ныне".

***

Весенний сумрак, ночь - и все вокруг

цветет. И город в золотые блестки

оделся, как на сказочном наброске

обласканный весной волшебный луг.

О луг златой, что наводнили вдруг

мелодии, напевы, отголоски,

и золотые потекли полоски

во все концы, на север и на юг.

И жизнь шумит, и с ней молва людская,

что медленней и тяжелей течет,

под горним светом звезд не умолкая,

как будто в темной глубине пород

земли, цветущей в ожиданье мая,

глухое бормотанье тайных вод.

***

И был закон, народ, в тебе - мерило,

Твоя судьба тебе же вручена.

Приемли мир и не жалей зерна

Земле, что недра для тебя раскрыла.

Раскована мыслительная сила

Так разогни же смело рамена,

Как раскрывает все цветы весна

Навстречу блеску горнего светила.

Проснись, о человек, и позабудь

Неверие, лукавство и коварство.

Узри лежащий пред тобою путь

Прославя доблесть и презрев мытарства,

Вступи же в кузницу судьбы и будь

Скипетродельцем собственного царства.

***

На небесах высоких торжество;

Там град бесстенный отверзает двери,

И ветр веков, скользя по эфемере,

Приумножает красок волшебство.

И рвенье человека таково,

Что, глядя на миры в небесной сфере,

В костер, пылавший у него в пещере,

Он обронил ребенка своего.

Увы, нам непостижен град верховный,

Младенцы, мы игре своей греховной

Творим кумиров детскою рукой,

А наши очи, что в блужданье праздном

Предали фантастическим соблазнам,

В щепоти праха обретут покой. ИЗ ПОЭТОВ МАЛЬТЫ

ДЖУЗЕ МУСКАТ-АЦЦОПАРДИ

(1853 - 1927)

ЗАЛИВ МАРСАШЛОКК

Какая ночь, какая тишь в просторах!

Луна в заливе занята игрой

Меж волн шныряет, множится в повторах:

Все волны моря - на один покрой.

В серебряных деревьях - тайный шорох,

И тени простираются порой

К тем синим облакам, среди которых

Клубятся звезды, как пчелиный рой.

Какая тишь! Как долго мир беззвучен!

Уснуть не смею: только ждать могу

И, наконец, услышу скрип уключин,

И вот уже бредет пастух с отарой,

И резко на восточном берегу

Бледнеют небеса над Деллимарой.

РЫНОК ТАК РЫНОК!

На мерки продается тут зерно,

На дюжины - что яйца, что ириски,

На бочки, разумеется, вино,

На штуки - тыквы, ну, а суп - на миски.

Изюм - на горсти, так заведено,

Миндаль - на кучки, а треска - на снизки,

На связки - лук, на ярды - полотно,

Мука - на фунты, на бутыли - виски.

Размер, подсчет - на вкус, на дух, на цвет,

Тюки, мешки, рулоны, кучки, бочки

Все продается, исключений нет.

Пусть покупают кто во что горазд!

Издатель, счет переведя на строчки,

Газету, да и совесть, распродаст.

ДУН КАРМ

(1871 - 1961)

ПОЛЯРНАЯ ЗВЕЗДА

Когда, устав от дн*вного труда,

я покидаю города горнило

на севере я зрю тебя всегда,

исконно неподвижное светило.

Пока сестер счастливых череда

вокруг тебя танцует легкокрыло,

как мать, следишь за ними ты, звезда,

благоразумья верное мерило.

Лишь ты одна, недвижная вовек,

ведешь к заветной цели морехода

сквозь ураган и яростную тьму,

и если брата иль отца на брег

чужой и злой закинет непогода,

то подари надежный кров ему.

РАЗВАЛИНЫ

Теми Заммиту

Там, где к земле течет лазурь небес

И зелень всхолмий взлет остановила

Еще фундамент ветхий не исчез:

На нем когда-то возвышалась вилла.

Ревнитель древний, римский камнерез,

Нам завещал мозаику настила;

Увы - ни колоннаду, ни навес

Столетий череда не пощадила.

Ни статуй мы, ни портика не зрим:

Все, что какой-нибудь матроны ради

Любовно здесь воздвиг могучий Рим,

Все испарилось утренней росой,

И только между плитами, в засаде,

Хохочет Смерть с клепсидрой и косой.

ВИЕТ ИРДА

Когда лучей закатных бахрома

Над склонами трепещет в пляске дикой

Смотрю туда, в долину, где дома

Стоят средь пальм и тишины великой;

Когда к рассудку подступает тьма,

И отдых жаждет стать его владыкой,

И пусто все - лишь ветер от холма

Доносит песню жницы смуглоликой,

Внемлю тому, чего не слышно днем:

Доносят в шелесте своем сады

Немые вопли ртов, забитых глиной,

В который раз я думаю о нем,

О том, кто был виновником беды,

И слышу поступь смерти над долиной.

НИКОЛЬ БЬЯНКАРДИ

(1904 - 1987)

ПОРТРЕТ

Из-под Зеббуджа. Нынче - городской.

Хотя и духовидец, но эмпирик.

В стихе мальтийском - словно в мастерской.

Поэт - бесспорно! И трибун, и лирик.

Высок и худ. Достаточно мирской.

Одет - в сутану: значит, все же клирик.

Любитель славы. Да еще какой.

Однако не клюет на панегирик.

Экс-библиограф. Сложная судьба.

Сейчас - уже на пенсии. При этом

И не ослеп, и не нажил горба.

В литературе - держит старшинство.

Наставник - молодым. Отец - поэтам.

Пускай растут! Куда им до него.

РУЗАР БРИФФА

(1906 - 1963)

ЛЕТНИЙ ПОЛДЕНЬ

Природа задохнулась от жары

Невыносимой. Что поделать - лето.

В стихиях тишь, спокойствуют миры.

Земля обожжена и перегрета.

Вот - перечное дерево; с коры

Спадают шершни: ясно, песня спета.

Вот - мрачный жук, ползущий из норы

Через дорогу. Скверная примета.

Все в мареве. Оцепенел залив.

Белеет парус и чернеет рея,

Плывет кораблик - но и он сонлив.

Покой - в природе. В сердце - непокой:

Оно болит и, от жары дурея,

Терзается любовью и тоской.

ДЖУЗЕ АКВИЛИНА

(1911 - 1997)

КОНЬ ЖИЗНИ

Конь Времени: на свете нет веревки,

Которая стреножить бы могла

Его: и, закусивши удила,

Он исступленно мчит без остановки.

Он - изначальный враг вольтижировки,

Он - ненавистник всякого седла,

Ему любая ноша тяжела,

Лишь безнадежно звякают подковки.

Конь Времени! Куда бежать коню,

Ему, чье тело гибче гуттаперчи?

Он мчит в закат, швыряя пену с губ,

Я совершенно зря его маню:

Неистово сверкнула грива, круп

Конь промелькнул и канул в черном смерче.

ДЕТСТВО

О, книги жизни первая страница,

Прочитанная мною так давно,

О, время детства! Кажется, оно

Еще и до сих пор могло бы длиться.

В нем сердце знай поет, поет как птица,

Житейской прозой не умудрено,

Ему ни грана злобы не дано

Затем оно и не умеет злиться.

Гляжу в былое, как с вершины вниз:

Встречаю на тропе в свое село

Ребят-соседей в Муншаре, в Аль-Кбире,

Там известь жег я, там сажал маис...

Увы, все слишком зыбко в нашем мире,

И что прошло - то навсегда прошло.

ФРАНС КАМИЛЛЕРИ

(1919 - 1990)

К СРЕДИЗЕМНОМУ МОРЮ

Когда валы твои ревут, как звери,

О скалы распыляясь без следа,

Я слышу грозный клич былых империй:

Их поглотили время и вода.

Зерцало неба, ты разверзло двери

Возмездию - и долгие года

То услужало ты любви и вере,

То бездну опускало города.

И Цезаря, и Александра - шири

Твои влекли от отчих берегов;

Ты помнишь день, когда при Абукире

Разгромлен был воитель знаменитый

Ты, море, приводило к нам врагов,

Но ты же и служило нам защитой.

КРЕПОСТЬ МДИНА

Как долго ты была настороже,

Пока тянулась старина седая,

Ты грезила мечтой о мятеже,