Фаза ингибиторов - Аластер Престон Рейнольдс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она лежала посреди ярко освещенного зала, стены которого излучали ангельское сияние, – лежала в окружении медицинских устройств, в большом, заполненном жидкостью резервуаре. Ее окутывала похожая на паутину сеть манипуляторов, мягко касаясь непострадавших участков тела. На ней не было дыхательной маски, а значит, она либо дышала бледно-зеленой жидкостью, либо уже была мертва. С другой стороны, если ее уже нельзя было спасти, вряд ли машины ухаживали бы за ней с таким усердием.
Пытались они поддерживать в ней жизнь или вернуть ее к жизни, я мог лишь догадываться, но что-то определенно происходило. Вокруг резервуара целеустремленно суетились машины побольше, вероятно проводя некоего рода сканирование или закачивая в резервуар энергию. Внутри его проворными рыбешками плавали машины помельче. Время от времени снаружи одна из машин касалась стенки резервуара, будто обмениваясь с теми, что внутри, какими-то устройствами или деталями сквозь проницаемый участок емкости. Машины постоянно мигали голубыми огоньками.
Но сама Сидра лежала неподвижно, и ее лицо со скрытыми под темными веками глазами напоминало маску смерти. Если она и дышала, то никаких признаков этого не наблюдалось.
Я заметил знакомое устройство, закрепленное на медицинской консоли, – переносной медицинский сканер, не сильно отличавшийся от тех, что были у нас в Солнечном Доле. Отсоединив устройство, я включил его и провел им вдоль резервуара, глядя на расплывчатое изображение на дисплее. Настроившись на Сидру, я позволил устройству проникнуть в ее грудь, сканируя и обрабатывая один слой за другим.
Наконец я сумел получше рассмотреть инородное тело. Сидра то ли была слишком занята, чтобы позаботиться о сокрытии имплантатата, то ли сохранение тайны ее больше не волновало.
Глубоко в ее грудной полости таилось механическое ядро величиной с кулак. Искусственное сердце или аппарат сердце-легкие? Когда мы разговаривали в Солнечном Доле, незадолго до того, как покинуть герметичную часть тоннеля, она призналась, что это устройство для поддержания жизни.
Но я видел также сердце Сидры и ее легкие. Сердце билось, а легкие раздувались и сжимались, хотя и крайне медленно. Значит, она все-таки дышит. Она жива.
Зачем существу вроде Сидры, и без того нечеловечески сильному и выносливому, понадобился столь грубо выглядящий механизм в груди?
Изображение на экране сканера сменилось белым шумом.
– Клавэйн, – эхом отдался от стен голос Сидры, хотя ее губы оставались неподвижными, – тебя разве не учили, что некрасиво лезть в чужие дела?
Я отложил сканер:
– Мне очень жаль, что из-за меня ты пострадала.
– Жалеешь, что я едва не погибла, не дав погибнуть тебе самому? Или жалеешь, что мои страдания затмили все твои прежние мысли и планы насчет меня?
– Мне просто жаль, что ты пострадала.
– Что-то не похоже на тебя. Что случилось с твоей клятвой?
– Почему, черт побери, ты не сказала нам, что уже спасла тех свиней? – ответил я вопросом на вопрос.
– Потому что не считала нужным объясняться. Их спасение зависело от того, удастся ли безопасно взлететь «Косе», что на тот момент вовсе не гарантировалось.
– Ты хорошо поступила. Сделала доброе дело.
– Всего лишь реализовала тактическую возможность.
– Заткнись, Сидра. Хватит играть роль. Я тебя насквозь вижу. Почти непробиваемая оболочка – а внутри нечто намного более теплое, чем ты готова признать. Человеческая сердцевина, которая способна ошибаться и которой не все равно.
– Ошибкой было рисковать, спасая свиней. Я уже видела, что девятилапы перестают мне подчиняться.
– Перестают подчиняться! Что ты называешь смертью? Когда перестаешь дышать?
– Я называю смертью смерть. Мы с тобой прекрасно все понимаем. – Она помолчала. – Но это было ошибкой. Я рисковала единственной составляющей операции, которую мы не могли провалить.
– Теперь я снова всего лишь «составляющая», да?
– Мы все – ее составляющие.
– И тем не менее ты спасла свиней. Можешь как угодно доказывать, что тебе не следовало этого делать, но факт останется фактом: им предстояло умереть, а теперь они будут жить.
– Возможно, их шансы нисколько не выросли. Я получила сообщение от леди Арэх, как только та покинула Йеллоустон. Пока мы были на планете, ситуация ухудшилась.
– Насколько?
– Перемещения ингибиторов, которые мы отслеживали с момента нашего прибытия, стали более организованными. Они явно заинтересовались цитаделью леди Арэх.
– Значит, нужно что-то делать.
– Ответ верен. Иди в рубку управления и попроси корабль связать тебя с леди Арэх. «Коса» сделает все возможное, чтобы избежать перехвата сигнала, но тебе следует воздержаться от лишних слов.
– Зачем ты мне все это говоришь?
– Мне нужно время, чтобы восстановиться. Возможно, несколько дней. Корабль введет меня в искусственную кому, чтобы помочь процессам в мозгу.
– Вряд ли сейчас для этого подходящее время.
– У меня нет выбора. Я должна избежать смерти, чтобы снова жить. А теперь ступай и поговори с леди Арэх. Она знает, куда нам лететь дальше.
– На ту самую Харибду?
– Пока нет. Прежде чем отправиться на Харибду, нам нужно получить информацию. Мы найдем ее на Арарате, в системе Пи Эридана. Леди Арэх все объяснит.
– Сидра… – тихо проговорил я.
– Да?
– Не умирай.
Я приложил ладонь к резервуару, подумав, что, возможно, она прижмет свою с другой стороны. Но Сидра даже не шевельнулась, и я оставил ее выздоравливать.
Часть четвертая
Эвакуация
Глава 17
С огромным облегчением – и даже без особого удивления – я понял, что совершил посадку, живой и относительно здоровый. Десантный кораблик был абсолютно неподвижен. Сквозь визор и искривленную прозрачную часть корпуса я различил невысокий, ржавого цвета горный хребет примерно в ста метрах впереди. Ближе виднелась пологая местность, усеянная некрупными острыми камнями. Бледное небо казалось обманчиво ярким, – чтобы рассеять солнечное излучение, создавая видимость уютного покрова пригодной для дыхания атмосферы, большого количества атомов не требовалось.
Я лежал на боку, почти горизонтально. Других корабликов не было видно, хотя в воздухе все еще висело несколько едва заметных дымных следов. Я запустил проверку всех систем. Если у меня сломана конечность или необратимо поврежден скафандр, моя миссия закончена. Остальные смогут обойтись без меня – незаменимых в нашей группе нет.
Но скафандр не пострадал, что было только к лучшему, поскольку на Марсе я полностью от него зависел. С корабликом было покончено – внешняя оболочка превратилась в шлак, но этого следовало ожидать. Его единственное предназначение состояло в том, чтобы спустить меня на поверхность. Что касается моего тела, то повреждения
