Разорванное небо - Алексей Свиридов

Уже успевший несколько подвинуться рассудком и сам это прекрасно сознававший, Сью оказался на свободе и не придумал ничего лучшего, как направиться пешком через ближайшую границу – ею оказалась китайская. Во время одной из заварушек, когда одетые в шапки-ушанки хунвейбины с цитатниками в руках в очередной раз демонстрировали решимость умереть в борьбе с ревизионизмом, Сью перешел границу. Прежде чем хунвейбины забили бы его палками как «черного бандита и врага председателя Мао», он, двигаясь как в тумане, наткнулся на приграничный аэродром, где стоял готовый к полету ЛИ-2.

Сработали инстинкты летчика, и Сью поднял самолет в воздух, где немного пришел в себя и, ориентируясь по звездам и наитию, перелетел в Южную Корею, причем, преследуя его, столкнулись два китайских ЛА-9 – пилоты наперебой стремились занять позицию для стрельбы по легкой мишени.

В Корее он не стал обращаться в американское посольство. В Союзе, через пару месяцев после того, как его самолет исчез в советских территориальных водах, один из следователей доходчиво ему объяснил, показав соответствующие документы, что США официально отказались признать самолет своим и обменять уцелевших летчиков на одного из засыпавшихся в Америке русских агентов. Поэтому Сью, выдав себя за исполнителя специальной операции против коммунистов, заставил корейцев залить в угнанный самолет полные баки, наскоро закрасил красные звезды и перебрался в Гонконг.

С этого началась карьера Мэда Сью, свободного летчика по найму, бравшегося за любые задания и в любой обстановке. А если заданий не было, он их выдумывал себе сам, не слишком терзаясь выбором, к кому и где примкнуть. Сью возил вьетконговцев в тыл сайгонским войскам, а потом вывозил сайгонских деятелей буквально из-под гусениц северовьетнамских Т-54. В перерывах между боями Сью летал с грузом опия из Бирмы в Камбоджу и из Камбоджи в Лаос. Во время кровопролитных боев в Анголе он доставлял головорезам УНИТА патроны, а в обратные рейсы прихватывал диверсионные группы кубинцев, воюющих на стороне режима Агостинью Нето. В конце концов Ангола ему надоела, и Сью перебрался в Аргентину, где был страшно оскорблен, когда ему не дали возможности поучаствовать в Фолклендской эпопее.

Ставшего живой легендой Сью пытались завербовать кокаиновые картели, транспортирующие воздухом наркотики из Мексики в Штаты, но узнав, что после трех рейсов придется утопить ЛИ-2 в заливе, Сью послал мафиози в задницу. Предательства Сью наркодельцы не боялись, и убирать летчика необходимости не было, но за оскорбление его нежно любимый самолет сожгли прямо на аэродроме. Уж лучше бы они убили его самого – Сью угнал картелевский же «дуглас» вместе с пилотом-вьетнамцем, в свое время вывезенным им из Сайгона и бесконечно преданным спасителю. В течение месяца Мэд Сью гонялся над Мексиканским заливом за «цесснами» и «пайперами» картеля, безжалостно утопив несколько партий груза ценой в десятки миллионов долларов. Следствием этого явилась кровавая разборка, прокатившаяся по всей Флориде, в результате которой группа, обидевшаяся на Мэда Сью и ставшая теперь финансово несостоятельной, была вытесенена из бизнеса другой, с Сью не ссорившейся и претензий к нему не имевшей.

Впрочем, немного поостыв, он понял, что переборщил, и почел за лучшее перебазироваться куда-нибудь подальше от Америки, в тихое и спокойное место. Выбор пал на Ливан, где начинался очередной этап арабо-израильской войны.

Так, постепенно, кочуя из одной страны в другую, Мэд Сью добрался до бывшей Югославии, где ошивался последние два года, летая там, где не летает никто, появляясь там, где его ждут меньше всего. И теперь некий сербский чин подрядил Сью доставить Казака на «точку восемь».

– А что за точка восемь? – поинтересовался Казак.

– Это место, где сейчас русский батальон, оттуда тебя повезут на точка пять, секретная немецкая база в горах. Там три русских самолета, и еще один недавно сбили, это горы Шар-Планина, близко к Призрену.

Казак неожиданно заметил, что сидит с открытым ртом. Вот так запросто этот длинноволосый старикан в обтрепанных шмотках рассказывал ему, первому встречному, о самых охраняемых секретах! Взяв себя в руки, русский летчик как можно спокойнее осведомился:

– Неужели правда?

– А что ты так удивляться? Или сам не знаешь, откуда твоя эскадрилья летал?

– Ты и про меня знаешь?! Что же сразу не сказал?

– Я думать, тебе это не будет приятно.

– А как ты обо всем этом…

– О, это есть сложный вопрос. Ты же видеть: я совсем это… как… дурка… дурак, во! А дурак по-иначе видит вокруг, понимает по-иначе. Что-то видел, что-то слышал, что-то придумал. А потом получается – придумал, а есть настоящее. Что Мэд Сью скажет кому – не думай. Я и про вас и про них много понимаю, но кому сказать не буду, это не есть интересно. О, вон и аэродром, твои друзья. Давай дальше я лететь…

Сью взялся за штурвал, нежно и бережно, будто плечо девушки погладил вытертые до алюминиевого блеска «рога» и плавно перевел «Дуглас» в снижение. Синева моря, окаймленная по ближнему краю зубцами скал, наклонилась, и самолет начал заходить на посадку.

«Точка восемь». Батальон Нора Расположение русского батальона с воздуха выглядело весьма солидно. Два вертолета МИ-24, несколько самоходных орудий, прикрытых маскировочными сетями, пяток БМП-3, и отдельно, на пригорке, «Тунгуска» – зенитная самоходная установка, способная вести огонь по цели и из пушек, и ракетами. Рядом с техникой выстроились палатки, и от них примерно в ту же сторону, куда летел «Дуглас», пылила небольшая машина.

Аэродром, на который вряд ли когда садилось что-нибудь крупнее АН-2, представлял собой просто ровное поле, на окраине которого возвышался шест с мотающейся полосатой «колбасой» ветроуказателя.

– Хей, парень, двинь вон там… как это по-русски… хреновину! – Казак послушно перекинул рычаг, послышалось шипение воздуха, и на приборной доске загорелась только одна зеленая лампочка, вторая почему-то осталась темной.

Сью стукнул кулаком по доске, но действия это не возымело.

– Перегорел, своличь, – откомментировал он ситуацию и решительно направил «Дуглас» вниз. Самолет послушно снизился, и лишь когда удар колес о землю оказался не двойным, а одинарным, летчик вновь дал газ двигателям, удерживая машину на одном колесе, пока она снова не набрала скорость и не оторвалась от земли курсом прямо на шест…

Раздался громкий треск, самолет дернуло, но вторая лампочка зажглась, и Сью повторил посадку, теперь без приключений. Когда Казак вылез из «Дугласа», он глянул на шасси – с сочленения одной из ног свисала полосатая тряпка.

Тем временем автомобиль, который был виден еще с воздуха, приближался к аэродрому и вскоре лихо затормозил перед самолетом. Это был открытый «уазик», из тех, что официально называют «командирскими», а в просторечии «козлами». «Уазик» был оснащен колесами, снятыми с какого-то большого джипа. Из машины выпрыгнул здоровенный белобрысый парень, внешность которого вполне соответствовала балканской моде последних сезонов: камуфляжная куртка с закатанными рукавами, черный берет набекрень и автомат Калашникова. Однако облик его не был лишен и своеобразия – на тыльной стороне руки, которой он придерживал оружие, красовалась странная татуировка в виде двуглавого орла с пятиконечной звездой вместо короны. Ниже орла было выведено «НОРА», и Казаку это сразу же напомнило Ростов и приблатненных мальчиков с разнообразными причудливыми наколками. Однако такой Казак не знал.

Верзила, радостно улыбаясь, хлопнул Казака по плечу, как раз по свежему синяку.

– Ну, парень, будем знакомы. Меня Андрюхой зовут, а ты, значит, секретный-безымянный? Ничего, ты на моего друга Димона похож, вот и будешь Димоном. Щас со мной поедем! – и Андрюха вместе с рукопожатием дернул Казака за руку в сторону машины, сорвав его с места легко, словно семилетнего ребенка.

Сью энергично шагнул к Андрею и тоже поприветствовал его рукопожатием, а потом выразительно потянул носом и хрипло сказал:

– О. Разве нет водка, что вы пьете это разведенное дерьмо?

– Кончилась водка, еще с неделю назад, – сокрушенно покачал головой Андрей. – А тут ты русского везешь. Как не отметить?

– Отметить? О ее, сейчас отметить! – и Сью с ловкостью иллюзиониста вытащил из-за пазухи свою флягу и сделал хороший глоток. – Теперь ты, давай-давай! – обратился он к своему пассажиру.

Казак, еще не пришедший в себя после посадки, машинально взял флягу, однако Андрей пришел ему на выручку:

– Да бросал бы ты свое виски, Сью! Вот уж точно – дерьмо. Ну-ка, Димон, давай-ка нашей «массандрочки»! – и Андрей, как бы соперничая в ловкости со Сью, извлек откуда-то бутылку с этикеткой «VERA» и прозрачным содержимым. Казак тихо усмехнулся – если он что-то смыслит в жизни, то вряд ли там минеральная вода.