Ученик - Евгений Малинин

Глянц потоптался у дверей и, пробормотав: «Пожалуй, я его подожду…» – двинулся к моему столу. Присев в кресло, он еще раз огляделся и принял ожидающий вид, а несколько секунд спустя его шаловливая ручонка нырнула вниз и потянула из стола второй ящик.

Сначала он рылся в ящике, делая вид, что ничем не занят. Но, по мере того как для него все яснее становилось, что ящик не содержит интересующих его документов, Борисик все больше и больше волновался, покуда чуть ли не с головой нырнул в несчастную деревянную емкость, разбрасывая ее содержимое. В этот момент Курсаков больно ткнул его острым концом кисти в спину, так что Глянц подпрыгнул в кресле, приложившись головой о крышку стола. А Толька на весь зал заорал:

– Это чтой-то вы, господин Глянцевый, по чужим столам шарите! В этом чужом столе для вас, господин Глянцевый, ничего не положено! А что положено – то не вами, господин Глянцевый, взято будет! Вынь лапы из чужого стола, а то гениальный мазок на рожу наложу!!!

Глянц зашипел, потирая затылок, и вынырнул из ящика. Пнув его ногой, он быстро встал и, пробормотав: «Это я один стишок искал… Срочно нужен…» – быстрым шагом двинул к выходу. Курсаков двинулся за ним, держа на отлете испачканную в краске кисточку. Борисик прибавил ходу, лавируя между столами. Толик не отставал. Наддав еще, Борисик выскочил в коридор и захлопнул за собой дверь. Курсаков, грубо пихнув дверь ногой, заорал:

– Ходют тут всякие начальнички, от работы отвлекают! – и, развернувшись, направился к своему рабочему месту.

Я вышел из своего угла и медленно двинулся к своему рабочему столу. Еще одна деталька встала на свое место.

Интерлюдия

Рабочий день начинался рано и бурно. И вообще жизнь в этом только что созданном рекламном агентстве со странным названием «ДиссидентЪ» была молодой и бурной. Ребята, в основном знакомые генерального директора Вовчика Коренева по прозвищу Корень, привлеченные, как правило, из различных, но никак не связанных с рекламным бизнесом, отраслей народного хозяйства, яростно штурмовали неведомое, непонятное, но такое захватывающее дело. Отечественным заказчикам, тоже в основном нестарым, энергичным людям, такое буйное, живое отношение к делу очень нравилось. Даже уважаемые иностранные фирмы, пытаясь проникнуть на этот вновь открытый российский базар (цивилизованным рынком назвать то, что творилось в стране, язык ни у кого не поворачивался), с удовольствием обращались в это агентство, тем более что оно уже твердо закрепилось не только на улицах столицы, но и на большинстве каналов телевидения. Так что фирма представляла собой то, что принято называть динамически развивающимся предприятием.

К сожалению, уже неделю по кулуарам фирмы бродил слух о том, что есть решение то ли о слиянии, то ли о разделе, то ли о продаже. Народ бурлил. Работа тормозилась. Все ожидали официального меморандума руководства.

Ранним зимним утром, когда на улице еще темно, а свет нечастых фонарей выхватывает из мрака серебро мельтешащих снежинок, когда пухлая, искрящаяся вата только что выпавшего снега, мягко проседая под ногами, наскрипывает странную ритмическую песню, когда воздух, пропущенный сквозь фильтр замороженной воды, ударяет в голову и очищает мысли, Илья Милин, три месяца назад по приглашению своего однокурсника Вовчика Коренева поступивший на работу в рекламное агентство «ДиссидентЪ», выбрался из подземелья метро на станции «Таганская-кольцевая».

До начала работы оставалось еще больше часа, поэтому он неторопливо двинулся в обход пустой площади, мимо магазинов «Рыболов-спортсмен», «Ткани», мимо Театра драмы и комедии на Таганке, мимо закрытого на ремонт «Детского мира», и дальше по Таганской улице. У входа в трехэтажное здание, в котором агентство «ДиссидентЪ» арендовало пока что четыре комнаты, снег был уже основательно притоптан.

«Опять банкиры спозаранку съехались…» – подумал Милин, имея в виду соседей – отделение банка «Минитоп», расположившееся на первом этаже. Он вошел в холл, отделанный фанерой под мрамор, и поднялся по широкой, достаточно щербатой лестнице на второй этаж. В кабинете генерального директора горел свет и слышались голоса. Громкий визгливый тенор доказывал что-то, нервно захлебываясь, невнятно выговаривая слова и глотая окончание фраз. Изредка вставлял в разговор несколько слов Коренев. Илья не стал прислушиваться, поскольку вообще брезгливо относился к подслушиванию, и быстро прошел в большую полутемную комнату, которую занимали «творческие» работники.

Повесив куртку на общую вешалку, он протиснулся к своему столу и, примостившись на краешке, начал просматривать написанные вчера тексты рекламных заставок для «Проктэра вместе с Гейблом» и финансового концерна «Вершина». Затем, вспомнив, что сегодня необходимо обязательно смотаться на Кутузовский проспект, в район Поклонной горы, где один из заказчиков снял несколько рекламных щитов, Илья отправился к Кореневу договариваться насчет машины.

Подойдя к дверям шефского кабинета, из-под которых тянулась яркая полоска света, он прислушался и, не услышав разговора, толкнул дверь. Корень сидел за рабочим столом и внимательно читал какие-то документы. Напротив, примостившись на краешке кожаного дивана, нервно грыз ногти Борисик Глянц. На изготовленных для себя визитках Борисик обозвался «начальником отдела перспективного развития», хотя, насколько Илья успел разобраться в структуре агентства, он занимался тем, что доставал шефа различными проектами, и держался за счет того, что иногда приводил заказчиков. Видимо, сейчас Корень изучал очередной «прожект» Борисика.

Вовчик поднял голову на звук открывающейся двери и, увидев заглядывающего Илью, улыбнулся и помахал рукой, приглашая заходить. Илья вошел и со словами: «Я на секунду…» – двинулся к столу. На Глянца он старался не обращать внимания, поскольку не любил его еще со времен института – они учились на одном курсе, более того – в одной группе.

– Нет, Илюха, раз уж ты первый появился в офисе, я хочу с тобой посоветоваться, – откинувшись в кресле, заявил Корень.

С дивана донеслось возмущенное фырканье: «Что, решил контракт в стихах изложить, или пару диодов к нему припаять!»

Илья сразу завелся:

– Это тебе надо пару диодов припаять, чтобы туда выходил… – Он кивнул на дверь. – А обратно не входил!

Глянц заткнулся и опять принялся за свои ногти.

– Нет, Борисик, ты не прав, – как-то благодушно протянул Корень. – Илюха работал начальником цеха, значит, какой-никакой административный опыт имеет. А кроме того, он поэт – значит, мыслит широко и нестандартно. – Повернувшись к Илье, он продолжил: – Вот, Борис Абрамыч предлагает слияние нашей фирмы с агентством «Ферст СВ». И условия вроде бы неплохие, и перспективы рисуются радужные, а что-то сердце у меня не лежит. Уговаривает он меня, уговаривает, а я все не решусь. Посмотри. – Он двинул к Илье бумаги. – Может, что дельное подскажешь?