Испания от античности к Средневековью - Юлий Циркин

Свинтила поставил своей задачей завершить изгнание византийцев с Пиренейского полуострова. И он начал решительное наступление на оставшуюся еще под властью империи прибрежную полосу. Византийская армия была разбита, и около 625 г. весь Пиренейский полуостров наконец-то оказался под властью вестготского короля. Именно с этого времени можно говорить об объединении всей Испании под властью вестготов (Isid. Hist. 62). Тем самым было завершено завоевание Испании — процесс, в котором решающими этапами были правления Эйриха и Леувигильда. Правда, практически независимыми оставались в своих недоступных горах васконы и астуры (кантабры), но формально и они признавали власть вестготского короля.

Следуя Леувигильду, Свинтила стремился удержать трон за своим сыном. С этой целью он провозгласил своего сына Рихимира своим соправителем. Но этот акт вызвал огромное недовольство вестготской аристократии, боящейся потерять свои привилегии. Результатом стало в 631 г. восстание против короля, руководимое Сисенандом. Он принадлежал к довольно знатной семье, находясь в родстве с митрополитом Нарбонна Склуой и епископом Бетерриса Петром (Vita Fruct. 5—6), т. е. с представителями высшей церковной иерархии Септимании. И сам он, возможно, являлся герцогом этой провинции{679}. Сисенанд обратился за помощью к франкскому королю. К этому времени Франкское королевство было снова объединено под властью сначала Хлотаря 11, а затем его сына Дагоберта. К Дагоберту и обратился мятежник. Франкский король не мог не использовать представившуюся возможность. Он направил на поддержку Сисенанду значительную армию. Эта армия перешла Пиренеи и дошла до Цезаравгусты. Свинтила с армией двинулся на усмирение мятежа, но воины оставили его и перешли на сторону Сисенанда. В Цезаравгусте «все готы из королевства Испании» провозгласили Сисенанда королем (Fred. IV, 73). Видимо, кроме собственно воинов, вестготская знать также объявила Сисенанда королем. После десяти лет своего правления Свинтила был свергнут, и королем стал Сисенанд. За помощь он уплатил Дагоберту огромную сумму в 200 тысяч солидов, а также отдал самый ценный предмет королевской казны — золотое блюдо весом в 500 фунтов.

Все последующие короли стремились к одной, так и не достижимой для них цели, — такому укреплению королевской власти, чтобы передавать ее по наследству своим сыновьям. Династический принцип в вестготском королевстве так и не утвердился. Все же, желая быть как можно более независимыми от вестготской аристократии, короли, с одной стороны, стремились получить поддержку испано-римской аристократии, все более привлекая испанское население к осуществлению государственных функций, а с другой — установить как можно более тесные отношения с католической церковью, в которой опять же значительнейшую роль играли испано-римляне, хотя после официального принятия вестготами католицизма удельный вес германцев в верхушке церкви все более увеличивался. По этому пути пошел и Сисенанд.

Но южная часть Испании отказалась признать Сисенанда. Некий Юдила, видимо, местный аристократ, судя по имени, готского происхождения объявил себя королем и даже начал чеканить свою монету{680}.

Брат свергнутого Свинтилы Гейла, который сначала поддержал Сисенанда, по-видимому, в надежде самому захватить власть, выступил против нового короля. И в церкви Сисенанд получил далеко не полную поддержку. Даже в столичной толедской церкви вопрос о поддержке новой власти вызвал острые разногласия, и, возможно именно в связи с ними, митрополит Гелладий покинул свой пост и удалился в близлежащий монастырь, аббатом которого он был до занятия епископской кафедры. Его преемник Юст столкнулся с оппозицией пресвитера Геронтия, которого поддержал король (Hild. Vir. ill. 6-7). И в этих довольно трудных условиях на помощь Сисенанду пришел гиспалийский епископ Исидор, который решительно поддержал нового короля. И это дало свои плоды. Исидор был в то время наиболее авторитетным церковным иерархом, и это привело к тому, что больше ни о каком неподчинении Сисенанду говорить не приходилось ни со стороны знати, ни со стороны церкви.

Стремясь легализовать свое положение и добиться большего сплочения не только светской, но и церковной знати вокруг своей особы, Сисенанд в 633 г. созвал в Толедо общегосударственный собор, ставший первым таким съездом епископов Испании и Септимании после собора 587 г. Председателем собора был Исидор. Этот собор имел целью официально утвердить католицизм в качестве единственной формы христианской религии в Испании и готской Галлии. Собор собирался впервые, когда уже ничто не ставило под сомнение религиозное состояние государства, так что он сосредоточивался на решении как внутрицерковных, так и общеполитических дел. Важнейшей политической целью собора было узаконение захвата власти Сисенандом{681}. На первое заседании явился сам Сисенанд в окружении семьи и ближайших соратников и простерся на земле, прося у Бога и прелатов прощения за свое выступление. И его простили.

IV Толедский собор имел огромное значение в истории не только испанской церкви, но и всего королевства. Он принял ряд решений, касающихся чисто церковных дел. В частности, он подтвердил принятую на предыдущем соборе формулу, что Святой Дух происходит от Отца и Сына. Большая часть западной церкви еще не решалась официально принять ее, так как против решительно выступала церковь восточная. Испанская же церковь оказалась гораздо более решительной. Испанские прелаты, возглавляемые Исидором, оказались большими католиками, чем римский папа. Этот же фанатичный католицизм проявился в ужесточении отношений с иудеями: им было запрещено занимать какие-либо общественные должности (officiapublica). В духе мыслей Исидора, который прекрасно понимал значение образования, собор принял постановление о поощрении развития специальных школ, в которых обучались и воспитывались будущие священники и монахи.

Были приняты и многочисленные другие решения, оформлявшие структуру и положение церкви в вестготском королевстве. Некоторые из них, будучи по форме религиозными, на деле имели политическое значение. Так, было запрещено препятствовать священникам всех рангов исполнять их служение, а это фактически выводило клир из-под действия светских законов. С другой стороны, епископы отныне не имели права без разрешения короля обмениваться какими-либо посланиями с другими народами. Это явно было направлено против епископов Септимании, которые фактически были больше связаны с соседним франкским королевством, чем с запиренейской Испанией, а также против тех, чьи епархии были близки к Византии, которая в то время владела Балеарскими островами и Северной Африкой. Очень важным было также решение относительно созывов соборов. Последний собор, в котором участвовали представители (в основном главы) всех церквей Испании и Септимании, был созван королем Реккаредом для официализации обращения готов в католицизм. Больше короли в таком институте не нуждались. Теперь, используя во многом еще не очень твердое положение Сисенанда, участники собора приняли решение о необходимости более частого созыва таких соборов. Сроки их созывов установлены не были, и сам король выбирал время таких созывов. Но было твердо установлено, что именно соборы являются высшим органом церкви всего королевства, как провинциальные синоды — церквей соответствующих провинций. В соборе могли участвовать и представители светской знати, что делало из них относительно регулярный институт политической власти. Решения соборов фактически приравнивались к законам королей.

Под влиянием Исидора IV Толедский собор принял специальное постановление (75-й канон), который регулировал наследование королевской власти. После того как с политической и физической сцены исчез последний представитель рода Балтов, которым традиционно принадлежало королевское достоинство у вестготов, никаких правил достижения трона уже не было. Попытка Леувигильда закрепить трон за своей династией не удалась. Отсутствие правил вело к политическому хаосу, в котором торжествовало право сильного. У вестготов, как и у других германцев, существовал принцип выборности глав своего общества. В варварских королевствах, образовавшихся в ходе и результате Великого переселения народов и краха Западной Римской империи, фактически этот принцип исчез, заменившись династийным. Но в условиях отсутствия твердых правил наследования вестготского трона он возродился. С другой стороны, среди образованной церковной верхушки, более или менее знакомой с римской историей, ходили мысли о занятии престола наиболее достойным гражданином государства.

Эти мысли были во многом кристаллизованы Исидором, который в духе римской политической мысли разделял подлинного короля и тирана. Последний определялся не столько способом приобретения власти (как обычно считали в древности), сколько своими нравственными качествами и своим поведением. Король в отличие от тирана должен был в первую очередь быть благочестивым и справедливым. Первое определялось его отношением к церкви и христианской вере, которой он должен покровительствовать и которую защищать против всех врагов и еретиков. А второе — подчинением законам, в том числе и своим собственным. Такому королю церковь должна дать Божье благословение. Основываясь на этих принципах, собор заявил, что Свинтила допускал произвол и несправедливость, т. е. являлся тираном в исидоровском смысле, и за это был свергнут{682}. Более того, и он, и его жена, и дети, и его мятежный брат были отлучены от церкви, и их имущество должно было быть конфисковано. Таким образом, собор под несомненным влиянием Исидора полностью легализовал узурпацию Сисенанда. Правда, может быть, тоже под воздействием Исидора, к свергнутому королю отнеслись милостиво: ему не только была оставлена жизнь, но и возвращена часть имущества, и он еще мирно жил несколько лет, пережив своего преемника.