Полуночная роза - Энн Стюарт

Жизлен неторопливо и легко спустилась по ступенькам, чувствуя, что он наблюдает за ней, хотя в его глазах ничего не отражалось. Тонкий рот искривился в самодовольной ухмылке, и он с шутливой любезностью склонился над ее рукой.

— Вы поражаете меня, Мамзель, — пробормотал он. — Вам не хватает лишь драгоценностей, чтобы ваш наряд стал совершенным.

Она отняла у него руку.

— Я не надену ваших драгоценностей.

— Вы будете делать все, что я вам прикажу, — с удовольствием повторил он, поймав ее запястье, и ведя за собой. Ей оставалось лишь повиноваться, и молча ждать, пока он застегнет на ее тонкой шее колье из сверкающих бриллиантов. Когда-то отец сказал ей, что она всегда должна носить бриллианты. Судя по всему, Николас придерживался того же мнения.

— Вот теперь просто великолепно, ma mie, — сказал он, — боюсь, нам придется добираться по воде до дворца леди Брамли. Сделайте одолжение, постарайтесь не испачкать это чудесное платье.

Он хотел разозлить ее. Но ее злость куда-то исчезла, осталось только отчаяние. Она не ответила, и Николас взял ее под руку и вывел на прохладный ночной воздух.

Жизлен с трудом терпела шум и духоту переполненного зала. Короткая поездка в гондоле не доставила ей большого удовольствия, а громадная толпа ярко одетых людей, громко болтающих по-французски, подействовала на нее удручающе. Ее пальцы впились в рукав черного камзола ее кавалера, и она даже не замечала, с каким любопытством он за ней наблюдает. Она двигалась словно в тумане, вежливо и с достоинством отвечая, когда Николас ее кому-то представлял, старая привычка давала о себе знать. Прошло несколько часов, прежде чем она наконец перестала цепляться за него, глубоко вздохнула и решила, что вполне может это пережить. А потом она повернулась, когда Блэкторн что-то сказал ей, и взглянула прямо в глаза человека, которого она очень надеялась больше никогда не встретить.

Она не знала его имени, знала только, что он — английский граф. Он постарел за те годы, что она его не видела, а видела она его лишь при тусклом свете свечи, ослепленная ненавистью и ужасом. Он лежал тогда на полу в заведенье мадам Клод без сознания. Она считала, что убила его.

И все же он не особенно изменился, — те же влажные, пухлые губы, дряблые щеки в красных прожилках, толстый нос. И глаза все такие же — водянистые, светлые, жадные.

— Это ваша маленькая подружка, Блэкторн? — промурлыкал он, подходя до того близко, что Жизлен ощутила запах его надушенного, разгоряченного тела.

Если бы она не была настолько растеряна, возможно, она бы заметила, как холодно держится с ним Николас.

— Мадемуазель де Лориньи, — произнес он неохотно, но любезно, — могу я представить вам графа Рэксома?

— Мы встречались, — охотно ответил Рэксом, облизывая толстые розовые губы.

Жизлен изо всех сил старалась сохранять спокойствие.

— Мсье, должно быть, ошибается, — сказала она голосом, дрогнувшим от боли, который выдал ее, если не всем, то Николасу.

— Чепуха, я никогда не забуду знакомого лица или тела, как в этом случае, — игриво ответил граф. — Но я не злопамятен. Я вспоминал вас очень часто. Не знал, что с вами случилось. Мадам Клод старалась подобрать вам замену, ни никто не мог сравниться с вами. Девственницы попадаются не так уж часто.

Николас что-то ответил ему тихо, но резко, и Жизлен ничего не поняла от волнения. Она повернулась и хотела убежать, но Николас, крепко схватив ее за руку, медленно повел через зал.

— Уж не собирались ли вы пуститься наутек, ma mie? — еле слышно проговорил он. — Я не думаю, что следует давать еще больше поводов для сплетен.

Ей было нечего ему ответить, трудно что-то объяснить. Она шла рядом с ним, плохо понимая, что делается вокруг, пока он медленно уводил ее из переполненного помещения, остановившись, чтобы попрощаться с хозяйкой.

Гондола медленно скользила по темной воде канала. Он молча сидел напротив нее, и впервые душевная боль оказалась сильней дурноты, Жизлен не могла ни о чем думать, ничего загадывать, не представляла, что произойдет в следующее мгновение, не говоря уж о последующих днях. Она пробовала понять, заставит ли его недавнее открытие отпустить ее, но ей не хотелось сейчас об этом думать, она не испытывала ни радости, ни огорчения. Она ощущала одну пустоту.

Все уже легли спать. Войдя в дом, они не увидели ни Трактирщика, ни других слуг.

— Поднимайтесь наверх, — сказал Николас, и это были первые слова, которые он произнес с тех пор, как они покинули званый вечер. — Я сейчас приду.

Ей хотелось броситься к его ногам, умоляя простить ее за то, в чем она не была виновата, за то, в чем был виноват он. И она с ужасом осознала, как далеко зашла ее нелепая любовь. Она повернулась, не сказав ни единого слова, и стала подниматься по ступенькам, гордо подняв голову и прямо держа спину.

Николас смотрел, как она уходит. Смотрел на ее узкую, прямую и такую изящную фигуру, обтянутую розовым шелком. Он вошел в темный салон, приблизился к окну и стал смотреть на посеребренный лунным светом канал. Ярость, охватившая его, была до того сильной, что ему казалось, она разорвет его на части. Ему хотелось убивать. Ему необходимо было остыть, прежде чем он коснется Жизлен.

Жизлен сидела в кресле, аккуратно сложив руки на коленях, когда он вошел. Она не обращала на него внимания, продолжая смотреть на пол, пока он не сунул стакана с бренди в ее холодные, как лед, руки.

Николас уже снял сапоги и камзол. Он отошел к окну, понимая, что его близость лишь усилит ее волнение, и, опершись о подоконник, стал за ней наблюдать.

— У мадам Клод? — тихо спросил он. Она вздрогнула, он заметил пробежавшую по телу судорогу, и ему ужасно захотелось подойти к ней, обнять, прижать к себе, и не отпускать, пока она не успокоится. Он не двинулся с места, боясь испугать ее, боясь дотронуться до нее. Боясь, что, если и в этот раз она скажет нет, он не послу-шается.

— Я видела вас там, — произнесла Жизлен, и голос ее был далеким, словно из иного мира, — в ту ночь этот человек изнасиловал меня. Меня тащили наверх, но я слышала ваш голос. Вы были там.

— Вполне возможно, — он ответил ей спокойно и холодно. — Я вас не видел.

— Нет, видели. Вы спрашивали у мадам Клод, когда я буду свободна.

— Как вы туда попали?

— Меня привел один человек. Он нашел меня на улице, когда я залезла в карман пьяницы, и он привел меня туда и продал этой ужасной женщине, а она предложила меня знатному гостю. Кажется, вы называли его графом Рэксомом.

— У него отвратительная репутация.

— Он любит девственниц. И любит причинять боль.

— Как долго вы там оставались?

— Вполне достаточно.

— Сколько?