Чердынец - taramans

— Нет. Все — по делу. Нормально. Просто нужно нам все это пережить, обдумать, успокоиться, — батя посмотрел на маму, — а как получится, видно будет!

Вот! Я говорил уже, что люблю батю? Ага, так и есть!

— У меня еще одна просьба, — я посмотрел на маму и сестру, — я понимаю, что вскорости все будет известно всему РТСу, тут — шила в мешке не утаить. Но хотелось бы все же — помедленнее… чтобы не очень резко слухи расползались, а?

Мама порозовела и отвела взгляд, Катька рассержено фыркнула, а батя отвернулся к окну, прикрыв улыбку рукой с папиросой.

Итогом разговора стало то, что родители, посовещавшись, решили, что — Катя отнесет билеты и газету бабушке. Слухи пойдут, а у нас дома часто никого не бывает, зачем искушать людей. А бабушка от дома практически никогда не отходит, и баба Дуся — тоже постоянно рядом.

Пока шли к бабе, Катька задумчиво молчала, лишь изредка поглядывала на меня.

— Ты о чем хотела поговорить со мной? Ну — по поводу массажа? — чтобы не молчать спросил я.

Катька покраснела почему-то, отвернулась.

— Не знаю даже, может и не нужно было спрашивать… Не знаю, как сказать…, — «вот еще новости — Катюха чего-то жмется и стесняется!».

— Знаешь, у Кузнецовой проблема… Сама она никогда не скажет и не попросит.

— Катюшка! Ну что это такое — я не узнаю свою сестру! Что это за стеснительность в разговоре с балбесом?

— Тут… если бы ты был и правда балбесом малолетним… я бы даже с тобой и не подумала говорить! — сестра видно — решилась.

— В общем… у Светки бывают боли… сильные. Фу-у-у, вот как сказать…, — нет, она все же — только четырнадцатилетняя девчонка, пусть и бойкая, и резкая.

— Ты, наверное, хочешь сказать, что у нее во время месячных бывают сильные боли? — для взрослого мужика, если он не полный тупиздень, это — не новость, такое бывает, и не редко!

Катька снова облилась краснотой.

— Ну да! Сильные боли! Она тогда не то, чтобы танцевать или что-то делать, вставать-то с кровати толком не может!

«Да. Проблема!».

— А как она… там же еще и брательник ее, Андрюха, — «вот кто точно — балбес и придурок, а не я, как Катька меня постоянно называет».

— Ну так вот же! Сам ведь уже понял. Ее мама что-то там пытается сделать, какие-то травки, настойки. Но это все — ерунда, не помогает толком! Они даже к Гнездилихе ходили!

— И что эта ведьма сказала?

— Не буду я тебе говорить, что она сказала, — Катька отвернулась, даже ушки у нее стали пунцовые.

Ага, могу себе представить, что сказала эта ведьма! Бытует неправильное, но глубоко укоренившееся мнение, что эти боли проходят после начала регулярной половой жизни. Хрень полная! Бывает, конечно, и так. Но — редко! Чаще всего — боли остаются на всю жизнь, изрядно ее портя!

Об этом я знал и со слов жены Дашки, она хоть и терапевтом была, но в женских болячках ей приходилось разбираться. Да та же Катька, насколько помню, Дашку и консультировала по этому вопросу. Катька к тому времени была опытным и знающим гинекологом, вполне себе известным в Тюменской области.

— Ты хочешь, чтобы я попробовал полечить Свету?

— Ну а что я еще могу попросить?! Жалко же Светку!

— Катюшка! Я могу попробовать это сделать. Только это — не лечение будет, а так только — боль снять, — насколько я помню, это даже в будущем лечить толком не научились, только — таблетками боль снизить!

— И еще есть проблемы, несколько… К примеру, я боль сниму, а через три-четыре часа — она вернется, то есть это — временное… Дальше — сама Светка-то согласится на это? Может ей — легче боль терпеть, чем вот так вот… ко мне обратиться? И еще — через одежду я ничего сделать не смогу — просто не получится! А значит — ей раздеваться придется, она готова к такому?

Катя широко распахнула глаза, краснеть дальше — ей было уже просто некуда!

— Что? Совсем раздеться? Догола?

— Нет. Можно в трусиках. Но мне придется массажировать ей низ живота и низ поясницы. Причем делать это нужно будет все дни, пока…, ну — ты поняла. И еще — где это делать? У них дома? У бабушки? У нас? Представь — если кто-то увидит? Ведь хрен поверят нашим объяснениям!

— Я… Мы подумаем! А с Кузнецовой я поговорю… Уговорю ее! Смотреть на нее в это время не могу, так жалко!

— Ну… если ей будет так легче? Можно сказать, что будем завязывать мне глаза — я наощупь могу это делать.

— Да-а-а… на ощупь он сможет это делать?! Черт! Вот слышал бы кто — о чем мы говорим и о чем я прошу! Пиздец просто какой-то! — оп-па-на! А вот как Катька материться я и в этой жизни не помню, да и в прошлой тоже — сомневаюсь, что такое слышал!

Глава 7

Покос. «Как много в этом звуке для сердца русского слилось! Как много в нем отозвалось!».

Сидя по вечерам дома, занимаясь наверстыванием учебы, решением задач и выполнением упражнений, я периодически уставал от этого, выходил в сарай и занимался физкультурой. Но бывало, что учебники — уже поперек горла стоят, и физкультура уже — невмоготу, а сменить вид занятий — требуется. И я, с удивлением для себя, обнаружил, что мне нравится читать стихи. У бабушки была пара книжек со стихами Есенина и Блока, наверное — от детей еще остались. Маленькие такие книжки. Я их прочитал быстро, но — мне понравилось!

Вот уже чего не мог от себя ожидать! В прошлой жизни я читать стихи не то, чтобы не любил — я не мог их читать! Уже на третьей-четвертой строке я начинал терять рифму, и читал, точнее — пытался читать просто как прозу, не ощущая поэтики вообще!

А здесь — как пробило, да! Я даже, наведываясь в библиотеку просмотреть газеты, несколько книг взял. Маяковский, Пушкин, те же Есенин и Блок. Шекспир еще, ага! Другие книжки я тоже таскал из библиотеки РТС — разные, но вот к детским — интереса