Счастливый билет - Маурин Ли

Кто-то из операторов захихикал. Лиза страстно желала, чтобы сию же минуту земля разверзлась у нее под ногами и поглотила ее. Пожалуй, она смогла бы изобразить сердечные муки, которые от нее требовались, если бы эпизоды снимались последовательно. Но хотя сегодня был первый съемочный день, они работали над заключительной сценой фильма. Она должна была скорбеть о потере мужчины, с которым у нее был страстный роман, но эту часть им предстояло снимать через две недели, когда они переместятся в павильон. Уединенный пляж в двадцати милях от Голливуда должен был изображать побережье Италии; это было максимальное расстояние, на которое Басби мог позволить им удалиться. Ожидалось, что съемка будет закончена к обеду и они переместятся в другое место.

Утро почти закончилось, целиком и полностью истраченное на Лизу, которая уже не сомневалась в том, что даже если она проторчит здесь целую вечность, то все равно не сможет изобразить те чувства, которые требовал Басби. Быть может, с тоской думала она, если бы сейчас к горизонту действительно уплывала какая-нибудь лодка, она могла бы сосредоточиться на ней и выдать нужные эмоции. Но простиравшийся перед ней океан был абсолютно чист. Лодку в эпизод добавят потом.

Лиза стояла неподвижно, жалея себя и с трудом сдерживая слезы, но Басби оставался неумолимым.

— Давайте повторим, — скомандовал он. — Дубль двадцать два, мотор!

Заработал ветродув, и Лиза откинула со лба прядь волос. Она почувствовала, как ее ноги облепила юбка длинного черного платья. На глаза навернулись слезы, и девушка судорожно попыталась проглотить комок в горле, чтобы не расплакаться. Оператор подъехал к ней вплотную, чтобы снять несколько кадров крупным планом. Лиза почувствовала, как по ее щекам потекли слезы. «Как бы мне хотелось оказаться где-нибудь в другом месте! Где угодно, только не здесь», — с трагическим надрывом подумала Лиза. Она смахнула слезы тыльной стороной ладони, стыдясь того, что расплакалась на глазах у чужих ей людей. «Сейчас Басби опять наорет на меня, и они будут смеяться». Ее нижняя губа предательски задрожала. Слезы продолжали капать, и Лиза из последних сил сдерживалась, чтобы не закрыть лицо руками и не зарыдать.

— Стоп! — завопил Басби. — Снято. Спасибо, Лиза.

Открыв от изумления рот, она смотрела, как он вновь спускается к ней по каменистому обрыву. Но он прошел мимо, не удостоив ее даже взгляда, словно она была пустым местом.

Была почти полночь, когда Басби появился в баре, где несколько часов назад собрались актеры и съемочная труппа. Он скользнул на сиденье рядом с Лизой и сказал:

— Прошу прощения за опоздание. Я просматривал отснятый материал. Ты была бесподобна.

— Знаете, кто вы?! — с негодованием воскликнула девушка.

— Кто? — Он приподнял брови, удивленно глядя на нее.

— Проклятый Джекилл и Хайд[81], вот кто.

Кажется, Басби по-настоящему удивился.

— А что такого я сделал?

— Если вы не понимаете, это лишний раз доказывает то, что я права.

Лиза сидела в темном уголке студии, глядя, как Басби внимательно осматривает интерьер для следующей сцены. Низко пригнувшись, он напряженно рыскал по старомодной гостиной. Вдруг он замер у буфета, на котором громоздились всевозможные безделушки и фотографии в рамочках, нахмурился и поскреб подбородок. Потом на лицо Басби набежала туча, он потянулся и схватил что-то.

— Кто поставил сюда эту фотографию?! — громовым голосом проревел он. — Одежда совершенно не годится. Женщины не носили таких шляпок в двадцатые годы.

Час, его ассистент, щелкнул пальцами, и девушка в джинсах и мужской рубашке выскочила на площадку, забрала фотографию и бросилась прочь. Басби был перфекционистом. Вероятность того, что кто-нибудь из зрителей заметит фотографию за те считанные секунды, во время которых будет показан буфет, была миллион к одному, но он не сможет сосредоточиться на работе, зная, что она там.

Басби открыл дверь гостиной, закрыл ее, уселся за стол и заговорил сам с собой. Кое-кто из персонала прекратил работу и принялся с восторгом наблюдать за ним. Басби знал сценарий наизусть, и сейчас он проговаривал роли, сопровождая реплики движениями, чтобы знать, какие указания давать, когда начнется съемка.

Когда он оказывался в студии, окружающий мир переставал существовать для него. Кроме фильма, над которым он работал, больше ничто не имело значения. В двух шагах от Басби могла взорваться бомба, но он не обратил бы на нее внимания, а если бы кто-нибудь сказал ему об этом, то он пропустил бы эти слова мимо ушей.

Где-то высоко над головой раздался громкий стук, и звук гулким эхом раскатился по огромному павильону. Все испуганно вздрогнули, за исключением Басби, который продолжал разговаривать сам с собой, негромко произнося реплики актеров.

Лиза раскрыла сценарий и погрузилась в чтение. Она знала свою роль назубок, но боялась, что позабудет все на свете, как только включится камера, особенно если Басби вновь станет ужасно себя вести, хотя теперь на площадке присутствовал Ральф, который поддержит ее.

Ральф! Лиза вспомнила первый день на студии. Она вошла в павильон и сразу же увидела его — он сидел на брезентовом раскладном стуле рядом с Басби. На спинке красовалась его фамилия. Ральф сидел к ней спиной, поэтому она подкралась сзади и закрыла ему глаза ладонями.

— Угадай, кто это? — прошептала Лиза.

Он замер на несколько долгих секунд, а потом изумленно воскликнул:

— Лиза! — Ральф вскочил на ноги и заключил ее в объятия. — Моя дорогая, милая девочка, ради всего святого, как ты здесь оказалась? — Повернувшись к Басби, он сказал: — Когда я в последний раз видел свою очаровательную подружку, она преследовала симпатичного молодого блондина. Или это он преследовал тебя? Что случилось? — поинтересовался он.

— Мы настигли друг друга — но не сложилось, — быстро ответила Лиза.

Басби ревниво поглядывал на них.

— Где ты была все это время? — продолжал расспрашивать Ральф. — Я звонил и писал тебе, но Пирс сказал, что ты как сквозь землю провалилась.

— Я приехала в Голливуд, — сказала Лиза. — В конце концов, ты ведь сам столько раз приглашал меня сюда.

— Но ты не давала о себе знать! — Ральф выглядел огорченным и даже слегка уязвленным.

Лиза взяла его за руки и прижала их к своим щекам.

— Я знала, что рано или поздно мы обязательно встретимся. А до тех пор я хотела добиться чего-нибудь сама.

— Да уж, эта Лиза О’Брайен — крепкий орешек, — смеясь, заявил Ральф. — Это самая независимая молодая женщина, которую я когда-либо встречал.

— Теперь меня зовут Лиза Анжелис, — сказала она. — Мой агент решил, что О’Брайен — слишком обыденно и скучно.

Позже, когда они сделали перерыв, чтобы выпить кофе, Ральф спросил:

— И что ты думаешь об этом волшебном городе?

— Как ты и говоришь, он — волшебный, — просто ответила Лиза.

Так оно и было на самом деле. Глядя, как Басби обсуждает костюмы с Мэгги Нестор из костюмерной, Лиза подумала: «Если я останусь здесь надолго, то перестану отличать реальную жизнь от вымышленной». В фильм продолжительностью около девяноста минут вкладывалось гораздо больше усилий, чем в обычное существование, и в конце концов выдумка становилась важнее реальности.

Но главное волшебство заключалось в том, что через несколько недель Басби соберет весь готовый материал, тысячи футов пленки, отснятые вразброс, несколько секунд там, несколько секунд здесь, и запрется вместе с редактором в монтажной лаборатории. А потом в один прекрасный день выйдет оттуда, и каждый кусочек встанет на свое место, начало окажется в начале, а окончание — в конце. Неискушенный зритель и впрямь поверит, что Лиза плачет при виде настоящей лодки, уплывающей в дальние края от берегов Неаполя. В темноте кинотеатра случится настоящее чудо. Аудитория, позабыв о реальности и дав волю воображению, отправится в странствие по всему миру. Хотя на самом деле весь фильм до последнего дюйма был снят на нескольких квадратных милях калифорнийской земли.

Голливуд! Творец мечты. Модный рассказчик и выдумщик.

Лиза старалась не завидовать Глории, но у нее ничего не получалось. Глория, казалось, отлично вжилась в роль маленькой служанки из Ливерпуля, Мэри, и Басби ни разу не позволил себе повысить на нее голос на съемочной площадке. Она мгновенно понимала, чего он от нее хочет.

— Вот здесь чуточку больше чувств и экспрессии, — говорил Басби. Или: — Подчеркни это выражение. — И уже в следующем дубле Глория делала все именно так, как он того требовал.

— Прекрасно! — ворковал он. — Просто великолепно.

Как ей это удавалось? Лиза терялась в догадках и невольно восхищалась ею. Ей самой Басби ни разу не сказал «Превосходно!». В лучшем случае она удостаивалась равнодушного «Достаточно. Снято».