Дахштайн - Макс Юлия

– Не надо, Дэн. Остановись, умоляю.

Глаза Фила заплыли, разбитый нос распух. На лице не осталось живого места. Теперь он не напоминал мне красавчика-друга с квадратной челюстью, гладкой кожей и улыбкой плейбоя. Вроде достаточно.

Пора заканчивать.

Выпустив демонические когти, вогнал их в шею Фила, навалившись на него всем телом.

Глава 19

Capienda rebus in malis praeceps via est.

В беде следует принимать опасные решения.

Прага. Ниотинский

Грегор нервно мерил шагами пространство своего кабинета.

«Еще бы немного времени, чтобы я смог привести Джену в чувство, а Фауст – открыть врата», – думал Ниотинский, возвращаясь за стол с документами.

– Ваше Преосвященство, – в двери кабинета постучали, скорее, из вежливости и, не дождавшись ответа, вошли.

Наглецом оказался один из служителей Ордена. Молодой и слишком амбициозный священник. Ниотинский даже какое-то время видел в нем преемника на пост главы Ордена. Ровно до того момента, пока не познакомился с потомком Фауста.

– Ваше Преосвященство, – повторил он, – нашли демоническое присутствие.

Помощник положил на стол планшет со страницей из газеты. Заголовок гласил: «Жестокое убийство падре в церкви Хайльбронн, Австрия, потрясло католический мир».

Глаза Грегора расширились, а тело мгновенно застыло. Он на время лишился дара речи. Делая неглубокие вдохи, он мысленно возвращался к последнему разговору с потомком. Почему он не предвидел такого развития событий? Пощипывая себя за кадык, Грегор думал о том, что на такой промах способен только молодой демон.

– Это Фауст. Значит, врата сокрыты там.

– Ваше Преосвященство, еще я разузнал кое-что про ведьму в Богнице.

Ниотинский нахмурился и, тяжело встав с кресла, вышел из-за стола, подхватив планшет двумя пальцами, словно он отравлен. Хотя так и было. Убийство человека являлось смертным грехом, а лишение жизни священника отравляло душу настолько, что уже не отмыться. Юному Фаусту потребуется несколько человеческих жизней, чтобы искупить все, что он успел натворить. Стоило признать, что Священное Писание трактовали как угодно, коверкая первоначальный смысл. Например, то, что убийство врага на поле боя не считалось грехом. В каком-то смысле для Дэна священник был врагом.

– Слушаю.

– Джену Хокс буквально кормят психотропными препаратами. Наш человек уверен, если убрать лекарства, она придет в себя.

– Чернова и Митсон появились в поле зрения? – спросил Ниотинский, рассматривая члена Ордена.

– Служители потеряли их из виду во время сильной метели в городке Рамзау-ам-Дахштайн. Они не выходят на связь уже сутки. Местоположение телефонов мне не удалось отследить.

Грегор развернулся и снова сел в кресло, открывая карту на ноутбуке. Молодой служитель почтительно стоял рядом, но глазами следил за каждым движением кардинала. Ниотинский подумал, что так выглядят гиены, следуя за старым львом. Грегор еле заметно усмехнулся. Долго служителю придется ждать смерти кардинала, ведь его еще не посвятили в секрет продолжительной жизни главы Ордена.

– Что прикажете? – за подобострастием в голосе молодого служителя слышалось нетерпение ринуться в бой.

Мальчик не понимал, почему кардинал медлит. Грегор сплел пальцы рук и подарил подчиненному жесткую улыбку.

– Я поеду в Богнице, навещу Джену Хокс. Готовьте отряд и выезжайте в район ледника Дахштайн. Ищите аномалии, я прибуду следом с хранителями.

– Как прикажете, сир.

Служитель поклонился и ушел исполнять.

Грегор барабанил узловатыми пальцами по столу, поглядывая на кольцо, украшенное папскими ключами, оплетенными змеями, и думал о том, что если они найдут адские врата раньше, чем Дэниэль их откроет, то возможности восстановить баланс уже не будет. Фер Люций останется на Земле и станет снова искать, кто бы мог сорвать печати. Этого нельзя допустить. Кардинал громко вздохнул и, ссутулившись, направился в гардеробную.

В зимней Праге «пршело»[57]. Чувствуя, как сырость забирается под кожу, Грегор поежился и поспешил укрыться в машине. Включил дворники, смахивая воду с лобового стекла. Дорога до лечебницы прошла в напряженной тишине, вместо радио слышался мелкий стук дождя. Задуманное кардиналом требовало сноровки и везения. Ниотинский бросал частые взгляды на зеркало заднего вида, надеясь, что обнаружит ее присутствие, но, похоже, Лилит сейчас была очень занята, где бы она ни находилась.

В старых записях приходского священника в Гоуске кардинал прочел о том, что церковник видел чертовщину в лесу. Так Грегор узнал о существовании демонов, обращенных самим Дьяволом. Зная, о чем спрашивать, он подверг пыткам демона перекрестка, а тот привел к нему рыбку покрупнее. Один из демонических князей напел, что Люцифер создал Лилит еще в начале времен. Его первый демон, первое творение. Она восстала против создателя, устроила бунт в Аду и чуть не свергла законного правителя. Дьявол не смог ее убить, но забрал все воспоминания и вышвырнул душу обратно на Землю, где она вселилась в новорожденную девочку из Богемии. Грегор надеялся, что она никогда не узнает, кем была до земной жизни. Он верил, что, подарив Лилит замок и родные земли, сможет смягчить ее сердце. Хотя не был уверен, что у нее оно вообще есть. Сие обстоятельство не сломало решимости кардинала найти Лилит. Разве любви прикажешь? Она словно болезнь, от которой не существовало лекарства.

Ниотинский добрался до Богнице и запарковал машину так, чтобы иметь возможность быстро выехать, не лавируя между рядами.

Джена Хокс проводила все дни в одиночной палате, двери которой запирались на несколько электронных замков. Оказалось, мисс Хокс по ночам становилась буйной и могла шататься по корпусам, кидаясь на пациентов. Она бормотала обрывки фраз на латыни, а наутро у пациентов появлялись симптомы то отравления, то аллергии. У одного так вообще отмерло причинное место. Неудивительно, что ее стали бояться и нарекли местной ведьмой.

Поблагодарив медбрата, Грегор ступил в тесное помещение.

– Джена, здравствуй!

Девушка не повернула головы, все так же уставившись в окно с металлической решеткой. С уголка ее рта стекала слюна, волосы не расчесывали, наверное, с момента оформления Хокс в больницу. Кожа на лице обтянула череп, словно ведьму совсем не кормили. Она сидела в инвалидном кресле, с привязанными к подлокотникам руками. Бежевая сорочка длиной почти до щиколоток висела на Джене пыльным мешком.

Черный камень пропал из виду. Хотя… Ниотинский поднял одеяло на кровати, а затем и подушку. Именно под головой и лежал турмалин.

– У… вези меня от… сюда, – раздался прерывающийся, еле слышный шепот Джены. Скрюченными пальцами она цеплялась за подлокотники.

– Я рад, что ты начала приходить в себя.

Ниотинский быстро осмотрелся. Камер наблюдения в палате не установили, что облегчало его задачу. Грегор выглянул в коридор. Подошло время обеда, и основная часть персонала собралась в просторной столовой. Путь на выход из лечебницы лежал как раз через нее. Единственный черный ход строго охранялся двумя сторожами, которые сидели рядом в будке из гипсокартона. Поэтому Грегор планировал нагло вывезти ведьму через главный.

Взявшись за ручки кресла, Ниотинский покатил его в коридор. Со стороны столовой доносился запах еды и крики пациентов, перемежаемые стуком ложек.

– Пан Джонсон? Куда вы везете пациентку?

Грегор обернулся, сильно стиснув ручки кресла-каталки. Улыбнулся и как можно спокойнее ответил:

– Я хотел прогуляться по парку, чтобы Джена подышала свежим воздухом. Она слишком бледна в последнее время. Свежий воздух ведь не помешает?