И Будда – не беда! - Алексей Лютый

Элементалей земли в этот раз тут не было. Вход в имение бога-творца защищали какие-то ящероподобные монстры, и я поначалу этому удивился, а затем вспомнил, что Брахма велел прежним стражникам бежать от пьяного Жомова подальше, и фыркнул. Новые охранники ни о чем спрашивать нас не стали. То ли сообразительней элементалей были, то ли заранее приказ получили нас пропустить, я не знаю. Но ворота они открыли без разговоров и, больше не требуя оставить животных за стеной, разрешили войти. Брахма ждал нас во дворе, словно и не двигался с места.

– Ну и где вы… – начал было говорить творец, но Сеня его прервал.

– Кто сюда до нас прибыл? – строго поинтересовался он.

– Вирупакша, – ответил Брахма, немного удивившись. – При этом в таком состоянии, что заперся в одной из комнат и начинает орать благим матом, стоит только кому-нибудь приблизиться к дверям. Он даже по-человечески разговаривать перестал. То рычит, как тигр, то верещит, как обезьяна! Что вы с ним сделали?

– К сожалению, это не мы, – отрезал мой хозяин. – Это у нас стычка с похитителем Кали произошла, и всем здорово досталось…

– Но у вас-то крыша не поехала, – возмутился Брахма.

– Поехала, – возразил Жомов. – Причем так поехала, что если сейчас наезжать не перестанешь, я тебе из четырех свиных рыл двенадцать поросячьих в момент сделаю.

– Ну-ка, иди сюда, – слезая с Дакши и доставая из кармана слезу Рудры, позвал творца мой хозяин. Тот удивленно подошел, и, как и следовало ожидать, слеза не засветилась.

– Сеня, а может быть, она на его территории не работает? – высказал прошлые сомнения Попов.

– Может быть, – согласился с ним Рабинович и повернулся к Брахме. – Слушай, ты можешь всех богов в одном месте собрать?

– А зачем это? – поинтересовался бог-творец, все еще не понимая, что происходит.

– Ты хочешь найти того, кто твой мир рушит? – вопросом на вопрос ответил Сеня. Брахма кивнул. – Ну вот, тогда ничего и не спрашивай. Так можешь или нет?

– Трудно будет и опасно. Там половина богов друг друга так ненавидят, что как бы драку не устроили, – вздохнул Брахма.

– Вот и проследи, чтобы не устроили, – отрезал мой хозяин. – Даю тебе времени до вечера, а перед заходом солнца чтобы все, включая и тебя, и Сарасвати, были у разрушенного храма Кали. Вирупакша покажет дорогу.

– Ага, покажет! – фыркнул Лориэль. – Так покажет, что потом назад путь никто отыскать не сможет.

– Ну, это не проблема, – встрял в разговор Дакша. – Я все-таки царь джунглей, и если Вирупакша по-звериному начал говорить, в порядок его привести я смогу, только покажите мне его комнату, хотя я и не знаю, зачем мне все это надо!

Брахма указал на одно из окон второго этажа, и наш слон направился туда. Стоило ему заглянуть через окно, как из комнаты раздался истошный вопль. Дакша что-то пробубнил, и оранье затихло. Бог-творец помчался отдавать распоряжения посыльным элементалям воздуха, чтобы те известили богов о начале общего собрания, а мы отправились в свои апартаменты отдохнуть.

Жомов, конечно, жутко расстроился от того, что подраться не удалось. Он принялся ворчать и задиристо посматривать на дворцовую прислугу, а успокоился только тогда, когда Сеня пообещал ему вечером хорошую драку. Попов попробовал сделать по этому поводу ехидное замечание о том, что у некоторых то ли кулаки вместо мозгов, то ли мозги в кулаках находятся, на что и получил ответ, что у других все мозги в желудке. Причем уже переварены давно.

Андрюша, конечно, обиделся, но ненадолго. Элементали воздуха, выполнявшие буквально все работы во дворце, уже приученные к тому, что чужестранцам в первую очередь следует приносить еду и выпивку, мгновенно накрыли невысокие столики в нашей комнате. Выпивку Рабинович тут же конфисковал, а вот на пищу накинулись все. Не исключая и меня, и я даже не предполагал, что так сильно успел проголодаться.

Еда была обильной, хотя и чересчур острой на мой вкус. Сеня тоже морщился и отказывался от некоторых блюд, а вот железным желудкам Попова с Жомовым все было нипочем. Мне кажется, они не хуже Горыныча могли бы камни и гвозди переваривать. Или золотые тарелки, как это сделал Ахтармерз, в задумчивости слопав посудину вслед за угощением. За что и получил нагоняй от Рабиновича. Дескать, жри то, что ничего не стоит, а материальными ценностями разбрасываться нечего!

– Не понимаю, что вы, гуманоиды, в этом золоте нашли, – обиженно проворчала средняя голова трехглавого пожирателя сокровищ, и две крайние, соглашаясь, дружно закивали. – У нас вон его завались!..

– Так, блин, пацан! – рявкнул на него Жомов. – Я тебя предупреждал, чтобы ты нас гуманоидами не обзывал?!

Ахтармерз тут же сжался, ожидая наказания, и юркнул под топчан.

– Ваня, подожди! – осадил его мой хозяин. Ну, естественно! Сеню хоть троглодитом назови, только дай узнать, где поживиться можно. – Мурзик, фу! Горыныч, что ты там о золоте говорил?

– А то и говорил, – проворчал Ахтармерз, осторожно высовывая головы из-под топчана. – У нас на золото даже внимания никто не обращает. В смысле, за ценность его никто не считает. Мы его для улучшения пищеварения используем. А Брыхгарнауз-Таргоплит даже теорию выдвинул, что золото у детей до ста двадцати лет улучшает развитие магических способностей. Он даже доказательства привел, но их оспорили. Страхтадырмус-Урундурукс утверждает, что не золото, а платина оказывает решающее влияние на наши экстрасенсорные способности. Вот меня мама один день золотом кормит, а на другой – платину в пищу добавляет.

– А что же вы там вместо денег используете? – оживленно поинтересовался мой хозяин, явно вспоминая Мезоамерику и то, как упустил возможность на бобах какао заработать. Попов, видимо, тоже подумал об этом и хитро прищурился.

– У нас люмпурканбрусы являются самой твердой валютой, – ответил Горыныч, явно довольный тем, что знает больше людей.

– Люмпур… что? – не понял Рабинович.

– Это насекомые такие. Они очень редкие, с ваших свиней размером, – пояснил Ахтармерз. – Их на специальных фермах разводят под усиленной охраной. У меня мама зарплату в десять люмпурканбрусов получает, и мы даже понемногу на сберкнижку откладывать умудряемся.

– Да, Сеня, облом! – рассмеялся Андрюша. – Не получится у тебя золотом на халяву разжиться.

– А у нас частным лицам вывоз золота запрещен, – еще больше расстроил моего хозяина Горыныч. – Правительство опасается, что бесконтрольный вывоз этого металла в гуманоидные миры может подорвать их экономику. Всю торговлю золотом правительство и ведет. У вас вон, например, в Индии, Китае и Таиланде наши агенты кузнечиков и тараканов закупают.

– Ваши агенты? – Тут оторопели мы все.

– А вы что думаете, будто только одни о существовании параллельных миров знаете? – усмехнулся Ахтармерз. – Да и как бы мы информацию о других мирах получали, не будь в них наших агентов? Как кто-нибудь случайно из вашего в наш мир перенесется, так мы его вербуем и обратно отправляем. И не боимся огласки. Все равно, даже если наши агенты захотят рассказать о нас и выгодной работы лишиться, никто им не поверит. В психушку упрячут, и дело с концом.

Мой Сеня задумался. Вот уж не знаю, что за мысли лезли ему в голову, но после рассказа Ахтармерза Рабинович надолго замолчал. Мне кажется, Сеня думал, насколько выгодней и безопаснее работать на соотечественников Ахтармерза, чем на эльфов, и не стоит ли поменять службу в милиции на должность агента, если эти обязанности совместить не удастся. Хотя что мы землякам Горыныча предложить сможем? Если Сеня вдруг скупкой тараканов, пауков и мух займется, в психбольнице быстрей окажется, чем когда о наших похождениях поведать решит. Да вы сами посудите! Приходит к вам человек домой и предлагает скупить ваших тараканов оптом. Что вы о нем подумаете?.. Решите, что он новый сверхприбыльный бизнес открыл?.. Ну, тогда вы тоже Рабинович!..

Сеня так задумался, что даже не сразу заметил, как дверь в нашу комнату открылась. Я уже подумал, что это явился Вирупакша, но оказалось, что не он один страдает незнанием правил приличия. Жомов приготовился научить незваного гостя стучаться, да так и застыл – к нам в комнату вошла Кали, а Ваня женщин не бьет. Если, конечно, женщины его сами бить не пытаются… Теща с женой – исключение! Они не женщины, а теща и жена. Хотя я этих различий и не понимаю. Честное слово, обе и выглядят, и пахнут, как женщины…

– Красавчик, я ведь могу и обидеться, – с порога заявила четырехрукая богиня, и я унюхал, как Попов покрылся испариной. – Почему ты утром не зашел проститься? И вообще, где ты был вчера?..

– С восьми до одиннадцати, – закончил за нее мой Сеня. Кали грозно посмотрела в его сторону.

– Молодой человек, вас разве не учили, что встревать в чужие разговоры некультурно? – сердито поинтересовалась она.

– А вас, сударыня, не учили, что, входя в чужую комнату, нужно стучать? – ехидно спросил мой хозяин. – Может быть, мы тут без штанов сидим.