1941. Разгром Западного фронта - Дмитрий Егоров

В конечном итоге, когда измена литовского корпуса из разряда подозрений перешла в разряд фактов, драматическое развитие событий на юге Литвы привело к тому, что правый фланг Западного военного округа, а затем и Западного фронта оказался почти не прикрыт. И было еще одно предположение, гипотеза, так сказать… Теперь это доказанный факт, и он не подлежит обмусоливанию типа «было — не было». Сразу же после прихода немцев, «под шум винтов», на «освобождаемой» территории Виленского края начались массовые этнические чистки: резня и грабеж еврейского населения и «выборочное прореживание» поляков. При этом германский вермахт, войска СС и карательные айнзатц-группы оказались почти совершенно «не у дел», так как литовцы сами «успешно выполнили задачу», не прибегая к помощи немцев. Свидетельств более чем достаточно. «К вечеру нам вручили белые повязки, сказали, что мы сейчас будем вести партизанскую борьбу против Советов, но дали задание совсем другого рода. Нам велено было ходить по указанным адресам, собирать евреев и доставлять их в тюрьму, в семинарию иезуитов или в здания бывших отделений милиции, превращенных в штабы „партизан“… Я не сразу обратил внимание на то, что к нам присоединились уголовники, выпущенные из тюрьмы. Они во время арестов евреев невероятно зверствовали, убивали прямо в квартирах всех, кого там находили. Вещи, понравившиеся им, уносили с собой, тут же делили деньги, драгоценности… Начались погромы в еврейских районах. Помогали дворники и их близкие. Они показывали квартиры евреев или советских служащих, сами грабили своих бывших хозяев и соседей… Религия запрещает убивать людей и грабить. Я — верующий католик, поэтому избегал заходить в дома, старался оставаться на улице. Но это заметили и стали издеваться надо мной, говоря, что я трус и жалею евреев. Виршила также следил за мною, он решил, что пора меня „перевоспитать“. Он вытащил из одного из домов девушку, поставил ее на край крыльца, сунул мне в руки свой пистолет и вынудил выстрелить в упор. Раненная, она упала с крыльца прямо к моим ногам. Добил ее, как и других раненых, виршила»[260].

В местечке Бутрыманцы (Бутримонис), находившемся в 16 км северо-восточнее Алитуса, уже вечером 22 июня литовцы начали взламывать и грабить еврейские магазины и лавки. Немецкие войска прошли через Бутримонис 23 июня, примерно в 16 часов по местному времени. В 20 часов появились военные мотоциклисты с белыми повязками на рукавах (т. н. «белоповязочники» — перешедшие на сторону противника военнослужащие 29-го корпуса). Заходя в дома к литовцам и полякам, они предупреждали хозяев: евреев к себе не пускать и не прятать. Их начали убивать сразу же, поодиночке. В конце августа — начале сентября расстрелы стали массовыми, причем своими силами, без участия немцев. Убивали те, кто раньше играл вместе с евреями в футбол. Из двух тысяч уцелело десять человек… Начальник местной полиции Л. Касперунас, один из главных организаторов преступления, в 1944 г. ушел с немцами, после войны открыто проживал в Канаде по адресу: Leonardas Kasperunas, 529 Montague str., Sudbury, Ontario[261].

Когда немцам было «нужно» расстрелять заложников за партизанские операции, расстреливали, как правило, поляков. В мае 1942 г. в м. Ново-Годутишки Свенцянского района литовской полицией за убийство германского офицера были расстреляны тридцать три поляка. В числе расстрелянных были местный священник и отец шестерых детей, учитель местной школы, Клеофас Лавринович. Самому младшему, Казику, будущему профессору математики Калининградского госуниверситета, едва исполнился год[262]. Поэтому после войны власть пошла по наиболее простому пути: все события 22–24 июня в Южной Литве в «треугольнике» Алитус — Варена — Вильнюс, включая и действия 5-й танковой дивизии, огласке не предавались и фактически были засекречены по причине, которую я бы назвал «литовский след». Над правдой в угоду конъюнктурным соображениям возобладал принцип: не будем ворошить прошлое ради «дружбы народов».

Брошенные Т-28 5-й танковой дивизии

20 и 21 июня в районах сосредоточения частей 5-й дивизии отрывались щели и окопы, строились блиндажи, вся техника тщательно маскировалась. 21 июня началась подготовка к эвакуации семей комначсостава: на них выписывались литеры для проезда и оформлялись аттестаты. Однако ЧВС 11-й армии бригадный комиссар И. В. Зуев не разрешил эвакуацию семей до получения указания из Москвы.

Фактически 5-я танковая дивизия была выведена из подчинения командира 3-го мехкорпуса еще до начала войны, 21 июня 1941 г. — устным распоряжением командующего округом. На бумаге это положение зафиксировалось в его приказе в 9 часов 30 минут 22 июня: 5-я ТД передавалась в непосредственное подчинение командующего 11-й армией. Дивизия после выхода и мест сосредоточения должна была развернуться на фронте свыше 30 км вдоль восточного берега реки Неман от Алитуса до Друскининкая, имея задачу уничтожать контратаками прорвавшегося противника. Таким образом, на нее возлагалось обеспечение стыка Прибалтийского округа с Западным ОВО, ибо 128-я дивизия была разгромлена, а других боеспособных частей в этом районе не было. Но отдать приказ из штаба армии — далеко не самое главное. Гораздо важнее, чтобы штарм сумел довести приказ до штаба дивизии. А этого как раз командованию 11-й армии не удалось. Ни телефонной, ни радиосвязи с Алитусом не было, направленные туда автомашины с офицером разведотдела и группой связистов во главе с лейтенантом Гаспарьяном пропали без вести. В 18 часов майор В. П. Агафонов с оператором капитаном Федоровым выехал в разведку в направлении Алитуса, имея задачу: выяснить, в чьих руках находится Алитус, найти штаб 5-й танковой дивизии и установить с ним связь. Проехав на бронемашинах несколько десятков километров, офицеры увидели едущий навстречу автобус — в нем возвращались из отпуска к месту службы человек двадцать командиров. От них узнали, что Алитус занят немцами, а уличные бои с танками противника начались еще в полдень. Следовательно, все действия частей 5-й ТД совершались по приказаниям ее командира, а не корпусного или армейского командования.

В 04:20 на Алитус был совершен первый воздушный налет. Особенно сильной бомбардировке подверглись техпарки с остававшейся там неисправной техникой, казармы южного военного городка и аэродром 236-го истребительного полка. Полк начал формироваться в 1941 г. и успел получить только 31 самолет, командиром был назначен участник войны в Испании майор П. А. Антонец. В журнале боевых действий 9-й НКВД имеется запись: «11.37… Алитус — военный городок и вокзал бомбардировало 25 самолетов». В «Истории Прибалтийского военного округа 1940–1967», являющейся закрытым ведомственным изданием, написано, что старший лейтенант 236-го ИАП Б. М. Бугарчев, вылетев по тревоге на своей «чайке», сбил над Алитусом два неприятельских самолета. Есть также информация, что подняться в воздух успели три летчика-истребителя: зам. командира полка по политчасти батальонный комиссар И. Г. Талдыкин, Б. М. Бугарчев и С. Кошкин. В коротком ожесточенном бою машина старшего лейтенанта Кошкина была подбита, летчика с тяжелыми ожогами эвакуировали в Белоруссию. Замполит Талдыкин также получил тяжелое ранение (было задето легкое), Б. М. Бугарчева зажали и сделали из его И-153 решето, но летчик сумел посадить израненный самолет.

В результате воздушного налета 5-я дивизия урона почти не понесла, за исключением матчасти понтонно-мостового батальона, по неизвестной причине не выведенной из парка. Г. В. Ушаков указывал, что «22 июня был потерян почти весь парк спецмашин 5 пмб» вследствие безынициативности командира батальона капитана А. А. Пономаренко, все ожидавшего какого-то дополнительного приказа. 5-я ТД для обороны предмостных позиций у Алитуса успела выдвинуться на западный берег Немана лишь незначительной частью сил, которые с ходу завязали бой с авангардом 20-й танковой дивизии противника. Подразделения 10-го танкового полка Т. Я. Богданова в трех километрах западнее Алитуса первыми встретили и уничтожили передовой отряд вражеских мотоциклистов. Зенитный дивизион (командир — капитан М. И. Шилов) вел огонь по самолетам.

Штаб дивизии находился в восточной части Алитуса. Когда примерно в 10 часов утра в западной части города возникли пожары и началась беспорядочная стрельба, начальник штаба майор В. Г. Беликов направил туда связного на мотоцикле для выяснения обстановки. Из толпы беженцев, спешно перебиравшихся на восточный берег Немана, по связному был открыт огонь из автоматического оружия. Примерно в 11:30 в штаб дивизии привели мокрую женщину (переплывала Неман), которая рассказала, что видела за городом немецкие танки. Прокурор дивизии посчитал ее диверсанткой и застрелил. Через полчаса у моста бойцами был задержан мужчина-литовец, который на ломаном русском заявил, что немецкие танки уже вошли в город. Его застрелил уполномоченный особого отдела[263]. Но вскоре зенитчики прекратили огонь по воздушному противнику и переключились на танки, подходившие к Алитусу по двум шоссе (от Симнас и от Сейрияй, в обход занявших круговую оборону остатков 128-й СД), все активнее стали стрелять противотанковые орудия, а через некоторое время канонада стала непрерывной. Подвижная группа 7-й ТД противника под командованием полковника Ротенбурга в 13:40 достигла Алитуса, имея целью захват и удержание мостов через Неман.