Чужая. На пороге соблазна - Анастасия Тьюдор

зала. Выпили по большому стакану кофе, захватили парочку в дорогу, покурили и вновь сели в машину.

Я настояла на том, чтобы за руль села я. Не понаслышке зная, как выматывает многочасовая пробка, поэтому посчитала нужным дать Лукашину отдохнуть. Он, конечно, попытался возмутиться, но быстро сдался.

И, естественно, не стал садиться сзади.

Впрочем, несколько мирных часов в компании друг друга здорово снизили градус напряжения. И я не удивилась, когда Лукашин, потыкав несколько минут экран смартфона, сделал попытку начать разговор.

— Почему именно эта тачка? — спросил он, сделав музыку потише.

Я пожала плечами.

— А что с ней не так?

— Ну… Она мужская.

— Лукашин, — рассмеялась я, — ты из тех, кто считает, что все в нашем мире делится по принадлежности к тому или иному полу?

— Да брось, ты поняла, что я хотел сказать.

— Не поняла.

— Ла-адно, — протянул он. — Додж массивный, мощный, своенравный, любит твердую руку и, как мне кажется, в глазах женщин… недостаточно изящен.

— Ты действительно так считаешь?

Он немного помолчал, прежде чем ответить.

— Нет. Я считаю эту тачку красивой. Но я не женщина.

— Жаль. Тогда с тобой было бы проще найти общий язык, — заметила я, обогнав еле тащившийся драндулет, и прибавила скорость. — Дело не в том, мужчина водитель или женщина. Дело в навыках.

— Не спорю. И кто же тебя учил? Отец? Брат? У тебя есть брат?

Я бросила на него быстрый взгляд, чуть улыбнувшись.

— Женщина.

— Женщина, — эхом прозвучало с соседнего кресла. — Интересно. Мама?

— Подруга бабушки. У нее был BMW M1, а у меня… желание отвлечься и увлечься.

— Неплохо, — присвистнул Никита, — не думал, что в России можно встретить такую машину.

— Точно, ты же у нас американ бой. И как она, жизнь в Штатах?

— Как и везде, со своими плюсами и недостатками.

— Ты там заразился гонками?

— Да.

— И кто тебя учил?

— Чад.

Я вновь посмотрела на Лукашина, демонстрируя, что жду продолжения. Никита пожал плечами и пояснил:

— Новый муж матери. Мировой мужик. Для начала привил мне любовь к бейсболу, а потом и к стритрейсингу. Правда, первую тачку, которую он мне подарил, я намотал на столб, когда решил показать, что умею дрифтить. Кажется, мы сказали моей маме тогда, что грохнулись с великов. Не думаю, что она поверила. Кхм, если честно, я думаю, Чаду знатно от нее досталось, потому что к следующей покупке тачки для меня он подошел основательно. — Я уловила улыбку в его голосе. Теплую и пропитанную благодарностью. — Вернее, новую машину он купил мне уже спустя неделю, но ключи от нее отдал только через три месяца. После курсов экстремального вождения и консультаций знакомого опытного гонщика.

— Мэй тоже гоняла, — кивнула я.

— Мэй?

— Женщина, которая учила меня.

— Редкое имя, — со скрытым любопытством заметил он.

— Она из Кореи. Приехала сюда с мужем, а потом развелась и… почему-то осталась в России. Для меня она стала… членом семьи.

— Чад для меня тоже. Я не называю его отцом, но отношения у нас очень теплые. Он из тех людей, кто постоянно удивляет контрастами и совершенно неожиданными поступками.

— Например?

— До встречи с ним мне и в голову не приходило, что владелец крупной транспортной компании станет по собственной воле обедать в придорожной забегаловке. Или что человек, имеющий возможность купить любой автомобиль, с горящими глазами полезет в полудохлый и гнилой Плимут Бельведер. Я полчаса потратил на то, чтобы отговорить его перекупить и восстановить машину.

— Получилось?

— Нет, — фыркнул он. — В наш спор вклинился владелец автомастерской, и мы начали прикидывать, в какой цвет лучше покрасить машину. — И тихий вывод, без какого-либо перехода. — Наверное, окажись на месте Чадди кто-то другой, я бы не принял его. Не радовался тому, что мама повторно вышла замуж, но Сандерс… Он не пытался стать мне отцом, но очень хотел стать другом.

— Иногда друзья лучше семьи, — пробормотала я.

Уверена, Лукашин это услышал. Но промолчал, не стал задавать вопросы. И я была благодарна за это.

Глава 42. Амели

На Краснодар опускались сумерки, когда Чарджер пересек черту города. Кучевые облака небрежными мазками украсили и без того темнеющее небо, резкие порывы ветра поднимали вверх палые листья, закручивая их в пестрые воронки рыжего и красного. Дорога здорово вымотала нас с Никитой, поэтому последний час мы ехали уже молча, единодушно сосредоточившись на музыке.

— Я так понимаю, в гости мне напрашиваться нет смысла? — спросил Лукашин, когда я остановилась, чтобы вбить в навигатор адрес коттеджа, в котором жили мама и Сима. Я посмотрела на Никиту, чуть нахмурившись, а он лишь улыбнулся. — Забей, это шутка. Переночую в отеле. Здесь же есть приличные отели?

— Это Краснодар, а не Задрипинск, — обиделась я за свою малую родину. — Крупный город, между прочим.

— И вечный соперник Ростова. Как тебя угораздило перебраться к нам?

Я поджала губы, не желая отвечать. Убедилась, что навигатор выстроил маршрут и нажала на газ.

— Доедем до моего дома и заберешь Кошака.

— Сколько повторять — мне не нужна твоя машина, — проворчал Никита, опуская стекло и щелкая зажигалкой. — Я так понимаю, твои родители тоже не знают о том, что их дочь рассекает на такой дорогой машине?

— Не знают, — не стала скрывать я правду.

— Ясно. Тогда заберу Додж, а как соберешься обратно…

Я притормозила на светофоре и обернулась к Лукашину.

— Предлагаешь обратно опять ехать вместе? — уточнила удивленно.

Ник сделал затяжку и изогнул губы, направляя струю дыма в открытое окно. И впервые за все наше знакомство не стал заваливать меня аргументами и доводами, а спокойно ответил:

— Да.

Желтый сигнал сменился на зеленый, и пришлось вновь переключить внимание на дорогу. Озвученное Никитой предложение осталось без моего ответа, но Лукашина это словно не волновало. Он спокойно курил, разглядывая мелькающие огни, здания, витрины и изредка отвечая на чьи-то сообщения. Меня так и подмывало спросить, звонил или писал ему Дима, но каждый раз я одергивала себя, понимая, насколько это неуместно в нашем случае.

К тому моменту, как мы подъехали к частному сектору с ровными рядами почти одинаковых коттеджей, погода окончательно испортилась. Ветер усилился, с неба стали срываться редкие, но крупные капли дождя. Немногочисленные прохожие торопливо укрывались от этих предвестников надвигающегося ливня сумками, куртками, капюшонами и спешили скрыться в домах.

Додж катился по пустынной улице, не обращая внимания на уйму лежачих полицейских. Фары успешно разгоняли сгущающуюся темноту…

А потом мое сердце ухнуло в желудок.

Дом, который принадлежал моей семье, тот самый, что был куплен после смерти бабушки, слепо смотрел