Приют на свалке - Алена Даркина

Сейчас он жаждал, чтобы Тимо или его подручные снова дали какое-то задание. Не хотелось просто нажаловаться кому-нибудь из лейтенантов. Лучше раскрыть банду по-другому: они начнут заставлять делать его что-то, а он откажется. Будет драться, может быть, умрет, но не подчиниться. Тогда все выплывет наружу.

По дороге на занятиях или в столовую, прогуливаясь в коридоре на переменах, он пытался отыскать хоть кого-нибудь из обидчиков, а когда отыскивал, смотрел на них с вызовом.

Но удивительно — ни один не попытался приструнить Арташеса. Казалось, они даже избегали встречаться с ним. Может, потому что лейтенанта, который прикрывал их, убили? Арташес боялся и ненавидел Тендхара сильнее, чем майора. Он жил в приюте четвертый день, но, глядя на остальных, приходил к выводу, что никто кроме Павла не мог прикрывать банду и воровать пищу. Другие могли быть строгими, но не жестокими. Некоторым лейтенантам он даже начинал симпатизировать.

На ужин он шел с таким же легким сердцем. Пока не наткнулся взглядом на Миховила Зорича — Малька. Тот выглядел так жалко, что защемило сердце. Голову опустил низко, кажется, она сейчас отвалится, мальчишка сжался в комок. Арташеса захлестнуло чувство вины. Весь день он представлял геройские поступки и забыл о подлости, которую совершил. Подлости, которую не исправить.

Или все-таки можно что-то изменить? Весь ужин он то и дело посматривал на Миховила, не обращая внимания на косые взгляды "опекуна". Как только Малек поднялся и так же, не поднимая головы, поплелся из столовой, он вскочил.

— Куда? — дернул его за руку Корбин.

— Надо, — нахмурился он и вырвал руку. Поспешил к Зоричу.

Успел поймать его в коридоре. Мальчишка взглянул на него глазами, полными ужаса, отчаяния и мольбы.

— Я на минутку! — предупредил Арташес. — Отойдем подальше.

Миховил не высказал никакого желания идти куда-то, но Арташес, взяв его за плечи, повел за собой. Чувствуя под ладонью тоненькие ключицы, ужасался: "Как я мог?"

Когда убедился, что отошел достаточно далеко от чужих ушей, произнес скороговоркой, чтобы успеть, пока никто не подошел.

— Прости, что я бил тебя. Я не буду больше никогда. И если кто-то тебя тронет — скажи мне. Понял? — ответ не услышал, заметил, что Бенсел направляется к ним. Добавил быстро. — Может, ты не веришь, но даже если ты скажешь кому-нибудь, что я сделал, я не обижусь. Понял? Можешь сказать вот хоть Бенселу, — последнюю фразу он произнес, глядя в глаза Корбину.

— О чем сказать? — поинтересовался тот и тоже посмотрел на Зорича. — Он тебя обижает?

— Нет, — проблеял тот, сжимаясь сильнее.

— Скажи правду, не бойся, — спокойно настаивал Бенсел.

— Нет! — Малек заплакал.

— Ты чего? — удивился Корбин. — Ладно-ладно, не плачь, не трону я тебя.

— И я не трону, — еще раз произнес Арташес. — И держись ко мне поближе. Никому не позволю тебя тронуть. Понял? И если помочь надо в учебе — я помогу. Хочешь? — Миховил неуверенно посмотрел на него, слабо кивнул. — Вот и хорошо, — он улыбнулся Бенселу. — Пойдем, в библиотеку?

— Пойдем, — Корбин ответил на улыбку. — Все равно сегодня ничего делать нельзя из-за траура, — уже по дороге, обдумав что-то, промолвил, обращаясь к Арташесу. — Ты какой-то другой стал. И такой ты мне больше нравишься.

Когда Левицкий в очередной раз открыл глаза, за окнами стемнело. Предметы, наконец, перестали вращаться.

"Давно меня так не цепляли. Сколько же времени прошло?"

Повернул голову, встретил тревожный взгляд Клео. Спросил то, что беспокоило сильнее всего:

— Что с Карангело?

— Они погибли, господин майор, — пролепетала она.

Он закрыл глаза, снова напрягся:

— Зверев?

— Уже часов пять в карцере, господин майор. Совершенно невменяем.

— Мне надо встать.

— С ума сошли? — тут же подхватилась Аревик Ашотовна, до этого тихонько сидевшая у двери. — Вам лежать и лежать!

— Клео!

— Да, господин майор?

— У меня в шкафу… В моей комнате… Шприцы… Принеси…

— Я мигом, — она выбежала.

— Господин майор, я вас умоляю! — продолжала кудахтать медсестра. — Я сейчас Ланга позову, — так воспитательницы называли сяньшеня. — И Эрика, — добавила она. — И Кима. Я вообще сейчас всех позову!

Он не ответил — не позволял себе расходовать силы на спор с этой старушкой. Тут вспомнил, что ему понадобятся не только шприцы.

— Дэн… — пошептал он.

— Позвать? — он только закрыл глаза в знак согласия.

Вскоре в комнату, запыхавшись, вошла Клео со шприцами.

— В ногу. Два, — скомандовал он.

— Я не смогу, я… — испугалась она.

— Быстро!

Она закрыла глаза. Марк тоже. Видеть, как дрожат шприцы в ее руках, было невыносимо. Уколола она на удивления мягко. Мурашки побежали от места укола по телу. Через пять минут почувствовал, что может встать. Молодцы, москвичи, не обманули. Осторожно проверив повязку — надо, чтобы кишки по дороге не выпали от усилий. Вроде бы хорошо перевязали. Сел на кровати.

— Господин майор! — старушка уже поручила найти сяньшеня кому-то из рядовых воспитанников и теперь опять переполошилась. Она не знала, что делать.

— Надо увидеть Зверева, — сообщил он, чтобы она, наконец, успокоилась.

— Давайте хоть Клео вам поможет.

— Я сам, — он знал, что лекарство будет действовать еще минут тридцать, успеет все сделать. А при разговоре со Славиком лишние уши ему не нужны. — Помогите одеться.

Они вскочили вдвоем. Потом Клео смутилась и вышла. Левицкий вообще ее не узнавал — куда делась нагловатая девица, которая дважды залезала к нему в постель? "Что-то с ней не то".

Он встал, заправил рубашку, застегнул брюки. Вышел, ничего не сказав Аревик Ашотовне. В коридоре Марк старался не смотреть по сторонам — размеренно шел в карцер. По дороге подошел сяньшень Дэн.

— Бутылку водки. Триста грамм, — не глядя, приказал Марк.

Хорошо, хоть этот старик не задавал лишних вопросов — тут же исчез.

Марк открыл карцер. Зверев сидел у стены и монотонно бился затылком об стену. При виде майора, не удивился, не обрадовался. Кажется, вообще его не заметил. Но майор скомандовал:

— Старший лейтенант Зверев, за мной, — и тот повиновался. Встал и поплелся за Марком. Уже когда дверь захлопнулась, майор сообразил, что даже не глянул на Лифтера — не до того было.

Через минуту вернулся старик Дэн с бутылкой, отдал Марку.

— Пока я… Кормите Лифтера. Раз в день, — еле выговорил Левицкий.

Вместе со Славиком они поднялись на шестой этаж. Левицкий толкнул первую попавшуюся дверь в пустую комнату. На полу слой пыли. Марк кивнул Звереву: