«Если», 2000 № 03 - Роберт Уилсон

Я так и не узнал, отдала ли Мария одежду, игрушки и спортивное снаряжение Армии Спасения, сожгла ли фотографии или просто закопала. Говорить об этом она не желала. Ни об этом, ни о самом Алане. Когда я все-таки затевал этот разговор, в глазах Марии появлялось выражение упрямства и отстраненности, и вскоре я научился абсолютному молчанию.

Все это случилось на следующее лето после того, как я расстался с шестыми классами. Алан был примерно на год моложе Келли Дэйл; сейчас бы ему исполнилось двадцать два, он бы уже закончил колледж и пробивал себе дорогу в жизни. Но мне почему-то очень трудно это представить.

Я шел по следу Келли Дэйл к перевалу Трэйл-Ридж, оставив джип у границы тундровой зоны. Считалось, что через перевал ведет дор<э-га, но на самом деле ни дороги и никаких других следов человеческого присутствия здесь не наблюдалось. Только первозданная тундра — вверх по склону от пояса лесов.

Когда я вышел из-под защиты деревьев, сразу стало намного холоднее. Еще утром, когда я проснулся в своем высокогорном лагере, мне показалось, что наступила поздняя осень. Небо было свинцовым, долины внизу затянуло плотными, скрывавшими поперечные морены и распадки, облаками, а упирающиеся в склоны гор края этого облачного покрывала закручивались спиралями и тянулись вверх языками седого тумана. Морозный воздух был холоден и сух. Обругав себя последними словами за то, что не захватил перчатки, я сжал пальцы в кулаки и спрятал их в карманы куртки, держа тяжелую и холодную винтовку под мышкой.

Проходя мимо последних чахлых, пригнувшихся к самой земле деревьев, я попытался припомнить общее название этих древних карликов, выросших на самой границе пояса лесов и тундры.

«Крамхольц, — сказал мне чуть не в самое ухо голос Келли Дэйл. — Что означает «эльфово дерево» или «скрюченный лес».

Я упал на колено на заиндевевший мох и мгновенно взял винтовку на изготовку. Но на сотни метров впереди была только промороженная тундра — и никого. Тогда я обернулся, чтобы проверить оставшуюся позади опушку леса, где лежали огромные валуны, способные скрыть фигуру человека. Но и там ничто не двигалось.

«Мне очень нравятся термины, которые относятся к тундре, и некоторые я узнала от вас, — продолжал звучать у меня в голове голос Келли Дэйл. До сих пор она разговаривала со мной подобным образом считанное число раз. — Крамхольц, каменистая тундра, полевка-экономка, арктическая лягушка-дьячок, снежная камнеломка, оползневые террасы, куропаточья трава и узколистная пушица, желтобрюхий сурок, вечная мерзлота, нивационная впадина[12], шафранный крестовник, зеленолистные колокольчики-куранты, осока-склерия…

Я снова поднял голову и вгляделся в серую тундру, над которой гулял холодный ветер. Никого. Однако я ошибся, посчитав, что на этой унылой наклонной равнине нет ни одного человеческого следа. Через пятно вечной мерзлоты тянулась к седловине довольно заметная тропа, и я двинулся по ней.

— Мне казалось, что ты недолюбливаешь научные названия, — громко сказал я, держа винтовку наготове, на сгибе локтя. Мои ребра и внутренняя поверхность руки, куда попала стрела Келли, начинали болеть.

«Мне нравится их поэтичность».

Ее голос раздавался только у меня в голове, а не в ушах. Единственным настоящим звуком, который я слышал, была заунывная песня ветра. Впрочем, если не считать моего собственного голоса, который тоже был реальным.

«Помните, мистер Джейкс, вы читали нам отрывок из Роберта Фроста? Ну, где он рассуждает о поэзии?..»

Граница лесотундры осталась метрах в двухстах позади меня. У самого перевала я видел несколько гигантских валунов размером с дом, но они находились метрах в трехстах впереди и чуть левее тропы. Возможно, Келли Дэйл пряталась за ними. Я просто чувствовал, что она где-то совсем близко.

— Какое это было стихотворение? — Я решил, что если сумею заставить ее говорить, думать, то, может быть, она отвлечется и не заметит моего приближения.

«Не стихотворение. Вы читали нам предисловие Фроста к одной из его книг. В нем говорилось, какое впечатление должно производить поэтическое слово».

— Что-то не припомню, — солгал я.

На самом деле я помнил. Я прочел этот отрывок моим старшеклассникам за несколько недель до того, как Келли Дэйл бросила школу и скрылась в неизвестном направлении.

«Фрост писал, что удовольствие от стихотворения должно говорить само за себя. Он утверждал, что стихотворение начинается с восторга и восхищения, а заканчивается мудростью. И еще он говорил, что впечатление — это то же, что и любовь».

— Гм-м… — пробормотал я, быстро шагая через участок вечной мерзлоты. Мое дыхание вырывалось изо рта облачком пара. Забыв о холоде, я сжимал винтовку обеими руками.

— Напомни, что еще там было?

«Остановитесь-ка на минутку».

Голос Келли Дэйл прозвучал у меня в голове невыразительно и ровно.

Я остановился и перевел дух. Огромные валуны находились теперь не дальше, чем в пятидесяти метрах. Тропа, по которой я шел, пересекала небольшую каменистую площадку и похоже когда-то служила женщинам, старикам и детям из племен пауни и юта самой удобной дорогой через Водораздел. Выглядела она так, словно ею пользовались совсем недавно и волокуши юта только что скрылись за каменистым перевалом.

«Я не думаю, что индейцы протаптывали тропы. Они вообще старались не оставлять следов, — раздался у меня в мозгу тихий голос Келли Дэйл. — Посмотрите вниз».

Я послушно опустил голову, хотя еще не отдышался до конца. Высота и прилив адреналина сделали свое дело, и я испытывал легкое головокружение. На небольшом уступе между двумя близкими скалами, куда нанесло немного земли, торчало какое-то растение. Ветер нес злые, колючие снежинки. Температура была градусов двадцать, а может быть, и ниже.

«Посмотрите внимательнее».

Продолжая хватать ртом воздух, я опустился на одно колено. Когда Келли Дэйл заговорила снова, я воспользовался возможностью, чтобы загнать патрон в ствол винтовки.

«Видите эти маленькие канавки в земле, мистер Джейкс? Они выглядят точь-в-точь как крошечные дорожки или колеи санок, проехавших по тундре. Помните, что вы нам о них рассказывали?»

Я отрицательно покачал головой, не забывая, впрочем, краем глаза следить за окрестностями, надеясь первым уловить малейшее движение Келли. Но я действительно не помнил. Мой интерес к экологии альпийской тундры давно угас, как, впрочем, и все остальные. От былой страсти не осталось даже уголька.

— Расскажи мне, что помнишь, — попросил я громко, словно надеясь, что эхо ее беззвучных слов укажет мне, где она скрывается.