Колхозный помещик образца XIX века - Михаил Леккор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поэтому в последующие дни помещик уже не только жалел своего августейшего гостя, пытаясь его заинтересовать, но и, главным образом, стал показывать свое просторное хозяйство.
Не известно, на каком периоде экскурсии монарху было интересно, но сам Макурин отрабатывал на все сто процентов и даже сам увидел то, что никогда не обращал внимание.
Полномасштабную экскурсию поместья с третьего дня для Николая и Ко он начал, конечно же, с участков ржи. Эта культура в первой половине XIX века для тогдашней России означала все. Это и младенец понимал. Так же, как и наиболее большую массу товарного зерна приносит помещичий участок. Исключений было немного.
У него об этом и спросили, буквально ткнули, потребовав привезти к помещичьей земле. Хорошо хоть не император заговорил, а одним из полузнакомых сановников, Макурин, как специально, позабыл его фамилию.
Впрочем, гостям уже было все равно, так их удивил ответ хозяина. Помещичьего участка у него не было вообще, а все товарное зерно и помещику из налогов и государству через рынок получают сами крестьяне.
— Как это? — обалдел немного седой, но в целом крепкий чиновник, — они что же сами все делают? А потом и решать начнут, что им делать и как сеять в поле — рожь или, скажем, пшеницу какую?
Князь Орлов, — а Макурин наконец-то знал его, — негодующе поджал губы. Ему, дворянину в каком-то там поколении, очень коробило возможное равенство с мужиками. И позиция хозяина ему весьма и весьма не нравилась.
Еще полгода назад в таком положении сердце от ужаса стало бы биться через такт. Как же, такой высокий чиновник и против него! Но сейчас по положению у императора он, пожалуй, был ближе. А Орлов известный консерватор и Бог с ним. Ему с ним детей не крестить и бургундское не пить.
— Милостивый государь Алексей Федорович, — нарочито вежливо ответил он Орлову, — мне понятна ваша позиция, но становится на нее я не смогу, потому как я считаю низким дворянину стоять во главе крестьян.
— М-гм, — закашлялся Николай то ли поддерживая, то ли отвергая Макурина. А ведь тот ответил сильно. Если бы он сослался на лень, это тоже бы было принято. Но он подчеркнул, что не дворянское это дело руководить крестьянами. Кажется, святой сделал в целом все правильно, но уж очень жестко. Раздерутся еще. Император поспешил разделить спорщиков: — господа, мне видится, что вы оба зашли слишком далеко. Дворяне в рамках своих поместий, имеют возможность сами создавать свои модели. И, если поместье не разваливается, а, наоборот, развивается, то нечего лезть и критиковать хозяина!
Спорщики замолчали, пытаясь понять, на чьей же стороне оказался монарх. Получалось как-то склизко. С одной стороны, Николай явно не согласился с князем Орловым, но с другой стороны, и Макурину было нечего радоваться, ибо и с ним он никак не соотносился. Вот ведь как!
Впрочем, кажется, он и не стремился подойти к одной стороне. Оба были его ближайшие соратники, и с обоими он не собирался пока расходиться. Помолчав немного и убедившись, что накал спора понизидся, он спокойно спросил:
— Скажите, Андрей Игоревич, а теперь, при новом хозяйстве, больше или меньше вы получаете зерна? Вообще, как лучше создавать свою деревню помещику?
Все-таки молодец наш император, умничка. Сразу зрит в корень. А вот он также ответит:
— Ваше императорское величество, страна ваша огромная, с очень разной погодой и географией. Поэтому и единым стилем обо всем и не напишешь. Скажем, например, в черноземной полосе деятельный помещик заработает больше со своей землей на барщине. А вот в нечерноземье, безусловно, надо ставить на оброк. Потом, надо ведь иметь в виду, — он обратился слегка к Орлову, — большинство наших дворян откровенно бестолковы и не могут тянуть никакое поместье.
Князь Орлов напыжился и явно был готов ответить Макурину нелицеприятно. Мол, вот тебе, Цицерон Тамбовский, я тебе как ща дам! Но глянул на своего августейшего монарха, не увидел одобрения и промолчал. Орлов ведь не меньше, чем полновластный барин, еще и, скажем так мягко, вежливый придворный.
— И все же, — нетерпеливо повторил вопрос Николай, — вот даже по твоему поместью, как больше?
Что же, коли государь хочет, он ответит правдиво и бескомпромиссно, как и положено своему повелителю:
— Ваше императорское величество, если под таким углом, то безусловно при оброке больше. Крестьяне как бы на своей земле. Как бы, потому как земля все равно моя, — пояснил он, — но теперь мужики мои гораздо старательнее работают, не как раньше кое-как — помещичью потому как чужая, а свою просто не успевают. Так что, в зависимости от старательности и умелости мужики получают больше зерна на треть, а то и наполовину. Да вы сами посмотрите, зримо все видно.
Они как раз выехали на границу между двух поместий — Макурина и его соседа, ведущего хозяйство по-старинке. Видно было, что поле Макурина, то есть, конечно, мужика Макурина, но все равно его, хорошо заросло рожью. А вот соседнее гораздо хуже. А значит и получит тот зерна куда меньше.
— Посчитали мы с соседом — на одинаковых по площади полям я получу раза полтора, если не больше, чем он.
— Но ведь он получит все от барщины, а ты только часть урожая от оброка, заметил император мудро.
— Совершенно верно, ваше императорское величество, — согласился Андрей Георгиевич, но тут же, переча сам себе, добавил: — но надо отметить, что с учетом гораздо большей оброчной земли и хорошего урожая, и крестьянин, и я получаем больше.
— Ну да, — вспомнил давний их разговор Николай, — пострадает лишь земля. Как, кстати, она?
Макурин, в общем, уже мог и не отвечать, поскольку они выехали на поле, отведенное в этом году под пар. Старательный хозяин еще и хорошо его удобрял торфом,
