Обольщение в красном - Мэдлин Хантер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ему было непонятно, почему Морган так старательно скрывает от всех улучшение своего состояния. Создавалось впечатление, что он отказывался верить в то, что происходило.
Приехав в Сити, Себастьян зашел в адвокатскую контору возле гостиницы «Линкольнс». Мистер Даугилл не был семейным адвокатом. Себастьян стал его клиентом еще в юности, когда ему стало понятно, что некоторые дела частного характера требуют, чтобы ими занимался юрист, не знакомый с лестью, любопытством и безжалостностью леди Уиттонбери.
И еще тогда Даугилл доказал, что ему можно доверять и что он отлично исполняет свои обязанности. Мягкий человеке невыразительной внешностью, он обладал поразительным даром убеждения. Поэтому ему не составляло труда объяснить даже самой упрямой любовнице, с которой Себастьян разрывал отношения, что предлагаемое ей содержание — это большее, что она когда-либо получит.
Даугилл приветствовал Себастьяна в своей обычной сдержанной манере. Они прошли в небольшую комнатку, и Даугилл выложил на стоявший между ними стол какие-то бумаги.
— Как вы и просили, — начал он, — я поинтересовался этой компанией — «Р&Е». Мне было нелегко узнать что-то кроме того, что вы сами мне сообщили. В 1810 году компания построила фабрику, а через год начала производить порох, который продавали Совету по боеприпасам и вещевому снабжению. Как только война закончилась, фабрика была закрыта.
— А вы нашли какую-нибудь информацию о владельцах компании «Р&Е»? — спросил Себастьян.
— Сначала не нашел почти ничего, — ответил Даугилл. — Насколько я понял, это было партнерство, а не синдикат. Я связался с одним хитрым и проницательным коллегой в этом графстве, и… — Замявшись, он добавил: — Вообще-то я нахожу это провокационным, но… В общем, этот человек сказал мне, что, хоть он и не знает ничего о бизнесе компании, у него сложилось мнение, что владельцев звали вовсе не Петтигру и Эвершем, несмотря на то что мастерские носили такое название.
— Да уж, это интересно, — заметил Себастьян.
— Разумеется, мы не можем выяснить, к чему был придуман этот обман, — продолжил Даугилл. — Никто в этом графстве никогда не видел владельцев фабрики. Зато люди, не зная их лично, испытывали к ним некоторую враждебность, вызванную тем, что они владеют таким важным и доходным бизнесом. Вот я и решил, что такое странное положение нам только на руку, так как поможет мне ответить на кое-какие ваши вопросы. Я подумал, что фабрику держат какие-то джентльмены, которые не хотят, чтобы их настоящие имена были как-то связаны с торговлей, — вот единственное логическое объяснение происходящему, которое пришло мне в голову.
Себастьян мог бы объяснить сложившуюся ситуацию и получше. Владелец или владельцы могли с самого начала продумать схему производства и продажи плохого пороха, а имена свои они скрывали для того, чтобы никто не узнал, кто они такие, если правда начнет всплывать наружу.
— Вскоре мне стало известно, что мастерские и точно были проданы, как вы говорили с самого начала, — промолвил Даугилл. — Решение было простым и очевидным. Человек не может покупать или продавать собственность, используя подложное имя. И под документами он должен расписаться лично, причем при свидетелях. Я написал мистеру Скеффли, валяльщику, который купил фабрику, и попросил его назвать имя продавца. — Даугилл многозначительно посмотрел на бумаги, лежащие на столе.
— Так вы можете назвать мне его имя? — нетерпеливо спросил Себастьян.
— Да, сэр.
Себастьян ждал. Мистер Даугилл постучал по бумагам указательным пальцем.
— Лорд Себастьян… Я считаю нынешние обстоятельства особенными. Я — ваш слуга, однако, несмотря на это, я еще и адвокат. Мне неизвестна причина, заставлявшая вас искать информацию. Однако если только ваши цели не самые благородные, я советую вам хорошенько подумать, прежде чем потребовать от меня, чтобы я назвал вам это имя.
— Я уверен, что вы должны это сделать.
Даугилл ждал вовсе не такого ответа, однако он хотел услышать и его.
— Ну хорошо… В таком случае я вынужден просить вас, чтобы мое имя не упоминалось ни при каких обсуждениях, когда вы будете говорить об этом деле с человеком, фамилию которого я должен вам назвать. Более того, вы не просто не назовете меня, а даже не скажете, что обращались за помощью к собственному поверенному. Потому что есть люди, которым известно, что в прошлом вы пользовались моими услугами.
Даугилл явно все усложнял, но это только раззадоривало любопытство Себастьяна.
— Разумеется, если вы этого хотите, — пообещал он. — Однако в качестве моего поверенного вы лишь исполняли свои обязанности.
— Да, любой разумный человек стал бы так смотреть на вещи, — кивнул Даугилл. — Однако этот человек разумным не считается. Более того, многие придерживаются о нем прямо противоположного мнения.
— Стало быть, вы его знаете?
— Нет, я только слышал о нем. Он вращается в таких кругах, куда мне доступа нет. Видите ли, он не просто джентльмен, как я предполагал. Он — пэр.
Пространное предисловие адвоката и его опасения постепенно обретали смысл.
— Обещаю, что он никогда не узнает от меня, что вы вели расследование от моего имени, — сказал Себастьян. — И если он каким-либо еще образом узнает об этом, то я сделаю все возможное, чтобы вам не грозили никакие неприятности.
На лице Даугилла появилось выражение молчаливой благодарности.
— Должно быть, вы считаете меня трусом… Но я всегда с удовольствием исполнял ваши поручения… Если бы это был кто-нибудь другой… Он дерется на дуэлях, знаете ли. Это всем известно, и…
— Его имя, мистер Даугилл! — перебил адвоката Себастьян. — Мне хочется услышать его немедленно.
Поверенный вытащил из стопки бумаг один листок. И вручил его Себастьяну.
— Сэр, как вы можете увидеть, мистер Скеффли сообщил мне, что он купил фабрику у герцога Каслфорда.
Наутро Себастьян не пошел к Каслфорду. Он написал ему и попросил герцога принять его по очень важному делу. Поскольку они были знакомы много лет и даже когда-то были добрыми друзьями, Себастьян мог обращаться к нему без особых церемоний, по крайней мере в частной переписке.
Ответ пришел через два дня:
«Если ты вознамерился досаждать мне своим занудством, то приходи ко мне домой во вторник, в два часа. Поскольку именно в этот день я составляю план погружения в скуку на неделю вперед, то после этого я постараюсь поскучать вместе с тобой».
Когда Себастьян приехал в дом Каслфорда, его проводили в библиотеку. Герцог Каслфорд уже находился там и занимался делами со своим секретарем. Аккуратные стопки документов и резкие команды, отдаваемые герцогом молодому оккупанту его письменного стола, указывали на то, что, впадая в хандру, Каслфорд мог быть таким же нудным, как и любой другой человек, отягощенный важными заботами.