Миссис Ингланд - Стейси Холлс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На похороны Томми Шелдрейк не пошел. Как и в день нашей первой встречи, он сидел с газетой на скамейке в парке, надеясь хоть мельком увидеть Лилиан и дочь. Неделю спустя миссис Ингланд отправилась на прогулку в лес одна. Я поняла, в чем дело, и смотрела из окна детской, как хозяйка исчезает среди деревьев. Она вернулась с раскрасневшимися щеками и тут же заперлась у себя в комнате.
Тем же вечером миссис Ингланд поведала мне, что собирается уехать из страны. Мы сидели в игровой комнате при свете ламп, в камине горел огонь; у меня на коленях лежала стопка вещей, требующих починки. Новость меня ни капли не удивила. Я понимала, что оставаться здесь хозяйка не может. Правда, было неясно, куда ей лучше податься. Австралия казалась логичным выбором: во-первых, подальше от семейства Грейтрекс, а во-вторых, это страна молодых и энергичных, манящая легким ароматом роскоши и обещанием приключений. Переезд с детьми в Австралию станет новой главой в жизни, попыткой начать с чистого листа.
– Интересно, вернулся бы мистер Шелдрейк обратно в Австралию? – как бы между прочим спросила я.
– Вряд ли, – ответила миссис Инглангд. – Он уже здесь обосновался.
– И все же вы решились на отъезд.
– Никогда не думала, что мне придется покинуть страну. Я провела в этом доме всю жизнь, а теперь не представляю, как можно здесь оставаться.
– Так вы с ним не… Прошу прощения, мэм, мне не следует лезть не в свое дело.
Миссис Ингланд вглядывалась в огонь.
– Я думала, что все еще люблю его, но, похоже, мы переросли друг друга. Ничего не поделаешь, – заключила она.
Я промолчала. Неужели мистер Шелдрейк чувствует то же самое? Еще при живом муже миссис Ингланд собиралась бежать с Томми, хотя было сложно представить ее супругой кузнеца.
Словно очнувшись ото сна, хозяйка посмотрела на меня.
– Вы поедете с нами?
Я убрала неверный стежок.
– Боюсь, что нет, мэм.
– Тем не менее подумаете об этом?
Я не ответила.
– У вас есть две недели.
– Понятно, – кивнула я.
– Но что вам тут делать?
– Не знаю, – произнесла я.
И в тот же миг в голове возникла мысль: мне причитался отпуск, а Норланд-колледж арендовал на южном побережье домик, который использовался для карантина после практики в больнице. Я захотела отправиться туда, чтобы соленый ветер унес тягостные мысли, но не знала, как мое увольнение воспримет Сим. Я понимала, что уйду, еще до того как хозяйка рассказала про Австралию. Миссис Ингланд во мне больше не нуждалась. Когда-то я так же мечтала вырваться с Лонгмор-стрит, хотя любила Элси и братьев, – бывает, что два человека слишком многое пережили вместе.
Усталая и подавленная, я с телеграммой в кармане возвращалась в особняк, чувствуя себя в старых перчатках настоящей оборванкой. Я решила, что не стану носить траур по отцу: здесь его никто не знал, к тому же не стоило привлекать внимание. Сообщать миссис Ингланд я тоже не собиралась. И тут я неожиданно осознала, что не хочу возвращаться в Хардкасл-хаус. Я предложила детям поиграть в лесу, и они ринулись к деревьям, прыгая и завывая, как дикари. Стоя на тропинке с коляской, я задумчиво поглядывала на своих подопечных. Вскоре раздалось треньканье велосипедного звонка, шуршание тормозящих колес.
– Руби.
– Мистер Бут.
Он спрыгнул на землю и подкатил велосипед ко мне.
– Как поживаете?
– У нас все хорошо, благодарю.
– А я привез вам книги. – Мистер Бут постучал по своему портфелю. – Саул говорит, вы любите читать.
– Большое спасибо. Мои книги остались дома. Не знаю, скоро ли я до них доберусь.
– Эти можете не возвращать. – Он так сильно сжал руль велосипеда, что побелели костяшки пальцев.
– Как ваши уроки на фабрике, продолжаются? – бодро спросила я, не отваживаясь взглянуть мистеру Буту в глаза.
– Фабрику закрыли.
– Ах да! Конечно.
– Здание выставлено на торги. Какой-то хозяин гостиницы из Брэдфорда намерен устроить там каток.
– Вы шутите! – Я не выдержала и уставилась на мистера Бута.
– Нет! Там откроют буфет, зал для танцев и тому подобное. Ткацкое дело переживает не лучшие времена. Фабрик слишком много, а работы почти нет… Меня вызвала миссис И, – помолчав, добавил мистер Бут.
– Да, я слышала.
– Полагаю, вы не в курсе, о чем будет разговор? Она велела прервать уроки с Саулом на период траура. У меня такое чувство, что я вот-вот останусь без работы.
– Они уезжают в Австралию.
Мистер Бут изумленно присвистнул.
– Вот уж чего никак не предполагал. И когда?
– Если получится, то перед Рождеством.
– Австралия… Дальше забраться невозможно. Вы отправитесь с ними?
– Нет. Я только что подала заявление. У меня четыре недели.
– Как? Вам не хочется эмигрировать в Австралию? – изумился мистер Бут. – Да я бы из кожи вон лез, чтобы уехать с ними!
– Серьезно? – слабо улыбнулась я.
– Конечно! Я бы уже сидел на чемоданах. Новая жизнь! Новое начало и все такое!
– Да, понимаю.
– Каждый, у кого имеется пара рук и есть голова на плечах, получит там шанс добиться чего-то стоящего. Я бы долго не раздумывал… – Мистер Бут тоскливо вздохнул. – Может, в следующей жизни, да?
– Вы с Блейз могли бы поехать.
– Она не бросит семью. Ну да ладно. – Снова вздох, теперь уже полный философского спокойствия. – Лучше скажите, что решили делать дальше?
– Вероятно, найду новую семью.
– Жаль, вы уходите, проработав так недолго. Жуткая история, конечно, – понизил голос мистер Бут. – Неудивительно, что миссис И спешит отсюда убраться. По-моему, она никогда не была здесь счастлива.
Я промолчала. Совсем некстати вспомнилось, как мы с мистером Бутом прочесывали лес в поисках мистера Ингланда. Я никогда так не боялась, не зная, там он или нет, выжил или превратился в бездыханное тело. Когда мы наконец обнаружили мистера Ингланда, я целых пять минут прижимала палец к его шее, пытаясь нащупать пульс.
– Блейз не поверила, когда узнала. Просто не могла прийти в себя. Я впервые увидел ее такой притихшей. Не люблю сплетни, но вы, наверное, не знаете, что поговаривают в городе?
– А что поговаривают? – Я судорожно сглотнула.
– Якобы незадолго до трагедии старый Конрад устроил мистеру Ингланду выволочку. И тот… ну, вы понимаете. Покончил с собой. Очевидно, его дела пришли в полное расстройство.
Я зябко повела плечами. Еще одна причина, по которой мне не хотелось появляться в городе, заключалась в том, что единственный путь туда лежал мимо заколоченной фабрики. Без постоянного стрекота станков, грохота тележек, глухих ударов тюков, без дыма, клубящегося из трубы, здание выглядело мрачно, почти зловеще. Один лишь ветер гонял по пустой брусчатке хлопковую пыль.
– У меня умер отец, – неожиданно сказала я. – Только что пришла телеграмма.
Мистер Бут
