До захода солнца (ЛП) - Эшли Кристен

— Лия пойдет со мной, — ответил Люсьен.

Пристальный взгляд Марчелло переместился на меня, оглядывая с головы до ног, и то, как он на меня смотрел, меня пугало. Я не поняла, но почувствовала, как Рудольф и Криштиану напряглись, а также тело Люсьена приняло ту причудливо пугающую настороженную стойку, которая была несколько секунд назад.

— Лия останется, — заявил Марчелло.

Люсьен не ответил, а повел нас к лестнице.

Еще до того, как мы приблизились к лестнице, Люсьен внезапно исчез от меня.

И поняла почему. Я смогла уловить только вспышку, заметив, как Марчелло бросился вперед, протянув ко мне руку. Затем размытое пятно тел, и Марчелло был впечатан в стену в куче посыпавшейся штукатурки (боже, Эдвина должно быть будет не в восторге, только что починили повреждения от его драки с женой).

Люсьен держал этого вампира так же, как Катрину, за горло, прижимая Марчелло к стене, его лицо было дальше, не в дюйме от лица вампира. Я могла видеть только их профили, но выражение лица Люсьена было свирепым.

Криштиану приблизился к ним сбоку, Рудольф обогнул их с другой стороны.

— Ты решил прикоснуться к тому, что принадлежит мне? — произнес Люсьен таким зловещим голосом, что у меня по спине пробежал холодок.

— Марчелло, — пробормотал Криштиану с мягким упреком, и мне понравился его голос с акцентом, даже в этой напряженной ситуации, он был красивым. — Тебе виднее, мой друг.

— Он не дотронулся до Лии, — тихо заметил Рудольф. — Отпусти его, Люсьен. — Это была просьба, а не требование.

Люсьен и Марчелло пристально смотрели друг на друга. Наконец Люсьен опустил руку и отступил назад.

Он подошел ко мне и снова взял меня за руку.

— Если Совет хочет, чтобы все прошло гладко, то контролируйте его, — предупредил Люсьен Рудольфа, кивнув головой в сторону Марчелло, Рудольф кивнул в ответ.

Затем Люсьен развернул нас и повел меня вверх по лестнице.

При этом он отдавал приказы.

«Как только я уйду, позвони Стефани», — сказал он мне.

«Хорошо», — быстро согласилась я.

«Она приедет немедленно. Ты можешь доверять ей.»

«Хорошо», — повторила я.

«Не отвечай на телефонные звонки. Стефани разберется с ними», — продолжал он.

«Хорошо», — повторила я еще раз.

«Я не хочу, чтобы ты боялась, зверушка. Я разберусь с этим».

Мне хотелось засмеяться. Не то чтобы была смешная ситуация, просто я была напугана до смерти своим вечно любящим разумом, и никакой приказ Могущественного Люсьена, не мог остановить мой страх.

«В чем дело? — спросила я, когда мы добрались до гардеробной. — Зачем они пришли? Почему забирают тебя?»

«Я нарушил закон», — спокойно ответил Люсьен, как будто это не было чертовски страшным заявлением. Он снял пижамные штаны и начал одевать один из своих костюмов, будто никто не ждал его внизу, а он собирался на работу.

Пока он переодевался, я пялилась на него, застыв в шоке.

«Ты, — мысленно прошептала я ему, — ты нарушил закон?»

«Да».

«Какой закон?»

«Я объясню позже».

Я не хотела, чтобы он объяснял позже.

Что это значит, он нарушил закон? Означало ли это, что они могут бросить его в свою вампирскую тюрьму? Означало ли это, что ему придется нанять адвоката-вампира и предстать перед судом вампиров? Он только что признался, что нарушил закон! И он собирался признать свою вину?

Мне нужно было гораздо больше информации.

«Хорошо, тогда хотя бы скажи мне, что это за закон? Твое нарушение закона больше похоже на что, переход улицы в неположенном месте или убийство первой степени?»

Теперь одетый, он повернулся ко мне и поднял обе руки, обхватив мое лицо и притянув ближе к себе.

Его глаза пристально смотрели в мои, он повторил: «Я объясню позже».

Я почувствовала, как мое терпение, и без того доведенное до предела, лопнуло.

«Не-а, — возразил мой разум, — скажи мне хоть что-нибудь перед тем, как ты уйдешь».

Он улыбнулся, словно я его смешила.

Да! Улыбнулся!

Я поняла, что прищурилась.

Он наблюдал за мной, его глаза стали такими сексуально-вампирскими, я хотела бы, чтобы они мне сильно так не нравились, затем он пробормотал: «Господи, ты очаровательна».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мой гнев вспыхнул, и вместо того, чтобы закричать, я раздраженно пробормотала:

— Парень, хотелось бы мне надрать тебе задницу.

Его руки оторвались от моего лица, молниеносно обхватив меня с вампирской скоростью, крепко прижимая к своей груди. Он откинул голову назад и расхохотался.

Обычно мне нравился его смех. Ладно, если быть честной с самой собой, обычно мне нравилось. И я не слышала его смех уже несколько недель. И, что еще хуже, хотя я и не хотела оплакивать эту потерю, но оплакивала. Каждый день. В течение трех вонючих недель.

Однако в этот конкретный момент я уже не оплакивала.

— Не смешно, — сердито пробормотала я ему в грудь.

Я почувствовала, как он поцеловал меня в макушку.

— Это что-то среднее между хождением по улицам и убийством первой степени, — сказал он мне.

Мне мало о чем это говорило.

«Это все, что я могу тебе сказать, зверушка».

У меня не было возможности ответить. Он взял меня за руку и повел нас вниз по лестнице.

Три вампира ждали нас внизу. Я знала, что Криштиану и Рудольф слышали то немногое, что мы говорили вслух. Было бы трудно пропустить взрыв смеха Люсьена, даже если бы у вас не было вампирского слуха. Оба они выглядели крайне удивленными.

Наш разговор шепотом заставил Марчелло перейти от угрюмого к откровенно враждебному взгляду.

Как можно непринужденнее Криштиану подошел к двери, открыл ее и вышел. Рудольф и Марчелло последовали за ним. Все трое остановились снаружи и стали ждать.

Люсьен повел меня до открытой двери.

«Запри за мной дверь. У Стефани есть ключ», — сказал он.

Вместо того чтобы кивнуть, я ответила: «Хорошо».

Затем он потребовал: «Поцелуй меня».

Он только что сказал то, что я подумала, что он только что сказал?

Мои глаза расширились, и я прошептала:

«Что?»

«Сделай это сейчас же».

Он сказал мне прислушиваться к его советам. Это было не совсем то, что можно было бы назвать советом, больше похоже на команду.

Тем не менее в этой тревожной ситуации я сочла самым разумным сделать так, как он приказал.

Поэтому наклонилась, положив руки ему на пресс, привстав на цыпочки и задрав голову. Он наклонил голову, и я прижалась губами к его губам, и его губы раскрылись. Еще один намек, которому я была вынуждена последовать, мой язык скользнул к нему в рот. В тот момент, когда мой язык коснулся его языка, его руки обхватили меня, зажав мои руки между нашими телами, притягивая меня к его большому, твердому телу.

Прошло три недели с тех пор, как он вот так меня целовал. В течение трех недель, даже во время кормления, он был идеальным джентльменом. Часто в те недели он касался своими губами моих перед сном. Или наклонялся и касался губами моей макушки, когда проходил мимо, пока я читала. Но на самом деле он меня так не целовал.

Очевидно, мое тело так сильно скучало по его поцелую, что я забыла о нашей аудитории. Моя голова склонилась набок, руки вырвались из наших зажатых тел, одна обхватила его за талию, другая зарылась в волосы, прижав его голову. Наши языки боролись, принимая, отдавая, заставляя мое тело гореть, а сердце биться быстрее.

Как и его смех, этот поцелуй придавал мне силы. Я требовала и брала, еще больше и еще больше, потому что прошло так много времени, я умирала с голоду по нему.

Он прервал поцелуй, отстранился, и я почувствовала, что ему не нравится тот факт, что ему пришлось прервать этот поцелуй.

— Я скоро вернусь, — пробормотал он мне в губы и отступил, но только после того, как я сделала глубокий успокаивающий вдох и кивнула.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Он вышел за дверь, и я наконец почувствовала воздух. Он снова сгустился от соблазнительной опасности, став таким густым, что в ту минуту, когда я почувствовала эту опасность, она чуть не задушила меня.