Держись от меня подальше (СИ) - Сукре Рида

Ближе к обеду мы уже маршировали в сторону свадебного салона. В качестве завтрака и обеда в одном флаконе она снабдила и меня, и себя зелёными сочными яблоками, прочитав лекцию о том, что подружка невесты не может позволить себе быть «жиртресткой». За неимением большего, с горем пополам пришлось согласиться хотя бы на этот фрукт.

Салон «Брачная феерия» представлял собой большое помещение с восхитительным выбором платьев и прочих свадебных аксессуаров. Его было заметно ещё с улицы — большие витражные окна с манекенами невест в шикарнейших платьях, причём даже самое простенькое — облегающее фигуру шёлковое в пол платье без бретелей с открытыми плечами и лёгкой накидной, выполненной из некоего узорчатого материала и обшитого камнями, подпоясанного тканью из того же материала — смотрелось обалденно. А что уж говорить про остальные.

У любой невесты тут случился бы нервный шок, и она бы померла на месте, выбирая. Вот и у Леси закружилась голова.

Белозубые консультантки в количестве трёх штук окружили меня и её, предложили чай-кофе, но наша невеста отказалась и попросила минералки «ноль калорий». Мой желудок перевернулся от возмущения и заявил, что в следующий раз он совершит ещё один кульбит, но после него нас с ним будет ждать погребальная церемония. От голода умирают, факт!

Но Леське всё было по барабану:

— Слушай, — загорелись её глаза как у безумной, — а давай ты тоже платье померишь.

— Нет, — категорично ответила я.

Она скакала между рядами с «мечтами невесты», выбирая лучшую, а за ней след в след еле поспевала одна из продавщиц (это сервис на высшем уровне или они боятся, что мы что-нибудь стащим?). Да, её мечта должна быть самой-самой. Она ведь моя подруга. И мой брат достоин лучшего.

А Олеся не унималась:

— Ну, давай же, Лен.

— Я не буду мерить платье, — как можно более строго сказала я, надеясь, что Радуга проникнется моим тоном и не станет вести себя в своей обычной манере «аз есмь царь».

Но она обманула мои ожидания.

— Почему? Да каждая девушка мечтает о свадебном платье! — вдохновенно прижала руки к своей внушительной груди моя подруга, и тут же поправилась, выделив прилагательное: — Каждая нормальная девушка.

— Каждая незамужняя, — буркнула я максимально тихо в противовес её словам.

Но у Леси в качестве органов слуха задействованы мощнейшие локаторы, питаемые от аппарата бесперебойного питания.

— Ах, ты же у нас того… уже замужем, — последнее слово она произнесла шёпотом, будто великую тайну. Впрочем, так и есть. — Да, блин! — она вернула голос на прежнюю громкость. — Когда ты только успела? Почему меня не пригласила? И вообще, почему раньше, чем я брачные кандалы напялила? А как же наше обещание быть свидетельницами друг у друга на свадьбе? А как ты себе мужа выбирала? Первый попавшийся прямоходящий мусор мужского пола? Слушай, а более убоищного не было? Слушай, солнце, если вдруг такой найдётся, ты мне его сплавь, окей? Будет у меня в фаворитах. Ха-ха.

Она ворчала, превратившись в гибрид Серы и Гриппа в день получения квитанций со счетами за коммунальные услуги, в которые особые эмоции у них вызывал пункт «ОДН», а я почему-то не испытывала ничего вроде угрызений совести или характерных покраснений в области щёк от смущения и стыда, хотя её обвинения были логичны. Во время гневного монолога Леси, когда она бегала от одного платья к другому, трогая их на ощупь, и при этом у неё совсем не было времени наградить меня ни одним прищуренным взглядом, полным глубоких нравоучительных идей, я лишь молча примостилась в кресле для посетителей и прикрыла глаза, перематывая в уме последний разговор с моим муженьком.

«Вали,» — сказал он мне. Не стал удерживать, а я ведь хотела этого. Почему он такой дурак? Почему заржал? Неожиданно вспомнил, что кони его дальние родственники и решил отдать таким образом им дань? Зачем же он так со мной поступает, будто проверяет на прочность меня. Думает, что я железная? Или хочет узнать мой предел? Но опять же — зачем?

Так много зачем и почему, что я могла бы потонуть в них, затеряться и не вернуться обратно. Но полностью абстрагироваться от внешнего мира мне не давали верещания Леси, а также приятно холодящий ладонь стакан с минералкой. Пить её желания не было никакого, в помещении отменно работали кондиционеры. Но держа её я чувствовала связь с внешним миром. Себя же я ощущала подобием привидения на грани сказки и реальности. Неужели мы расстались? Не верю! Шер всё исправит в своей обычной идиотской манере, не зная, чего он хочет.

— Так ведь, Лен?

Я машинально ответила Лесе:

— Ага.

— Лен, ты вообще меня не слушаешь, по ходу! — грозно выросла передо мной Леська, уперев руки в бока.

Именно такой я представила её, сменив в голове картинку Артёма на изображение Олеси.

— Слушаю, — открыла я глаза и в довершение к представленной мною картинке увидела в её руках пышное белое платье, но короткое. Немного неформальное для Леси, на мой взгляд. Но прижимала она его к себе горячо, что у меня даже мелькнула мысль, а не сошла ли подружка с ума на почве последних событий?

— Хорошо, — она кивнула. — Тогда, смотри, — она стала вертеть передо мной платье. — Я выбрала. Вот это. Идеально.

— Долго выбирала?

— Ну, ты же здесь сидела всё это время, засекла бы.

— Ха-ха. Я медитировала. Слушай, — я даже встала, чтобы наши глаза были на одном уровне, да ещё и зрачки её рассмотреть захотелось, ну мало ли, но на первый взгляд с ними всё было в порядке, — а ты реально в выборе уверена?

— На все сто! Так что давай дуй в примерку.

— Ты о чём?

— А говоришь, что слушала.

— Ну… Я слушала избирательно, — извернулась я, но мне это не помогло.

— Ты помнишь, что совсем вот минуточку назад сказала «Ага»? — я кивнула, зачем отрицать очевидное. — Так вот, подруга, ты обещала померить платье, которое я выбрала для тебя. И я все ещё хочу услышать вашу хэппи-лав-стори с тем шизиком.

— Он не шизик.

Нет, Лесь, ты права, он шизик. Но не хочу, чтобы его так кто-то иной, кроме меня, называл. Собственнические замашки, чтоб их.

— Так стори будет?

— Будет, — выдохнула я, не особо желая обсуждать эту щепетильную тему.

— Тогда дуй мерить платье. Я его так тщательно выбирала.

— Лесь, ты бы о себе подумала. Мы же пришли тебя одевать, а не меня. Так что давай-ка ты себе платье подбери, а я пока медитацию продолжу.

— Матвеева, то есть Охренчик! — она булькнула смешком. — Я себе платье уже выбрала.

— И когда успела, Зоркий глаз?

— Не остри, порежешься. Там на витрине. Сама на него таращилась полчаса, между прочим. Я, как увидела, сразу поняла — моё.

— Ты всё равно померь.

— И ты.

Спорить не хотелось. К тому же воинственно настроенную Лесю не переспоришь, так что взяв своё платье, я поплелась в примерочную.

Казалось, он сшито для меня. Пышная фатиновая юбка по колено, плавно переходящая в узкий корсет. Всё простенько, без излишеств. Именно такое платье я бы и надела на свою свадьбу. Если бы… если бы она у меня была как у нормальных людей. Но что я вижу в зеркале? Блондинка с грустными насыщенно-серыми, как грозовые тучи, глазами, и с лицом, которое, слава Всевышнему, больше не отдавало зеленью (спасибо Лесе за любовь к «Космо», в котором она и вычитала какой-то превосходный рецепт для чистки лица). Обычная девушка, упакованная в красивую оболочку из обёртки, которая по своей задумке должна дарить ей счастье и веру в лучшее будущее.

— Лена, выходи, я надела платье, — Леся взвизгнула от счастья.

Именно такой, как сейчас она, я и должна была быть. Так, натягиваем улыбку на лицо и выходим.

— Я готова.

— О-фи-геть! Вроде хрень хренью на вешалке болталась. А ты надела — и шикарно! У меня точно глаз-алмаз, — она мне подмигнула и принялась крутится как юла. — Как тебе моё платье?

— Ты, как ангел…

Её платье, то самое, струящееся шёлком по идеальным изгибам тела на манекене смотрелось великолепно, но на Лесе смотрелось ещё лучше. Я не могла даже подобрать слов. Она была словно ожившая богиня Красоты. Егор, как увидит её, в обморок грохнется, наверно.