Роковое наваждение - Элизабет Торнтон

— Ах, Макс, — сквозь слезы сказала Сара, опускаясь на колени возле кровати. — Во что они тебя втянули, эти паршивцы? Наверняка это проделка Саймона. Ведь ты-то рассчитывал на то, что будешь драться с ним самим. Лицо Саймона сделалось пунцовым.

— Бог ему судья, Саймону, — сказал Макс. — Поговорим об этом позже. А сейчас мне нужна теплая ванна и большой стакан бренди для лечения израненной души и тела.

— Ах, Макс, — Сара наклонилась, чтобы снять ботинки с ног мужа, увидела его сбитые до костей пальцы, покрытые засохшей кровью, и на глазах у нее блеснули слезы. — Макс, Макс…

Он ответил ей своей знаменитой улыбкой, хотя она выглядела скорее гримасой, скривившей опухшее, покрытое кровоподтеками лицо.

Саймон тихонько толкнул в бок Мартина.

— Пойдем отсюда, — тихо шепнул он.

— Пойдем, а не то я сам сейчас расплачусь, — кивнул Мартин.

Он первым покинул спальню, а Саймон, шедший вторым, задержался у двери, обернулся и сказал, откашлявшись:

— Макс… Когда вы.., ну, будете снова в форме, то я… Одним словом, избавьте меня от Гордеца… Забирайте его себе.

— Ничего приятнее я не слышал за всю свою жизнь, — тихо сказал Макс.

— Что это значит? — спросила Сара после того, как за Саймоном закрылась дверь.

— Это значит, что твой брат извинился передо мной.

— Но я не слышала, чтобы он произнес: “Простите меня”, — возразила Сара, глядя на ботинки мужа.

— Мы, мужчины, умеем извиниться по-своему, — сказал Макс и, заметив, как ловко Сара сняла с него один ботинок, добавил:

— Ловко у тебя получается. Ты словно всю жизнь снимала башмаки.

— У меня два младших брата, — сказала она таким тоном, словно о чем-то само собой разумеющемся.

— Которых ты очень любишь, — добавил Макс.

— Конечно. Можно даже сказать — обожаю! Хотя и не закрываю глаза на их проделки. Макс снова застонал.

— Я сделала тебе больно? — спросила Сара. — Задела ногу?

— Нет. Просто мне необходим стаканчик бренди. Ничто другое не поможет.

Сара сняла второй ботинок и вышла в спальню Макса за бренди. Вернувшись, она увидела, что Макс лежит, откинувшись на подушки, и лицо его бледнее простыни.

— Я немедленно пошлю за доктором! — воскликнула Сара.

— Не надо. — Макс взял из ее руки стакан бренди, сделал несколько крупных глотков и сказал:

— Со мной ничего страшного. Хорошенько высплюсь, и все пройдет. Правда, правда, Сара. Поверь, уж я-то боксер, я знаю. — Он поднял глаза к потолку и мечтательно улыбнулся:

— В последний раз я продержался против Майти Джека всего два раунда. Теперь три. Расту, черт побери!

При этих словах на Сару одновременно накатили и жалость, и злость. Ей было жаль видеть Макса в таком состоянии, но разве его так отделали не по его же собственной воле? Ведь никто его не принуждал драться с этим, как его… И, кстати, Макс только что ясно дал ей понять, что сегодняшний поединок — не последний в его жизни.

Конечно, она постарается положить конец этим боям. Постарается. Но не сейчас же ей начинать, когда Макс так страдает от боли.

— Позвоню Артуру. Пусть приготовит для тебя ванну, — сказала она, решив отложить разговор до выздоровления Макса.

— Отличная мысль.

Сара вышла в коридор, затем вернулась и увидела, что Макс держит в руке почти опустевший стакан. Она взяла его и поставила на стол. Макс прикрыл глаза и негромко сказал:

— В “Королевской Голове” я видел Дрю Примроуза. Он сообщил, что не получал от тебя брачный контракт, который мы вчера подписали. Надо полагать, у тебя появились другие мысли на этот счет?

— Надо полагать, — сказала она.

— Я рад, поскольку тот контракт только погубит твою семью. А ведь я много думал о том, как лучше устроить судьбу твоих близких. Сказать, что пришло мне в голову?

— Но ведь ты знаешь их так мало. Макс, всего несколько недель, — заметила Сара, присаживаясь на краешек кровати.

— Это означает только то, что я, в отличие от тебя, вижу их непредвзято. “Свежим глазом”, как говорится. Конечно же, Саре было интересно.

— Продолжай, — сказала она.

— Давай начнем с твоих братьев. Они — обычные молодые шалопаи. Немало еще наломают дров, пока не перебесятся. Так что придется набраться терпения. Но что уже сейчас нужно сделать, так это отослать их в разные колледжи. Хватит Мартину быть тенью Саймона. Они и впредь будут довольно часто видеться, но зато у Мартина появятся свой собственный круг знакомых, свои друзья. Ему пора учиться быть самостоятельным. Думаю, что он со мной согласится. Особенно теперь, после легендарного боя с Майти Джеком. А это что такое? — Макс коснулся пальцами мокрой от слез щеки Сары.

— Не знаю, — ответила она. — Сама не знаю, что со мной в последнее время. Плачу то и дело и не могу остановиться.

— Тебе еще повезло. Ты отделалась слезами. Если бы я столько лет прожил в твоей семье, то наверняка спятил бы. В ответ Сара только шмыгнула носом.

— Ты не одна, — сказал Макс, касаясь ее волос. — Я здесь, рядом. Твой муж. А теперь слушай меня дальше и не перебивай.

Сара вздохнула и повернула голову так, чтобы Макс ничего больше не смог прочитать на ее лице.

— О ком ты думала? — мягко спросил он.

— О Констанции, — призналась Сара.

— О Констанции, прекрасно. Я тоже много думал о ней. Провести сезон в Лондоне — неплохая идея. И полезная прежде всего не для Люси, а для самой Констанции. Ведь она одинока, и это делает ее опасной — и для себя, и для всех мужчин в Стоунли.

— Об этом я ничего не знаю, — заметила Сара.

— Она одинока, — повторил Макс. — И ей нужен муж. Стоит ей вновь выйти замуж, и она будет счастлива, поверь мне.

— Да, но у нас нет в Лондоне ни друзей, ни знакомых, — вздохнула Сара. — И, кроме того, кто, скажи на милость, захочет взять в жены женщину с фамилией Карстерс?

— Я, например.

— Да, конечно, — замялась Сара, — но… Макс помолчал, провел ладонью по спине Сары.

— У меня много друзей и знакомых в Лондоне, — сказал он. — Впрочем, это уже детали. Если знаешь, в чем суть проблемы, считай, что ты уже наполовину с ней справился. Вот в чем я убежден наверняка, так это в том, что проблемы твоей семьи можно решить чем угодно, но только не деньгами.

— Я тоже никогда так не говорила и не думала, — сказала Сара. — Просто хотела защитить Анну и выполнить предсмертную волю отца.

— И ты сделала это, выйдя замуж за меня. Так давай теперь вдвоем подумаем, чем и как помочь твоей семье.

— Мне кажется, — улыбнулась Сара, — что однажды в окно моей комнаты в Рединге влез не просто человек, который мне понравился, а человек, который послан мне с небес. Мой ангел — хранитель.