Наполеоновские войны - Чарльз Дж. Исдейл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И всё же, как свидетельствуют сокрушительные поражения 1800 г., этого было мало, и в результате Франц назначил эрцгерцога Карла президентом гофкригсрата и приказал ему сформулировать подробный, всесторонний план военной реформы. Карл, хоть и совсем не был радикалом, по крайней мере понимал, что военные и внутренние вопросы неразделимы, и его очень беспокоили недостатки управления империей; он полагал, что они настолько ужасны, что могут даже вызвать революцию. Эрцгерцог был не одинок: на воскрешении иосифианства настаивали не только некоторые его братья, включая эрцгерцогов Райнера и Иосифа, но и новый министр иностранных дел Кобенцль (Cobenzl) соглашался с необходимостью крупномасштабной рационализации, наконец, даже Коллоредо пришёл к выводу, что дальше так жить нельзя. Он писал Кобенцлю:
«Меня бросает в дрожь, когда думаю… о том, что вижу… Всё уплывает сквозь пальцы… запутано, связи разорваны, никто ни за что не отвечает, нет сил взять себя в руки… О Боже, когда же всё это закончится?»[228]
Вследствие этого под влиянием Карла была предпринята реальная попытка решить задачу управления. Началось с верхушки режима: штаатсрат был упразднён и заменён новым министерством (Staats und Konferenz Ministerium), которое, как предполагалось, за счёт регулярных встреч министров, будет координировать всю работу правительства. Этому органу подчинялись три министерства: внутренних дел, военное и морское и иностранных дел — каждое из которых возглавлял ответственный министр, к тому же сначала их обязанности распространялись на всю империю (с созданием впоследствии министерства финансов число министерств выросло до четырёх). Даже роль гофкригсрата была сведена к роли исполнительного орудия военного и морского министерства (главой которого стал сам Карл). В то же время прилагались большие усилия для повышения эффективности администрации: Карл настаивал на чистке чиновничества и направленной на упрощение перестройке гофкригсрата, а ряд чиновников министерства иностранных дел выдвинули планы финансовых реформ.
Хотя всё это, конечно, было всего лишь лучше чем ничего, виды Карла на будущее отличались крайней осторожностью. Он, противясь возрождению иосифианства, был вполне готов терпеть продолжение венгерской автономии при условии, что венгры останутся верны династии. На самом деле, разрешение народам империи сохранять свои традиционные институты было выгодно, поскольку, как писал Карл, «в таком случае германских солдат можно с успехом использовать для подавления восстаний в Венгерском королевстве, а венгерских солдат… для разгрома немцев или богемцев»[229]. Таким образом, в отношении Венгрии Карл был готов всего лишь потребовать, чтобы она предоставляла империи больше солдат и денег. Поэтому последовало обращение к венгерскому парламенту, собравшемуся в мае 1802 г., с требованием увеличить на постоянной основе квоту рекрутов с 56.000 до 64.000, ввести воинскую повинность и выделить денежный взнос в сумме два миллиона гульденов. Только упрямство парламента заставило Карла предложить более решительные меры, направленные на удушение венгерской автономии, и даже тогда он не доходил до крайностей.
В отношении армии Карл предпринял несколько мелких реформ и провёл ряд крупных манёвров, но, как и раньше, он решительно противился всему, что могло бы изменить её характер. Так, в марте 1804 г. он говорил Францу, что «превращение всей нации… в армию… разрушит промышленность и национальное благосостояние и подорвёт установившийся порядок»[230]. Хотя он интересовался проблемой набора в армию, самое большее, на что он соглашался — сокращение срока службы с пожизненного на десять-пятнадцать лет в зависимости от рода войск с расчётом, что это ослабит неприязненное отношение к воинской повинности, при сохранении огромного числа старых освобождений. Конечно, уделялось внимание вопросам морали: Карл выступал за некоторое смягчение дисциплины, улучшение обращения офицеров с рядовыми, стимулирование инициативности простых солдат, но очевидно, что всё это было направлено на укрепление профессионального кастового духа, который он считал важнейшим элементом, необходимым для победы над французами.
Эрцгерцога, если не касаться его личных недостатков, к тому же стесняла непрочность его положения в рамках режима. В частности, Франц очень не любил брата и не доверял военным, может быть, вспоминая о кондотьерах Тридцатилетней войны. В то же время он считал, что Staats und Konferenz Ministerium угрожает его контролю над администрацией, вследствие чего ему быстро позволили выйти из употребления. Более того, многие сделанные Карлом назначения — может быть, и не очень мудрые, особенно в случае его главного штатского помощника, Матиаса фон Фассбиндера (Matthias von Fassbinder), совсем не приветствовались, к тому же его видное положение возбуждало зависть многочисленных генералов и других придворных особ. Ещё больше помех вызвало появление партии войны после возобновления в 1803 г. военных действий между Францией и Британией, так как Карл был убеждён, что Австрии любой ценой следует уклониться от войны. Поскольку Франц был склонен к тому, чтобы выступить против Карла, его вскоре обыграли: в январе 1805 г. гофкригсрат был выведен из-под контроля военного министерства, а через несколько месяцев его главных сотрудников заставили уйти в отставку. Сам Карл остался на посту военного министра, но оказалось, что теперь он лишён какой бы то ни было реальной власти. Реформы не закончились — в 1805 г. перед самым началом войны новый генерал-квартирмейстер, барон Мак, ввёл ряд изменений в тактике и организации — но единственным результатом этого стали беспорядок и путаница, к тому же меры Мака не имели никакого отношения к реальным проблемам; армия, таким образом, неуклонно скатывалась к сокрушительному разгрому.
В плане внутренней политики империи Ульм и Аустерлиц придали реформам новый импульс: эрцгерцоги Райнер и Иосиф вновь подвергли жёсткой критике неэффективность управления и потребовали введения более
