Наполеон, или Миф о «спасителе» - Жан Тюлар

Головокружительная карьера, которую сделали сын кабатчика Мюрат, ставший королем Неаполя, и маршалыиа Лефевр, знаменитая Мадам-Без-Церемоний, могла бы навести на мысль о внутренней социальной мобильности Империи. На деле же крупные земельные владения по-прежнему принадлежали древним родам. Они или не погибли в штормах Революции, или были возвращены своим прежним владельцам после 1800 года. Новые возникли во время Революции. Горе тем, кто не успел нажиться на распродаже национального имущества. Несмотря на отдельные примеры баснословных обогащений, таких возможностей становится все меньше в Империи, где процветали спекуляция колониальными товарами да грабежи побежденных стран. В итоге завоевание Европы принесло выгоду лишь привилегированным: генералам, получавшим дотации из государственных фондов, высшим сановникам, представителям старинных дворянских родов, а также владельцам мануфактур и коммерсантам в виде торговой прибыли. Другим слоям общества продвигаться по социальной лестнице нелегко. В некоторых регионах крестьяне мало-помалу превращаются в мелких собственников, однако и они, если только не связывают свою жизнь с армией, по-прежнему лишены возможности переломить судьбу. Такова расплата за возвращение к порядку. Несколько слов об условиях продвижения в армии. В эпоху Империи путь от рядового до офицера долог, несмотря на растущее число батальонов, каждый из которых формировался из шести рот. Анализ контрольных реестров показывает, что до XII года доля офицеров — выпускников военных школ — не превышала 2 процента. За период с 1807 по 1809 год она возросла на 15 процентов. Знаменитый Куанье, призванный в армию в 1799 году, к 1807 году дослужился до капрала, а к 1809 году до сержанта. Лишь в 1812 году ему присвоили наконец звание лейтенанта. Полевые сумки солдат наполеоновской гвардии были слишком тесны для маршальских жезлов. (К 18 брюмера Лефевр был уже генералом и командовал в Париже дивизией; своим продвижением он полностью обязан Революции.) Если не считать кавалеров ордена Почетного легиона, получавших особую надбавку, максимум, на что мог рассчитывать солдат, это на то, чтобы уйти в отставку лейтенантом. Но эта с таким трудом заработанная пенсия обеспечивала ему доход, значительно превышавший тот, который получали его деревенские сверстники. Чем выше ступень социальной лестницы, тем жестче кастовая иерархия. На вершине царит закаленная в революционных боях солидарность. Возникают династии, такие как династия Бертье. Два брата маршала становятся генералами, его сестра выходит замуж за кадрового офицера д'Ожеранвиля, сын которого делает молниеносную карьеру. Зять Сезара Бертье, Брюйер, назначается адъютантом маршала. Подобные карьеры делают члены семей Дежана, Нея, породнившегося с Даву Леклерка. Не преувеличивает ли д'Имбер, который в своей книге «Нравы администрации», вышедшей в 1826 году, заметил: «Стоило какому-нибудь командиру дивизии быстро и без запинки ответить на отрывистые вопросы Наполеона, и он, как правило, покидал Тюильри с лентой ордена Почетного легиона, а то и в должности государственного советника. Таковы были преимущества этого железного правления: если человек обладал талантом, какой бы ничтожной должностью ни наградила его судьба — начальника, заместителя или простого служащего канцелярии, — Наполеон своей могучей дланью поднимал его за волосы, возносил на пьедестал и объявлял: это мой ставленник». В действительности назначение на государственные должности не было вопреки вышеприведенному утверждению фактором социального продвижения. Простые служащие не становились командирами дивизий, а начальники канцелярий — членами Государственного совета. Когда в 1807 году была учреждена Счетная палата, 20 процентов ее состава были в прошлом работниками системы государственных финансов, 17 процентов — членами Трибуната, 5 процентов — судебного ведомства, еще 5 — королевскими откупщиками. Назначение было не выдвижением новых людей, а почетным завершением уже сделанной карьеры. В администрации, как и в армии, на смену головокружительным взлетам, возможным после 1789 года, приходит строгая иерархия, тормозящая быстрое продвижение. Могут возразить, что четырнадцать лет — ничтожно малый срок для серьезной карьеры. Но у нас есть представление о том, каким виделось Наполеону будущее. Новая управленческая элита должна была состоять из аудиторов Государственного совета. «Я готовил своему сыну счастливое будущее, — доверительно сообщал император Лас Казу. — Я растил для него в новой школе представительный класс аудиторов Государственного совета. По завершении образования и достижении определенного возраста им предстояло занять все руководящие посты Империи». Созданная сенатус-консультом 19 жерминаля XI года новая кузница руководящих кадров начала энергичную деятельность. При отборе кандидатур предпочтение отдавалось детям, зятьям и племянникам министров, сенаторов, государственных советников, генералов и префектов, — представителям той социальной среды, которая будет поставлять аудиторов до последнего дня Империи. Зарождалась административная династия. Ренье, Абриаль, Трейлар, Редерер, Мунье — ее начало. Среди первых выпускников — представители крупной потомственной буржуазии: Аниссон-Дюперрон и Винсент-Марнолиа; дети банкиров: Перего и Лекуте; выходцы из дворянских семей Бельгии, такие как д'Арберг. С 1809 года кандидаты должны были иметь или получать от своих семей пансион в размере 6 тысяч франков в год. «Доход или пансион в 6 тысяч франков, — пишет Шарль Дюран, — формально исключал из рядов аудиторов всех менее обеспеченных молодых людей, хотя бы и выходцев из вполне состоятельных и респектабельных семей, какими бы просвещенными, высокоодаренными, трудолюбивыми и широко образованными они ни были. Даже функционер высокого ранга, председатель суда, докладчик в Государственном совете или генерал не мог, не располагая доходом сверх получаемого жалованья, направить в аудиторы своего единственного сына. Еще меньше шансов было у сына павшего в бою генерала или чиновника, умершего при исполнении служебных обязанностей и не оставившего крупного наследства». Вступая в эту корпорацию, Стендаль справедливо заметил в письме к сестре: «Главный препон — отсутствие состояния».

Чтобы стать аудитором, ему пришлось представить официальное свидетельство о доходе в 7 тысяч ливров. Для получения должности откупщика также необходимо было внести залог. И судьи с заниженным окладом могли рекрутироваться лишь из среды нотаблей. Элитарный режим упрочился благодаря созданию Университета Империи, призванного штамповать по одному и тому же образцу бакалавров — молодых представителей буржуазии. Хотя высшие школы (в число которых входит и Политехническая) и факультеты повышают утраченный при старом режиме престиж высшего образования, начальное образование приходит в упадок и фактически отдается на откуп церковно-приходским властям. Шансы пробиться в управленческую элиту сохраняются лишь у разбогатевшей в Революцию плутократии и у потомственных аристократов. Наполеоновское общество возвращается к порядку в интересах нотаблей.