Преступники - Анатолий Безуглов

Сколько раз у меня возникало непреодолимое желание пойти в милицию, все рассказать и облегчить наконец душу. Я бы так поступил давно, если бы не Норочка. Она ведь ни в чем не виновата. И вынесет ли позор отца?»

Ольга Арчиловна кончила читать и некоторое время сидела молча. Надо было все это переварить.

— По-моему, — вымолвила она наконец, — в письме не только личное.

— Он себя оговорил! — выкрикнула вдруг в истерике Баулина. — Все это преувеличено!.. Больное воображение!.. Женя не мог, понимаете, не мог заниматься низкими, грязными делами! Я его знаю! Он не мог!

— Вы успокойтесь, Регина Эдуардовна, — сказала Дагурова, напуганная этой вспышкой.

— Как я могу быть спокойной — продолжала жена профессора. — Он всегда был труженик, настоящий ученый!.. А совесть — это у него самое болезненное!..

Ольга Арчиловна пыталась перевести разговор в более спокойное русло. Спросила, известны ли Баулиной конкретные случаи подношений или взяток, о которых писал Евгений Тимурович. Но Регина Эдуардовна твердила свое: письмо написано в состоянии депрессии. И если кто-то обвиняет ее мужа в неблаговидных поступках, то это навет, клевета. Врагов и недоброжелателей у Евгения Тимуровича всегда хватало…

Регина Эдуардовна выглядела измученной, издерганной, нервной. Конечно, предыдущая ночь и день у нее выдались трудные. Дагурова решила закончить допрос. Впрочем, она сама находилась не в лучшей форме. Подташнивало. Может, от голода, а может… Она изъяла письма, с которыми Регина Эдуардовна рассталась с большой неохотой, сказав при этом:

— Нормальный человек не мог написать такое…

Вообще-то Дагурова сама обратила внимание на рваный, пляшущий почерк. В рукописях его научных работ он был иным…

В Дегунино, к подруге, она добралась, когда уже была ночь.

Первым Чикурову утром в номер после его возвращения из Молдавии позвонил Мелковский. Игорю Андреевичу показалось: московский журналист озабочен, что не вязалось с его всегда приподнятым бодрым тоном. Рэм Николаевич попросил разрешения зайти к следователю.

— Пожалуйста, — сказал Чикуров, хотя не испытывал восторга от этого визита.

Мелковский пришел расстроенный.

— Несколько дней не могу встретиться с Ростовцевым, — пожаловался он. — На радио ждут его выступления в ответ на многочисленные письма, а он как в воду канул.

— Спросите у его секретаря, — посоветовал следователь

— Она тоже не в курсе. Говорит: все время звонят, спрашивают Аркадия Павловича, а она не знает, что отвечать.

— Чтобы Эмма Капитоновна не знала, где шеф… — покачал головой Чикуров. — Ну а жена, сын?

— Они оба в Теберде. Там «Интеграл» имеет свою базу — собирают лекарственные растения для производства «Бауроса». Несколько домиков… Райское место для отдыха…

— Вы давно видели Ростовцева? — поинтересовался следователь.

— Третьего дня. Договорился записать его на магнитофон… Торкнулся к нему в кабинет, а у Аркадия Павловича сидит Пляцковский. Он занимает немаленький пост в Москве — начальник главка… Обычно Пляцковский сама любезность. Они с Ростовцевым приятели. А тут, слышу, разговор идет на повышенных тонах… Я решил зайти потом. Так и сделал. Секретарь передала мне записку от Аркадия Павловича, что нам лучше встретиться у него дома утречком. А там, мол, не дадут спокойно поработать… Утром я позвонил Ростовцеву — никто не откликается… Пошел в дирекцию «Интеграла». Секретарь рот раскрыла от удивления, еле добился от нее толковых слов. Оказывается, Аркадий Павлович не появлялся. Более того, вчера предупредил, что на следующий день задержится, будет сидеть со мной, работать над передачей. На службу явится только к одиннадцати… Я прямо из приемной позвонил Аркадию Павловичу домой, трубку так и не подняли. Я подумал, может, его срочно вызвали куда-то, а он не смог меня предупредить?.. Попросил секретаря звякнуть в гараж. Завгар сказал ей, что Носик, шофер генерального директора, выехал в шесть часов утра. Но сторож, который выпускал Носика с территории гаража, не знает, куда тот поехал. У Носика всегда с собой подписанные, но пустые бланки путевых листов, так что он сам вписывает маршрут…

Зазвонил телефон. Чикуров снял трубку. Звонил из отделения милиции Латынис.

— Вы мне нужны, — сказал следователь.

— Так мне что, подскочить в гостиницу? — спросил Ян Арнольдович.

— Нет, я сам приеду в отделение, — подумав, сказал Чикуров.

Мелковский услужливо предложил подбросить Игоря Андреевича в нужное место, предварительно спросив, завтракал ли следователь, и если нет, то он с удовольствием разделит с ним утреннюю трапезу.

— Увы, уже побывал в буфете, — разочаровал журналиста Чикуров.

По пути в милицию Рэм Николаевич продолжил рассказ о своих затруднениях:

— Я подумал, может, Аркадий Павлович отправился провожать на самолет Пляцковского с женой, которые съехали из гостиницы рано утром, и задержался у районного начальства… Но шофер Ростовцева приехал вечером один. Оказывается, Аркадий Павлович отпустил его в деревню к родителям. Кажется, кто-то из них заболел. Носик обещал шефу вернуться к обеду, но задержался…

«Исчезновение генерального директора выглядит довольно странно, — подумал следователь. — Чтобы никто не знал, где руководитель, возможно ли такое?»

Но вслух ничего не сказал. Они уже подъехали к отделению милиции.

— У меня вхолостую тратится время, — закончил Мелковский. — На радио ждут выступление Ростовцева… Да мне самому необходимо уже быть в Москве: пришли гранки из издательства. — Рэм Николаевич с надеждой посмотрел на следователя и спросил: — Вы не передумали насчет моего предложения?.. Ну хотя бы дайте интервью…

Игорь Андреевич не отреагировал на просьбу и, поблагодарив Мелковского, вышел из машины.

Возле стола дежурного стоял Манукянц — оба были увлечены разговором о футболе. Увидев следователя, участковый инспектор как-то весь собрался, подтянулся.

— С приездом, Игорь Андреевич, — поздоровался он.

Чикуров ответил. Спросил, где Латынис. Манукянц проводил его в одну из комнат и снова вернулся в дежурку.

Капитан доложил следователю о том, что недавно звонила Дагурова, не застав Чикурова в гостинице.

«Жаль… Какие-то пятнадцать минут…» — подумал следователь,

Латынис рассказал также о том, что ему удалось установить в Закарпатье и Калининской области.

— История с вкладом в сберкассу и завещанием Шубниковой кажется мне подозрительной, — закончил Латынис.

— Мне тоже.

Чикуров помял подбородок и снова с досадой подумал о Мелковском: не дал хорошенько выбриться. Игорь Андреевич всегда чувствовал какую-то неуютность, если был нечисто выбрит.

— Как ведет себя Орлова последнее время? — спросил он.

— Вроде спокойно. Никуда не выезжала… Между прочим, собирается в Адлер!

— Когда? — насторожился Чикуров.

— Взяла через знакомую билеты на следующую субботу. — Латынис кивнул на телефон. — Я звонил в кассу Аэрофлота, там подтвердили… Хочет отдохнуть на море со своим последним женихом и дочкой.

— Боюсь, придется расстроить ее планы… Понимаете, Ян Арнольдович, уже доказано неопровержимо, что она брала взятки… Баулин, как видно из писем к жене и дочери, скорее всего действовал с ней в одной упряжке.

— Эх, Аза, Аза! — покачал головой капитан. — С ее-то внешностью можно было бы устроиться в жизни нормально, честно… Себя погубила, дочку… А куда ее, если мать под стражу?

Чикуров вздохнул.

— Хочу поговорить с Рогожиной. Родная бабушка ведь. И отец есть.

— Это вы хорошо надумали, Игорь Андреевич! Я уверен, девочке с Александрой Яковлевной будет неплохо! Интересный она человек…

— Я вот о чем размышляю, — сказал Чикуров. — Предположим, взял профессор у кого-нибудь кругленькую сумму, а лечение в клинике не дало результатов или же больной умер. У Баулина потребовали назад деньги, но он не отдал… В отместку его решили убить…

— Теперь это выглядит вполне вероятно, — кивнул капитан.

— Когда Ольга Арчиловна обещала вернуться? — спросил Чикуров.

— Сказала, что постарается завтра. А уж послезавтра — обязательно. Ведь у нее масса дел. Зайти в Третьяковку и так далее…

— У вас есть еще что-то? — спросил Игорь Андреевич, увидев в руках Латыниса блокнот.

— Есть, Игорь Андреевич.

По торжествующему тону и виду оперуполномоченного угрозыска Чикуров понял, что капитан оставил самое важное напоследок.

— В течение последних трех месяцев Баулин послал из Сафронова много денежных переводов и посылок, — сказал Латынис. — Кому, куда, что и сколько я выписал.

— И вы молчали! — волнуясь, погрозил ему пальцем следователь.

— Гридасову Валентину Петровичу, — стал невозмутимо читать капитан. — Куйбышев, отослано две с половиной тысячи рублей… Финогенову Николаю Сидоровичу, город Тольятти — пятьсот… Хвостовой Марии Филаретовне, город Тамбов — тысячу двести… Клементу Антону Григорьевичу, город Душанбе — семьсот пятьдесят рублей…