Живите и помните! - Александр Афанасьев

– Есть осколочный!

– Мотоциклисты! Мать твою, мотоциклисты! Всем Быкам…

– Движущиеся цели, дистанция три!

Крик одного из офицеров, первым заметившего мотоциклистов, оборвался…

– Ракеты! Ракеты!

– Дым! Противодействие!

Не сбавляя хода, штурмовые гаубицы окутались клубами дыма, вспышками имитаторов. Помимо этого – плотного, с частицами металла в нем – дыма, сбивающего головки наведения, гаубицы были прикрыты специальным материалом, похожим на резину, который снижал сигнатуру боевых машин, не давая их опознать как цели. У британцев было полно очень опасных боеприпасов, которые били в цель не прямой наводкой, а сверху, в крышу. У гаубиц было слабее бронирование, чем у старых танков, крыша была забронирована, но современный боеприпас одним бронированием не остановить. В ночной прицел были видны вспышки в воздухе.

Теперь поняли – зачем осколочный боеприпас?

– Осколочным, воздушный подрыв на пятьдесят! Дистанция два – семь! Огонь!

Пушка снова ухнула, выпуская снаряд – где-то впереди, в установленной лазером точке он подорвется на пятидесяти метрах от земли, осыпая ее осколками.

– Бронебойный! Сближение! Дистанция два – шесть! По головному!

Баллистический компьютер пересчитал точку прицеливания, британский «Челленджер» резко остановился, окутался клубами дыма, сбивая прицел.

– Стоп! Ручное наведение! Дистанция два – шесть! Огонь!

Глухо ахнула пушка, маленький светлячок полетел куда-то вперед, туда, где заполыхали вспышки.

– Бронебойный! Наведение! Дистанция два – шесть! Огонь!

Выстрел – и впереди, там, где на грани видимости стоят британские танки и боевые машины, вспыхивают три или четыре фонтана огня. Попадание. Вспыхивают и машины рядом – это не видишь, это чувствуешь, слышишь по крикам в эфире…

– Попадание, горит!

– Всем Быкам – разворот влево двадцать – исполнили! Держать строй!

Русский строй не остался беззащитным. Вопреки общепринятому построению, полковник выдвинул вперед штурмовые гаубицы, а противотанковые поставил вторым эшелоном. По уставу надо было наоборот, противотанковые гаубицы во встречном бою выбивают бронетехнику противника, но полковник сделал наоборот, и сейчас это себя оправдало. На пути британского танкового клина – они пустили старые «Челленджеры» территориалов вперед, прикрывая их огнем идущих во втором эшелоне «Матильд», – встали «Кабаны».

«Кабан» – это специализированная самоходная пушка – истребитель танков. Она приземиста, у нее рациональные углы наклона брони, а сама броня, особенно на лбу, не уступает старым танкам. У нее нет поворотной башни, грубая наводка производится путем поворота всего корпуса, точная – путем поворота всего орудия. «Кабан» совершенно неприспособлен для действий в урбанизированных районах, там ему просто нечего делать. Он не может вести огонь непрямой наводкой. Все, для чего он создан, – это встречать танки и иную бронетехнику противника в лоб. Но именно это он умеет делать лучше, чем любая другая тяжелая бронемашина. Вместо стотридцати– или стопятидесятидвухмиллиметровой гладкоствольной пушки-гаубицы она вооружена специальной пушкой калибра сто пятнадцать миллиметров, нарезной и с очень высокой точностью. В боекомплекте – три четверти составляют бронебойные боеприпасы, у них сердечник – из обедненного урана, самозатачивающийся при попадании в броню. С расстояния в два-три километра такой снаряд шутя пробивает броню любого бронеобъекта. Танка, гаубицы… неважно…

Несколько приземистых машин двинулись вперед, двинулись медленно, маневрируя всем корпусом и стреляя на ходу…

Разведчики

Пустыня под колесами внезапно обрывается, и они начинают карабкаться в гору. Пока склон не крут, восемь… ну десять градусов подъем. Но камни, настоящие валуны, которые надо объезжать, и просто камни, которые подбрасывают машину, как бык незадачливого наездника, тут были, и их было немало. Почва стала тверже, колеса уже не пробуксовывали.

– Росомаха-главный – всем Росомахам – доложить потери по личному составу и технике.

Они карабкались в гору, а командир с помертвевшим лицом выслушивал… погиб… тяжело ранен. Они сколько раз отрабатывали все на учениях… но никто не думал, что все будет – всерьез.

– Росомаха – Громобою, Быку. Выходим на исходную, видимость девяносто. Концерт по заявкам.

– Громобой – принято! Где-то впереди козлы с дальнобойной артиллерией, на меня крепко насели! Буду работать по возможности!

– Бык-главный – Росомахе! Давайте концерт, уцелевшие – будут работать по указаниям. Нас крепко потрепали, что по фронту!

– Бык-главный, до черта чужой техники! Вы крепко потрепали их первую линию, но они концентрируются на второй! Предположительно – ударят справа!

– Дети шайтана! Росомаха, тебя понял, давай заявки, за мной концерт!

– Росомаха-главный – всем Росомахам! Работаем индивидуально. Обозначить цели для Быков. Росомаха-три, прикрой нас справа.

– Росомаха-три – принял, начал движение!

С холма, на который продолжают карабкаться машины, картина боя, грандиозная и зловещая, видится все лучше и лучше с каждым метром. Вот – непоколебимой стеной стоят приземистые, угловатые противотанковые самоходки… горит только одна из них, остальные выжили и продолжают методично бить британцев, продвигаясь вперед. Вот – место основного боя, встречного боя русских и британских самоходок, а также устаревших, но все еще опасных танков территориальной обороны. Русские самоходки выделяются тем, что у них башня отнесена максимально назад, а не по центру, как у британцев, двигатель впереди, и это улучшает защиту экипажа. Русские самоходки более массивны из-за того, что у них – автомат заряжания, причем двухпоточный. И с той, и с другой стороны из-за пределов прямой видимости летят огненные кометы – ракеты и светляки – артиллерийские снаряды с газогенераторами.

Бык три-три

«Челленджеры» уже были видны отчетливо – кострами, многие из них горели. Фельдфебель не знал, сколько из «Быков» еще были в строю…

– Бронебойным! Наведение!

Какой-то «Челленджер» – угловатый, похожий на закованного в броню средневекового рыцаря, – медленно, как будто вручную, разворачивал на них пушку.

– Стоп! Огонь!

Бухает пушка – и светлячок выстрела размером с футбольный мяч врезается в броню «Челленджера» где-то между башней и корпусом.

– Бронебойным!

Сначала ничего не понятно, поражен танк или нет, но потом в корпусе открывается люк, и в клубах дыма начинает выбираться механик-водитель. Расстрелять его из пулемета – плевое дело, но это уже удел подонков…