Писарев - Юрий Николаевич Коротков

оценок; напротив, он столь же непочтительно характеризовал профессоров естественного факультета. Впоследствии В. П. Острогорский и А. М. Скабичевский в своих воспоминаниях полностью присоединились к оценкам Писарева. На свой портрет обиделся М. М. Стасюлевич (Иронианский), в частном письме он жаловался на И. И. Срезневского (Сварожич), который якобы пером Писарева сводил с ним счеты.

Вторая часть статьи — «Общее образование» — посвящена анализу гимназической программы и постановки университетского образования. Выбор темы не был случаен. Только что 18 июня царь утвердил (в 5-й редакции!) новый университетский устав, проект которого был составлен еще в 1858 году. На очереди был новый устав гимназий, с весны в обсуждении его проекта на страницах журналов сталкивались мнения сторонников и противников классического образования. Своей статьей Писарев вмешался в эту дискуссию.

«Наша университетская наука» — первая статья Писарева, специально посвященная вопросам воспитания и образования. Поддерживая прогрессивных педагогов, он выступил ярым сторонником реального образования и решительным противником классического. Остроумно и резко критикуя систему российского образования, Писарев высказал несколько оригинальных (и на первый взгляд даже парадоксальных) педагогических и социологических мыслей.

«История Ломоносова повторяется у нас в России каждый день, — размышлял Писарев, — а между тем Ломоносовы так же редки теперь, как были редки в прошлом столетии». Молодые люди с самых отдаленных окраин стекаются в университетские города для учения; голодают, зарабатывая себе на жизнь грошовыми уроками, терпят всевозможные лишения; по истечении четырехлетнего курса благополучно (а иногда и блистательно!) выдерживают выпускной экзамен, а затем растворяются в общей массе чиновников, учителей, ученых, ничем замечательным не проявляя свою личность. Разгадка этого явления заключается в том, что молодые люди стремятся не к знаниям, а к карьере. «До тех пор, пока университеты будут давать своим слушателям какие-нибудь права, — подчеркивает Писарев, — до тех пор, пока университетский диплом будет открывать дорогу к таким местам, которые не могут занять люди, не имеющие дипломов, до тех пор всякие сладкие речи и стремления общества к образованию будут относиться к легиону наших патриотических самообольщений».

«Мы никогда не относились к образованию просто и бескорыстно, — развивает свою мысль Писарев, — всякое знание мы забираем в голову как источник доходов…» Об образовании много говорят, изменяются программы, раздаются голоса о том, что «следует формировать человека, а не моряка, не чиновника, не офицера». Между тем так называемое специальное образование все более поглощает образование общее. («Развелось пропасть разных образований: это, говорят, юридическое, а вот это — техническое, а вон то — военное. Идя по этому пути, можно дойти до образования кирасирского, отличающегося от гусарского и уланского, до образования, свойственного чиновнику казенной палаты и совершенно непохожего на образование сенатского или почтамтского чиновника, до образования кожевника, не имеющего ничего общего с образованием мыловара или мясника. Когда мы доведем свое развитие до такого невиданного совершенства… мы даже не заметим того, как общее образование совершенно уничтожилось и превратилось в миф, потому что сотни различных образований растащили его по кусочку».) По мнению Писарева, специальное образование «не что иное, как навык в каком-нибудь ремесле», неважно, в области физического или умственного труда, в производительной или непроизводительной сфере, «образованный специалист» может быть мастером своего дела и в то же время оставаться «неучем и полудикарем», находящимся в плену многих предрассудков, имеющим «самые смутные понятия о достоинстве человека, об интересах общества, об отношениях гражданина к своим согражданам и семьянина к своему семейству».

Писарев выступает за широкое общее образование, пока «сдавленное» между воспитанием и изучением ремесла, которые должны иметь второстепенное значение. Выбор специальности в сфере умственного труда нужно предоставить самому молодому человеку после получения им хорошего и полного образования, а простому ручному ремеслу следует учить ребенка с малолетства.

«Воспитывать следует как можно менее», — заявляет Писарев. Все разнообразные приемы воспитания сводятся к двум основным типам: к воспитанию розгой и к воспитанию авторитетом. «Воспитание заставляет только повиноваться, а образование учит будущего человека жить и распоряжаться своими силами». Поэтому уже в самом раннем возрасте воспитание должно уступить место образованию (которое начинается, «как только сообщаются какие-либо знания, каким бы то ни было образом и по какому бы то ни было поводу»)…

Едва окончив первую статью, Писарев принимается за новую. «Очерки из истории труда» — одна из крупнейших (6,5 печатного листа) и важнейших его статей. Это единственная специально экономическая статья в творчестве публициста, она наиболее полно и систематично раскрывает его взгляды на историю человеческого общества. В начале статьи Писарев сообщает, что будет излагать идеи американского экономиста Кэри. И дело здесь не только в том, чтобы ввести в заблуждение цензуру. Книга Кэри давала публицисту фактический материал, который он излагал критически, оплодотворяя его идеями Фурье и Оуэна, Герцена и Чернышевского. Собственные размышления над книгой буржуазного экономиста привели Писарева к изложению социалистических идей — в оригинальной форме и в оригинальном приложении к России. «Очерки» стали своеобразным введением к целой серии статей, излагавших «теорию реализма».

В основе взглядов Писарева на общество лежало материалистическое представление о двух основных потребностях человека — приобретать материальные обеспечения жизни и сближаться с другими людьми. «Все богатство человека, — писал он, — заключается в сырых материалах, добываемых из земли; все могущество человека заключается в умении перерабатывать и обращать в свою пользу добываемые материалы». Однако в процессе общения человека с человеком «гораздо быстрее, чем элементы труда и обмена услуг», развился «элемент присвоения чужого труда». Он возник «в доисторические времена в семейном быту и из него раскинул свои ветви по всем отраслям человеческой деятельности». Элемент присвоения «преобладает во всех существующих обществах», составляет источник и причину всякого зла, «является единственной причиной страданий и преступлений». Он, по мнению Писарева, «составляет единственный предмет изысканий историка», ибо «государственные формы, политический смысл и даже национальное чувство составляют прямое следствие элемента присвоения, т. е. все эти вещи или произошли от присвоения или возникли как отпор присвоению». Публицист выступает против буржуазно-либеральных представлений о прогрессе: «Различные видоизменения войны и различные проявления рабства, — писал он, — наполняют собой все страницы всемирной истории. Переход от одного вида войны к другому и от одной формы рабства к другой называется благозвучным Именем прогресса». Писарев ярко изображает «патологические формы труда», то есть различные формы эксплуатации. На примере Англии он показывает противоречия капитализма: огромные богатства небольшой кучки эксплуататоров и неисчислимые бедствия трудящихся масс. Он подвергает сокрушительной критике антинаучную сущность «учения» Мальтуса о перенаселении.

Человеческое общество в первоначальной его форме Писарев представляет в виде четырехэтажной пирамиды. Ее основание, нижний этаж, непосредственно соприкасающийся с землей, составляют люди, добывающие сырые материалы. Во втором этаже происходит механическая и химическая