Масть пиковая - Рауль Мир-Хайдаров

Поймав случайное такси, Коста без сопровождения, стра­ховки, оружия отправился в резиденцию Лютого у бывшей ов­чарни. Подъехав к катрану, в котором прежде, судя по саду и по самой постройке, жил хозяйственный, не лишенный вкуса и претензий человек, Коста попросил остановиться как раз на­против окон зала, где обычно резались в карты, и долго рас­считывался с таксистом, давая возможность хозяевам хорошо разглядеть неожиданного визитера. Выйдя из машины, он ак­куратно поправил бабочку, одернул смокинг и, подхватив кор­зину, в которой явно чувствовалась снедь, постучал в дверь. И ее тотчас рывком открыли. Незнакомый молодой парень мол­ча показал ему рукой вперед.

– Мир дому сему, – сказал Коста учтиво, как только ока­зался в зале.

Шесть человек за столом действительно играли в карты, и, судя по деньгам, лежавшим в центре, да и возле каждого из них, по-крупному. Седьмой стоял у него за спиной, не было лишь того здоровенного бугая, которого Коста вырубил тогда одним ударом.

– Обшманай его как следует, – хищно ощерившись золотозубым ртом, приказал Лютый тому, что стоял за спиной.

– Нехорошо гостей встречаете, – отреагировал Коста, поднимая руки вверх и поворачиваясь к тому, кто должен был его обыскать.

– Ты бы, падла, о гостеприимстве помалкивал, – добавил один из тех, кто был тогда на переговорах в «Лидо».

Пока его обыскивали, кто-то встал из-за стола и сдернул накрахмаленную скатерть с корзины и тут же радостно взвизг­нул:

– Толян, ты говорил закусывать нечем, а тут такая жратва, слюнки текут. – И все разом сбежались к корзинке.

– Ты это нам привез? – спросил недоуменно Лютый.

– Да, вам, я приехал передать, что мои хозяева готовы принять ваши условия без всяких оговорок.

– Наконец-то поняли, с кем имеют дело, – сказал гордо и взволнованно Лютый и предложил гонцу сесть, видимо, нео­жиданный визит сильно возвысил его в глазах банды. Ашота в городе знали и оттого ждали ответной мести, а тут все так лег­ко улаживалось.

– А не отравили эти торгаши-мироеды свой гостинец? – вдруг среди всеобщей эйфории сказал один из тех, что все вре­мя не отходил от окна, выходящего на дорогу.

Коста достал из корзинки бутылку водки, бутылку конья­ка, ловко откупорил их, налил в один стакан и коньяк и водку, сделал себе бутерброд из нежнейшей югославской ветчины и, подняв стакан, сказал:

– За мир. – И, выпив залпом, с удовольствием закусил.

– Кто же такое добро будет травить, лопух? – сказал со смехом встречавший у двери и стал разливать всем такой же ерш, какой выпил Коста, и никто не стал ему возражать или останавливать.

– Мы замиряться с вами не собирались, – сказал веско главарь, – но раз вы протягиваете руку, грех ее отводить, хва­тит крови, да и в Ташкенте нас могут не понять. Поэтому, по нашему обычаю, я тоже повторяю твой тост:

– За мир.

Все дружно выпили и стали прямо руками брать рыбу, мя­со, индюшку, казы из корзины, хотя там сбоку лежали и при­боры одноразового пользования.

– Удачный день, – сказал весело Лютый, победно огля­дывая сотоварищей, видимо, тяжелый разговор у них вышел накануне, – давайте за него и выпьем, если мы замиримся с Японцем, цеховиком, нас признают в Ташкенте, и мы вновь вернем себе свой район. – Выпили и за это.

Захмелев, Лютый вдруг ошарашенно вскочил.

– Но теперь условия будут другие. Наши. Не пять тысяч, а десять. Как говорится, жадность фрайера погубила. – И, гля­нув выжидающе на Коста, добавил: – Потянут твои хозяева?

– Потянут. Они очень хотят мира, я это точно знаю, и из-за пяти тысяч мелочиться не станут.

– Ну вот и прекрасно, что поумнели, а когда же платить начнете?

– Хоть сейчас, только у меня нет машины, пусть кто-то поедет со мной, заедем к Наргиз, возьмем деньги, и я лично передам вам в руки.

– Идет, – согласился Лютый, – валяйте, только еще одно условие. Загрузи за наш счет пару таких корзин, а как при­дешь, накрой нам стол по-человечески, посуда тут найдется, обмоем день победы и замирения.

Отправили самого молодого, а за руль белых «Жигулей» пришлось сесть Коста, парень не имел прав.

Подъехали к «Лидо», где уже вовсю начиналась вечерняя жизнь, парень, сопровождавший Коста, заметно нервничал, и Джиоеву даже пришлось его успокаивать.

Наргиз, по сценарию, находилась в кабинете одна, чтобы ничто не вызвало подозрения. Войдя, Коста устало плюхнулся в кресло, показывая сопровождающему, какого он страха натерпелся в резиденции Лютого, вкратце сообщил директрисе о переговорах и закончил:

– Но теперь, Наргиз Умаровна, условия у них другие. Требуют десять тысяч.

Наргиз удивленно посмотрела на сопровождающего, слов­но дожидаясь подтверждения.

И тот, польщенный вниманием к собственной персоне, сказал:

– Да-да, Толян сказал – десять.

– И я уже вам все приготовила, – ответила она расстроен­но и показала на яркую спортивную сумку «Адидас» на полу у стола.

Но потом, как бы отвлекая внимание от сумки, подошла к вмурованному в стене сейфу и, открыв его, достала деньги в разных купюрах. Выложив на стол, пригласила Коста с сопровождающим помочь ей считать.

Молодому доверили набрать две тысячи четвертными, Ко­ста ту же сумму – червонцами, а сама она стала добирать ос­тавшуюся тысячу – пятерками. Деньги отсчитали быстро, по­том она сгребла всю сумму и небрежно бросила их в сумку, где также разнокупюрно, валом, уже лежали пять тысяч.

Потом, как бы спохватившись, она сказала:

– Я так рада, что эта жуткая история наконец-то заканчи­вается, и пусть Лютый примет от меня личный подарок. И она стала складывать в сумку поверх денег дюжину заранее заготовленных бутылок темного чешского пива «Дипломат» и в довершение бросила туда же два блока сигарет «Мальборо».

Видя, что у молодого глаза загорелись от пива и от сига­рет, она взяла со стола одну пачку и протянула ему со словами:

– Кури на здоровье. – И тут же открыла ему баночное пи­во, финское, достав все из того же холодильника, где храни­лось и чешское.

Пока молодой попивал пиво, внесли две корзины с заку­сками.

Достав портмоне, он спросил:

– Сколько с меня? – Он запомнил слова главаря «за наш счет» и не хотел мелочиться в глазах красивой женщины.

Но Наргиз запротестовала:

– В другой раз. Сегодня в день примирения считайте по­дарком от «Лидо».

Коста подхватил сумку с пола, молодой в обе руки тяже­ленные корзины, и они отправились в обратный путь. На са­мом выезде из города, на обочине, белые «Жигули» поджидала «Волга» Парсегяна, кроме владельца машины в ней находи­лись Ариф и Карен. Пропустив машину вперед, они потихонь­ку поехали вслед, Карен всю дорогу сокрушался, что Коста без них справится с бандой.

За столом шла напряженная игра, и на их появление не обратили особого внимания, только Лютый, раздававший кар­ты, спросил мельком у сопровождающего:

– Ну, как дела?

– Все о`кей, в лучшем виде, хозяйка еще подарок тебе пе­редала, сейчас обалдеете. – И выхватив оба блока «Мальборо» из сумки, молодой кинул их на стол. Их тут же бросились разрывать и делить.

Коста тем временем, ловко открыв всю дюжину пива, до­ставил их тоже играющим. Пиво вызвало больший восторг, чем сигареты, и все, дружно задрав головы, принялись пить, а Коста стал выкладывать на диван деньги, и все хорошо это ви­дели.

– Халдей, оставь деньги в покое, сами посчитаем, лучше накрой стол, как Лютый велел, – сказал кто-то, на миг оторвав от губ бутылку с пивом.

– Меня зовут Коста, – сказал почему-то гонец и продол­жал: – Я сейчас накрою такой стол, век не забудете… – И тут же раздалась автоматная очередь, хотя Коста и не вынимал рук из яркой спортивной сумки с деньгами. Так и не доставая из «Адидаса» с двойным дном легкий израильский автомат «Узи», он продолжал стрелять, только один успел рвануться к приоткрытому окну и выпрыгнуть на улицу, но там его в ту же секунду настигла пуля Арифа, страховавшего именно окна. Через минуту-две все было кончено. В комнату с последними выстрелами ворвались Карен с Беспалым.

– Я же сказал, что он нам ничего не оставит, – сказал огорченно Карен.

И в этот момент Лютый на полу слабо шевельнулся и вы­ронил из рук пистолет, так и не успев сделать ни одного вы­стрела.

– Ах, этот гад еще жив! – обрадованно вскрикнул Карен и, подойдя к главарю, добил его из нагана.

– Ну, теперь наведем марафет – и живо отсюда, надо бы­стрее на трассу, хотя «Узи» не «Калашников», выстрелы могли и засечь, – сказал Коста и стал складывать деньги с дивана и картежного стола в сумку.

Через несколько минут Лютого с дружками сложили в ку­чу и облили бензином, а когда «Жигули» съехали со двора, Беспалый подпалил строение с крыльца, чтобы дом запылал, когда они будут уже на Чимкентском тракте.

Камалов почти не выходил из дома без оружия. Опыт, ин­туиция бывшего розыскника подсказывали, что он находился под чьим-то пристальным вниманием, под колпаком, хотя он вряд ли мог привести хотя бы один пример, работали все-таки против него в высшей степени профессионалы, да и человек, стоявший за всем этим, видимо, хорошо изучил его и знал, какой опыт жизни у него за плечами.