Записки начальника нелегальной разведки - Юрий Дроздов

В интервью Шевченко сетует: "Если бы я не был загнан в угол, если бы не крайние обстоятельства, если бы у меня был другой путь поменять судьбу, я никогда бы не пошел на контакты с ЦРУ". Из его путаных разъяснений по этому поводу в книге становится понятно, что возможными обстоятельствами, "загнавшими его в угол", была встреча с Джонсоном, на которой его могли записать на пленку и снять камерой. Однако серьезным поводом для этой встречи в свою очередь должны послужить какие-то другие "крайние обстоятельства", которые заставили его пойти на сотрудничество с ЦРУ и о которых он предпочитает умалчивать как в своей книге, так и в беседе с А.Макаровым.

Последнему Шевченко сокрушенно говорит: "...в сознании многих честных людей я изменник, предатель...". А затем задает риторический вопрос: "Разве был я шпионом в подлинном смысле слова? Шпион - это профессионал-разведчик, находящийся на службе у того или иного государства, который выполняет определенные указания, подчиняется конкретному руководству. Не совсем так было со мной, а в некоторых отношениях и совсем не так". По мнению Джонсона, от Шевченко и не требовалось каких-либо особых профессиональных качеств разведчика. Согласно мемуарам Шевченко, на одной из встреч с ним Джонсон подчеркнул, "...что американцы не имеют намерения вовлекать меня в опасные операции, и что они не хотят, чтобы я следил везде за людьми или воровал и фотографировал документы!".

И еще уточнил: "Минуту назад Вы сказали, что хотели бы сделать что-либо стоящее. Вы думаете, что побег - это единственное, что Вы можете сделать?".

"...У нас были и другие мысли". "Не соглашусь ли я на определенное время остаться на посту заместителя генерального секретаря ООН. Ведь я располагаю большим объемом информации, которую я мог бы передавать, если мы будем работать вместе. Я могу оказать помощь в получении информации о советских планах и намерениях, о планах советского руководства".

"...Вы хотите, чтобы я стал шпионом?" "Я не назвал бы это шпионажем. Скажем так, время от времени Вы будете передавать нам информацию на встречах, подобных сегодняшней...".

"...автоматически я ответил Джонсону, что обдумаю его предложение".

Таким образом, для совершения предательства со стороны Шевченко ЦРУ достаточно было получать от него секретную информацию: "Что они жаждали получить от меня - это была информация, к которой я уже имел доступ". На встрече с Джонсоном Шевченко заявил: "Я здесь не по импульсивному решению. Это не решение последних дней. Мысль о побеге укреплялась во мне годами, и я готов сейчас к этому шагу и прошу вас помочь...". "...я пытался подчеркнуть, что по духу я не являюсь больше советским человеком. Мотивировка казалась мне слабой, и я снова пытался подойти к проблеме под другим углом...". "В моем офисе в ООН я принял решение порвать с советской системой".

Шевченко не является обычным перебежчиком, в чем он пытался убедить корреспондента "Советской культуры" на протяжении всей беседы с ним. Он стал на путь предательства и сотрудничества с ЦРУ, что со всей очевидностью следует из его "литературных "воспоминаний.

После вышеупомянутой встречи с представителем ЦРУ, как пишет Шевченко, он "начал обдумывать предложение Джонсона стать шпионом..." "...К своему удивлению, я стал склоняться к согласию с предложением Джонсона. Будь я на его месте, а он на моем, я знал, что сделал бы все, что можно, чтобы использовать возможность проникнуть в Советы на самом высоком уровне. Чем больше я привыкал к этой мысли, тем больше находил позитивных аспектов в его предложении... Более того, думал я, работа на американцев в течение определенного времени будет наиболее эффективным способом развеять возможные их сомнения в моей честности и искренности.

Американцы предоставят мне политическое убежище, это хорошо, но я понимал, что у них не будет передо мной никаких обязательств сделать для меня что-либо большее, а мне потребуется защита на некоторое время и помощь в устройстве новой жизни... . После допросов они могут выбросить меня как выжатый лимон. А я надеялся на большее".

"Я принял решение доказать свою готовность перебежать не словами, а делами. Во всяком случае, первым импульсом было помочь раскрыть секреты советского режима и выступить против него; я хотел помочь Западу".

Получаемые от Шевченко важные сведения политического характера предназначались для информирования администрации США. Следовательно, Шевченко находился на службе у государства (США), хотя он и пытался это отрицать в беседе с А.Макаровым: "Джонсон заявил, что Вашингтон осведомлен относительно того, что я не связан с КГБ, что его правительство верит в мою искренность".

Что касается выполнения им определенных указаний, то разведывательное задание Джонсон поставил перед Шевченко очень определенное: "Они (американцы) хотели быть осведомленными по вопросам политики, политических решений, и как эти решения принимаются.

Они были рады информации, которая исходила от моих связей, контактов, моей работы".

"Вы работали близко с Громыко и многими другими. Вы знаете, о чем они думают и что происходит в политических кулуарах в Москве и здесь в представительстве (миссия СССР в ООН). Вы можете нам помочь понимать: какую они политику ведут, каким образом она формулируется, кто за этим стоит".

"Я ответил, что собирался это объяснить специалистам, и для этого необязательно оставаться на моем посту". "Есть в этом и другой аспект, - прервал меня Джонсон, - ...Ваша собственная мотивация. Вы убедили меня, что решение не было импульсивным. Если бы Вы хотели благосостояния и безопасности, Вы бы остались с Советами, но если Вы действительно хотите бороться с ними, мы можем помочь Вам сделать это самым эффективным путем".

В интервью Шевченко заявил следующее: "ЦРУ не ставило передо мной условия, что я обязан отвечать на все вопросы и делать то, что они мне укажут. Никогда, никогда этого не было... Сообщил американцам я только то, что сам считал нужным. Делал это дозированно... Мой шпионаж был очень близок к тому, что испокон веков делают все дипломаты мира. На что-то намекают, что-то раскрывают, что-то выведывают". В своей книге Шевченко пишет: "Я не осознавал в то время, что я обдумывал решающий момент. Я не установил ограничения на продолжительность моей секретной службы. Я вступил в тайный мир без определенных границ".

Указания Джонсона относительно того, с чего Шевченко должен начать свою разведывательную работу, выглядело так. Джонсон "предложил, чтобы я начал с самых последних телеграмм, полученных в представительстве, дата, время, когда они были отправлены, текст, настолько полно, насколько я мог добыть его". Шевченко понимал, что "сделать копию шифртелеграммы в советском представительстве почти несомненно способствовало бы расшифровке" всей телеграфной переписки американцами. Единственное, что Шевченко волновало при этом, - необходимость "рисковать своей шеей", а не забота о недопустимости передачи дозированной информации.

Согласно мемуарам Шевченко, он отказался от снятия копий с шифртелеграмм, однако на очередном свидании в устной форме подробно изложил Джонсону содержание шифротелеграммы из МИД СССР по советско-китайским отношениям (в МИД СССР телеграмму отправил из Пекина посол СССР В.Толстиков). Джонсона интересовали все детали, в том числе, "кто подписал ее и какая дата была на ней". В этой связи заслуживает внимания такая фраза Шевченко: "Хотя телеграмма не содержала информации большой важности, мы обсуждали ее довольно долго в тот вечер".

В дальнейшем Шевченко снабжал ЦРУ важной политической информацией, к которой имел доступ как в представительстве СССР в ООН, так и во время своего пребывания в Москве. Так, например, однажды Джонсон поинтересовался у Шевченко, как он планирует использовать свой отпуск в Москве. При этом Шевченко отмечает, что "он (Джонсон) и его руководство в Вашингтоне пришли к заключению, что я мог бы, не подвергая себя риску, добыть разведывательную информацию. В Москве, занимаясь своими обычными делами, я бы выяснил последние результаты советских замыслов на высшем уровне и собрал бы информацию о лидерах. Я увиделся бы с Громыко и другими высокопоставленными должностными лицами в Центральном Комитете и Министерстве иностранных дел".

"Я держал Джонсона в курсе всего известного мне о происходившем в Кремле, особенно по разногласиям Брежнева с Косыгиным по будущему курсу советскоамериканских отношений, об инструкциях, получаемых Добрыниным в Вашингтоне, деталях советской политики.

Я информировал его о советской позиции на переговорах по разоружению, включая возможные уступки, сообщал о планах СССР по продолжению в Анголе борьбы с движением, не признающим Москву.

Я передавал экономическую информацию по нефтерождениям в Волго-Уральском регионе и Оби, что добыча будет сокращаться и что в ближайшие годы СССР будет расширять добычу на более мелких месторождениях, менее доступных.