Спасти(сь) (от) дракона - Елена Амеличева

места! А сама порченая! Магисса огня она, видите ли! С кем отожгла-то, цыпа? И сколько их было? Рассказывай! Понял уж, в чем ты признаться вздумала — что не девушка уже!

— Ты идиот. — Констатировала я.

— Короче, все будет так, — прошипел он. — Я никому не скажу, что ты второго сорта, крошка, все же от этого зависит, кто трон унаследует, но отныне ты во всем будешь меня слушаться, поняла? Я на тебе женюсь, я добрый. Но посмеешь мне хоть слово поперек сказать…

— Заткнись уже! — рыкнула я, заледенев от злости.

Вопреки холоду в душе, мои ладони начало припекать. На землю с пальцев потекли тонкие струйки огня. Придурок принц заткнулся, глядя на это огромными глазами.

— Теперь слушай меня! — я говорила тихо, но он вздрогнул. — Ты всех судишь по себе, ущербное создание! Я — невинна, как в день появления на свет, все высшие силы мне свидетели! Но тебе моя невинность не достанется, и не мечтай! Магисса огня уже выбрала, с кем хочет провести жизнь бок о бок — и это точно не ты!

— Но…

— Никаких но! Отныне ты оставляешь меня в покое, и брата тоже. Или твой отец узнает обо всем, и жить ты будешь в самой далекой провинции, как можно дальше от столицы и, самое страшное, на жизнь будешь зарабатывать собственным трудом! Ты понял меня?! Не слышу! Мне что, поджарить твой тощий зад, чтобы получить ответ?

— П-понял! — проблеял Аман.

— Отлично. А теперь едем во дворец. Ты — в карете. А мне найди коня!

.

Глава 38 Змея

Свидание с младшим принцем кончилось вовсе не так, как я планировала, но оно и к лучшему. Мы вернулись домой и разбежались в разные стороны. Понимая, что Аман поскакал жаловаться маменьке, я попросила Хафсу предупредить Асурию, если Шасиана ко мне заявится.

Пусть драконица выясняет отношения с нагиней, мне лучше от обеих держаться подальше. Мать Мансура хоть и лучше Змеи, но не намного, кажется. Вспомнив недавний банный день и пилинг ног рыбками, я сначала хихикнула, потом поежилась — как бы любимая жена султана и в самом деле не пустила меня на корм рыбам!

Тем временем вечер опустился на дворец как черная вуаль на вдову. Все стихло, лишь звезды сияли в непогрешимой вышине, такие далекие. Я вышла на террасу и сама не заметила, как ноги унесли меня на лужайку, а потом к аллее. К которой я и направилась, скинув туфельки.

Лунные тени скользили по траве, делая ее серебристой. Стволы деревьев, сонно покачивающих ветвями, наполняли воздух вздыхающими тенями. Вокруг была разлита нега пряной, разгоряченной, как тела любовников, ночи. Я свернула в какой-то дворик, по периметру уставленный стаканчиками со свечами. Их пламя растекалось золотым светом по плитам пола, бросая отблески на стены, на которых и так танцевали блики от воды огромного бассейна.

Точно, я днем была здесь! Только пришла с другой стороны, где под тяжестью плодов прогибаются ветки апельсиновых деревьев. Здесь очень уютно было, помню.

Но сейчас дворик меня пугал. Ночь наполняла его тенями, тяжело вздыхающими по углам. Деревья, в темноте похожие на злобных чудовищ, шевелили ветвями, будто щупальцами, которые в любой момент могли метнуться вперед, чтобы опутать тело плетьми и удавкой затянуться на шее, не давая вдохнуть.

Я поежилась, отгоняя озноб. Напридумывала всякой ерунды. Какая же я трусиха! Обругала себя, стиснула зубы и шагнула вперед, затаив дыхание. Холодная травка под ногами щекотала ступни. Вот, все хорошо. Никаких чудовищ. Никто не поджидает удобного случая, чтобы нанести мне вред. Это просто страх, ничего более.

Но в тот момент, когда я оказалась в самом центре дворика, луна скользнула за тучу, словно прикрылась чадрой от любопытных глаз. Без голубоватого света крутобокой хозяйки неба стало совсем страшно. А потом…

Я напряглась всем телом, застыв и не в силах пошевелиться, вглядываясь во тьму между деревьями. Показалось ведь, правда? Не может же такого быть!

Как завороженная, вновь ступила вперед, затаив дыхание. Еще шаг, еще и еще. И вот…

Взгляду открылся очередной дворик, просторный, надежно скрытый от чужих глаз тремя стенами. У одной стояла Шасиана, даже в темноте сверкая, как редкий драгоценный камень. А вдоль другой… ползла змея!

Алая, как только что пролитая на жертвенный алтарь кровь, огромная — верблюда смогла бы проглотить, не напрягаясь! Длиннющая — заняла весь дворик, видно лишь, как двигаются чешуйки, каждая из которых с мою ладонь, когда змея шевелится.

В голове тут же всплыла детская присказка: «Все плохое долой, все хорошее со мной!»

Неужели это та же, которая приползала в ту бурю, когда демон Сай накрыл нас защитным куполом? Мне никогда не забыть красные глаза этой змеюки! А ее острые клыки, которые, казалось, вот-вот вопьются в мою плоть, до старости вспоминать буду!

— Не красуйся, перекинься уже! — скривившись, бросила ей мать Амана.

Алая змея, не спеша, сделала еще круг по двору, а потом, не успела я моргнуть, как на ее месте оказалась обнаженная рыжеволосая девушка.

— Здравствуй, сестра, — пропела она, ничуть не стыдясь наготы тела, поблескивающего в лунном свете.

Сестра?! Змея из самума — сестра любимой жены султана?!

— Зачем явилась? — проигнорировала ее приветствие Шасиана. — Ставишь весь план под угрозу.

— Меня прислал Он. — Незнакомка усмехнулась. — Потому что не видит обещанных тобой результатов.

— Все идет, как должно, торопиться некуда. — Султанша пожала плечами. — Мой сын скоро сядет на трон.

— Ой ли? — рыжеволосая сложила руки на груди. — Недавно ты утверждала, что Мансур из той поездки за магиссой не успеет вернуться вовремя! Он успел. Ты говорила, что он не отдаст девицу — отдал. Теперь обещаешь вновь.

— Ты страх потеряла, Лусиана! — рявкнула Шасиана. — И так одна я хоть что-то делаю, а вы с Ним сидите на заднице и ждете, когда вам все преподнесут на блюдечке!

— Ах, да, конечно же, бедная сестренка, ты же так страдаешь тут, в роскоши дворца, засыпанная драгоценностями по самую задницу!

— Заткнись! — султанша сжала кулаки. — Я заплатила за наш план своим любимым мужчиной, забыла?! Это я смотрела, как его возвели на плаху и казнили по приказу этого проклятого дракона! А теперь мне приходится делить с ним ложе — каждую ночь ублажать этого ненасытного мерзавца! Каждый раз я вспоминаю,