Спасти(сь) (от) дракона - Елена Амеличева

— рассказывал анекдоты, сыпал шуточками, но с обнимашками не лез, помня, видимо, как прилетело в прошлый раз от старших Аманитов. Я кивала, сидя с приклеенной улыбкой — уже лицо начало болеть от нее.

Догадываюсь, что вслед за папой сына вздрючила еще и мамочка, которой и самой, наверное, от султанских щедрот досталось. Видимо, Аману велено завоевать сердце девушки любым способом, иначе мажорчику урежут содержание.

Когда карета, наконец-то, остановилась, я с трудом сдержала облегченный выдох и с радостью из нее вылезла. Мне куда больше нравится ездить верхом, а не в большом ящике, как блоха в коробке.

Парень вышел следом, недовольно скривившись — видимо, хотел поразить девушку в самое сердце, продемонстрировав хорошее воспитание и отличные манеры, подав жеманнице руку.

Не достанется тебе ничего, ни руки, ни сердца! Я едва не ляпнула это, представив, как вытянется капризная мордочка принца. Куда он, кстати, меня привез? Посмотрела на большое черное с золотом здание с широким проходом-аркой в форме луковицы. К нему со всех сторон стекались люди в разноцветной яркой одежде, прямо обсыпанной украшениями.

Тяжело, должно быть, столько на себе носить. Я хихикнула, представив, как они вместо цацек просто вешают себе на шею пудовый слиток золота, а по бокам мешки с камнями, на стоимость которых нормальная семья может десятки лет безбедно жить, не работая.

Что ж, у богатых свои причуды, будь то драконы или наги, всем хочется и на других поглазеть, и самому похвастаться благосостоянием. А карет вон уже столько выстроилось в длинную цепочку, что ее конца и не видать. И все такие красивые, что даже жаль ездить на таких.

— Идем же, — Аман с важным видом прошествовал вперед.

Мне, видимо, полагалось смиренно тащиться хвостиком вслед за принцем, которого все узнавали и тут же склоняли головы.

— Кто это с ним? — слышала я женский шепот вслед.

— Наверное, новая любовница, — неслось в ответ.

Мои уши и щеки запылали. Я готова была съежиться от стыда до размеров конфетного фантика, смятого в шарик. Как же мерзко!

— Новенькая девка у него! — услышала с другой стороны.

— Почему новенькая?

— А ты смотри, на ней пара браслетов да сережки! Аманчик еще не успел обвешать ее драгоценностями!

— Ага, слыхала шутку? Говорят, принц расстается со своими бабами, когда они уже не могут и шагу ступить под весом украшений, им надаренных!

— Ха-ха-ха!

— Хи-хи-хи!

Под сдавленные смешки я, чувствуя себя свечкой, прошла вслед за порочным принцем во внутренний двор. Лишь бы только слезы по щекам не потекли, как воск горячие. Нет уж, не доставлю этим сплетникам такого удовольствия! Сосредоточусь лучше на чем-нибудь.

К примеру, на красоте вокруг. Тут царила приятная прохлада, благодаря навесу, который не пропускал солнечные лучи, и гулял ветерок. Пахло цветами и чем-то приторно сладким, очень знакомым.

Увидев людей, которые разлеглись на россыпи подушек, я поняла, чем именно — все они курили кальян. На моих губах заиграла улыбка, когда вспомнила, как мы с Элем и Мансуром бесили старичков в кальянной. Мой дракон тогда еще и наконечник у трубки так стиснул зубами, что тот раскрошился.

— Рад, что тебе здесь нравится! — воодушевился Аман, отнеся мою реакцию на свой счет. — Пойдем, послушаем музыку!

Что ж, музыка — это хорошо. А потом мне надо с ним поговорить, все объяснить.

Приятные девичьи голоса выводили затейливые рулады, заставив стыдливо умолкнуть птиц на деревьях. Прямо заслушалась! А потом и загляделась, увидев небольшую площадку, залитую водой по щиколотку, и украшенную цветами. На ней плавно двигались поющие красавицы.

Длинные рады разноцветных свечей заливали пространство, укрытое от полуденного зноя полутьмой, и наполняли его сияющими брызгами, когда девушки специально топали по водной глади.

Это было очень красиво. Но сами певуньи были, мягко говоря, полуголыми. Тела, едва прикрытые тончайшими пелеринками, из-за света свечей проглядывались так явственно, что не оставалось никакого простора для фантазии. Какое там, если можешь родинку на самом интересном месте разглядеть! По сравнению с ними служанки из таверны, где я полила лампадным маслом нахалку-танцовщицу, скромняшки высшей пробы.

Как хорошо, что моим мужем станет не этот распутный стрекозел, который сейчас пожирает взглядом голых певиц и почти что причмокивает, а Мансур — порядочный, верный, чуждый таких соблазнов!

— Ты заскучала? — Аман покосился на меня и отвернулся от зрелища. — Не думай, я за равноправие! Пойдем в соседний дворик, там танцуют мальчики!

Еще чего не хватало, на обнаженных мужчин глазеть! Я снова стыдливо вспыхнула. На языке вертелся закономерный вопрос — знает ли его строгая матушка, куда ее обожаемый распутник-сыночек повел на свидание девушку? И что с ним сделает папа-султан, если я ему об этом непотребстве поведаю? Кстати, неплохая мысль! Но я не такая коварная, увы.

— Аман, а есть здесь где-нибудь место, где мы могли бы просто прогуляться и поговорить? — спросила я и торопливо уточнила, — без голых бабушек, показывающих фокусы, и обнаженных дедушек, плюющихся огнем?

— Хочешь побыть со мной наедине? — снова не так понял он.

Вот ведь самовлюбленный осел! И как у таких родителей, очень даже не глупых, мог родиться столь… э-э, посредственный отпрыск? Или это тот случай, когда природа на потомстве не просто отдохнула, а вообще в отпуск удалилась, да еще и надолго?

— Нам нужно поговорить, — уточнила я, когда принц привел меня в какой-то сад.

Белая беседочка, фонтанчик, цветы, деревья, птички заливаются. Вроде, все прилично.

— Думал, ты целоваться хочешь, — нахмурился парень.

После того, как тогда, на крыше, ты едва не утопил меня в своей слюне и заставил продегустировать помимо моего желания все блюда, которые ел? Нет уж, точно не хочу! Мне целоваться нравится с Мансуром. А с тобой это все равно, что жабу взасос чмокнуть, брррр!

— Я должна тебе кое-что сказать. Это очень важно. — Собралась с духом.

— Так и знал! — он шлепнул себя по лбу. — А я тут перед ней дифирамбы пою, из кожи вон лезу!

О, так он сам догадался? Я повеселела. Это облегчает задачу. Извинюсь, заверю, что он ни в чем не виноват, и…

— Ну, и кто тебя чпокнул? — вдруг огорошил меня Аман, окатив презрением. — Говори! Мансур? Это вряд ли, он правильный такой, что тошно! Кто, говори, шлюшка, все равно узнаю!

— Что ты несешь?!

— Я? Это ты заявилась тут такая вся, невеста без