Пропавший мальчик, пропавшая девочка - Питер Стауб

– Бобби придет попозже, – ответил Ллойд-Джонс.

– В таком случае я вас оставляю.

Как только Полхаус вышел, Ллойд-Джонс указал жестом на стул на другом конце стола и сказал:

– Давайте устроимся поудобнее.

Не желая так быстро потерять контроль над ситуацией, Тим спросил.

– Удовлетворите мое любопытство, для чего вы добивались встречи со мной?

– Причина одна – ваши книги. Вы один из моих любимых писателей. Прошу вас, присаживайтесь.

Оба опустились на стулья.

– Мой друг, вам просто необходимо обновить ваши фотографии, – начал Ллойд-Джонс. – Не назови мне сержант вашего имени, ни за что б вас не узнал. Снимки старые?

– Боюсь, что да.

– Велите вашему издателю постараться и найти фотографа с хорошим вкусом. Скажу откровенно, у вас очень приятное лицо, и следовало бы извлекать из этого максимальную пользу.

«Как, например, извлекаешь ты», – сказал про себя Тим.

И тут же понял, что именно этого и хотел Ллойд-Джонс – чтобы он так подумал. К Тимоти Андерхиллу он не питал особого интереса, он просто хотел развлечься. Никакое лишение свободы не могло удержать его от любимых игр.

– Мне очень стыдно, что я сразу не узнал Тома Пасмора – спохватился, когда вы уже отъехали. Один из самых знаменитых жителей Миллхэйвена, не правда ли?

Тим кивнул. У него вдруг возникло ощущение: еще немного – и он станет кротким и покорным воле Ронни.

– Полагаю, мистер Пасмор решил, что я достоин его визита – для того чтобы сравнить мою внешность с рисунком, не так ли?

– Так.

– Чем же я привлек его внимание?

– Всплыло ваше имя.

Ллойд-Джонс улыбнулся ему с неподдельной симпатией. В его немного слишком близко посаженных глазах плясали искорки.

– Давайте вот на этом акцентируем наше внимание. Из того, что я читал о вашем друге, я понял, что львиную долю своих, скажем так, «вдохновений» он черпает из общедоступных источников. Я всегда думал – как же это мудро! Если помните, я уже интересовался, не из такого ли рода источников «всплыло» мое имя и привлекло внимание мистера Пасмора. И ваше внимание, разумеется, тоже.

– Вы правы.

– Том Пасмор верен себе. А что это за документы, где они, Тим? Налоговые декларации, что-то вроде этого, да?

– Мы хотели выяснить, кто владелец дома, принадлежавшего прежде Джозефу Калиндару, – сказал Тим. – Так и всплыло ваше имя.

Ллойд-Джонс моргнул, и тень скрытого ликования мелькнула на его лице. Почти мгновенно он обрел контроль над собой.

– Ах да, конечно. Я приобрел эту недвижимость для вложения капитала, но так ничего с домом и не сделал. Давайте теперь поговорим о том, что имеет для меня значение куда большее. Итак, вот он я, опознанный вами как человек, словесный портрет которого дала полиции некая престарелая мадам, чье внимание привлекла какая-то нелепость. Причиной ее беспокойства была моя невинная беседа с очаровательным юношей в парке Шермана. Легко допускаю, что похож на человека с портрета, поскольку и в самом деле являюсь тем самым человеком, что разговаривал с мальчиком. Вот, пожалуй, и все, что у них есть, не так ли?

В комнате будто стало на пару градусов теплее и чуть темнее, как если бы верхний свет потускнел.

– О чем это вы?

– Об опознании. Женщина видит меня в парке, полицейский художник делает набросок, вы усматриваете сходство человека на портрете со мной… – Подняв голову, Ронни смотрел в зеркало поверх головы Тима – И что это доказывает, сержант? Ровным счетом ничего. Это никоим образом нельзя считать основанием для ареста, если только общение с человеком в парке вдруг не стало квалифицироваться как преступление.

– Полагаю, у них есть кое-что еще, – сказал Тим.

Ллойд-Джонс посмотрел на Тима как на милого, но туповатого школьника.

– Ума не приложу, чем же так заинтересовал вас и мистера Пасмора домишко на Мичиган-стрит?

Тим достал из кармана фотографию, которую ему дал Филип, и подтолкнул ее по столу к сидящему напротив Ллойд-Джонсу. Тот ласково взглянул на снимок, брови его взлетели вверх, и он спросил.

– Какой симпатичный юноша. Ваш сын?

– Племянник Марк Андерхилл. Вам знакомо его лицо? Не приходилось ли вам прежде встречаться с ним?

– Дайте подумать… – Ронни подтянул фотографию поближе и склонился над ней.

От мысли о том, что он прикоснется к ней, Тиму стало тошно.

Ллойд-Джордж улыбнулся ему и, коснувшись снимка лишь кончиками пальцев, пустил его по столу назад к Тиму.

– Нет, лицо мне не кажется знакомым, хотя наверняка утверждать не могу, особенно по такой старой фотографии.

– Марк был буквально околдован тем, что вы назвали «домишком на Мичиган-стрит». Со слов его лучшего друга, он даже забрался туда и осмотрел дом. И нашел уйму интереснейших вещей. Ему не составило большого труда понять, что происходило там.

– А вот это совсем нехорошо. Признаться, вы меня очень расстроили.

– Чем же, мистер Ллойд-Джонс?

– Пожалуйста, зовите меня Ронни. Я настаиваю.

Подумав о том, что из-за зеркала наблюдает Франц Полхаус, Тим уступил.

– Извольте.

– Благодарю. Разумеется, вызывает сожаление тот факт, что ваш племянник нарушил границы моей собственности. И поскольку вы рассказали мне об этом, я должен признаться: несмотря на то что мне не удалось узнать его на этой фотографии, я вообще-то обратил внимание, что время от времени какой-то подросток крутится вокруг тою дома.

– А как вам удалось заметить его, Ронни?

– Изнутри – как же еще! Из окна. Я периодически пользовался этим домом как местом уединения. Любил приезжать туда, чтобы собраться с мыслями. Там мне было невероятно покойно. Я просто сидел в потемках и – как вы, наверное, выразились бы – медитировал Пристальное и настойчивое внимание вашего племянника чрезвычайно нарушало мой покой. Как-то раз вечером они с другом даже осветили фонарем окно. А я как раз сидел в комнате и, так сказать, показался им. Глупые мальчишки напугались до смерти.

– Вы еще когда-нибудь пробовали «показываться» моему племяннику?

Уголки губ Ронни дрогнули в улыбке:

– Да, пару раз. Однажды я стоял на вершине холма спиной к нему. Пару раз я проделывал такие вещи. Хотел чуть припугнуть его, только и всего.

– Вы бывали у него дома? В частности, в день похорон матери Марка – не заходили к ним на кухню?

Ронни изобразил изумление:

– Пожалуйста, примите мои искренние соболезнования по случаю кончины вашей невестки. Нет, что вы, не заходил. Подобного у меня и в мыслях не было.

– А почему вы решили, что если повернетесь спиной к Марку, то напугаете его?