Власть без славы - Иван Лаптев

Весь мир с тревогой ждет, а что же сделают Москва, Центр в ответ на все эти вызовы, как прореагирует «империя» на односторонние действия прибалтов и грузин. Реакция следует, но только в виде назидания — 15 марта 1990 года 3-й Съезд народных депутатов СССР квалифицирует попытки Литвы выйти из Союза ССР как незаконные и приостанавливает решения ее парламента до того момента, как будет установлен законный порядок такого выхода. О решении парламентов других республик речи почему-то нет. Литва не обращает внимания на эти уговоры, поведение ее руководства становится все более вызывающим.

Международное общественное мнение обеспокоено настолько, что два крупнейших политика Европы, понимая, чем это все может закончиться, пытаются дипломатично урезонить Литву и 26 апреля 1990 года направляют Председателю Верховного Совета Литвы В. В. Ландсбергису такое письмо:

«Господин Председатель,

Мы выражаем нашу озабоченность в связи с изменением положения в Литве.

Мы хотим, чтобы Вы об этом знали.

Литовский народ недвусмысленно продемонстрировал готовность воспользоваться своим правом на суверенитет.

За это его нельзя упрекать.

Но история породила сложную ситуацию, сложившуюся из многочисленных связей политического, юридического, экономического характера. Поиск выхода из нее потребует времени и терпения и должен идти классическими путями диалога.

Поэтому мы хотим скорейшего начала переговоров между советскими властями и Вами, с тем чтобы найти приемлемое для всех сторон решение нынешнего кризиса.

Вероятно, было бы целесообразно для обеспечения открытия этих переговоров приостановить на время действие решений, принятых вашим парламентом, которые никак не утратят своего значения, поскольку опираются на общепризнанный принцип: принцип самоопределения народов.

Мы приветствуем Вас, господин Председатель, и выражаем наши чувства симпатии, а также наши наилучшие пожелания вашим соотечественникам.

Франсуа Миттеран,

Гельмут Коль».

Намек, как говорится, более чем прозрачный: прекращайте дергать за хвост тигра, который и в более безобидных ситуациях размалывал в своих зубах то Венгрию, то Чехословакию; стоит Горбачеву двинуть к вам одну левую ногу — и о свободной Литве придется надолго забыть. Но, опьяненный своей смелостью, Ландсбергис не внял советам. И оказался прав — руководство СССР ничего и никуда своевременно не двинуло. Посмотрев на такое развитие событий, 4 мая 1990 года о восстановлении своей независимости заявила Латвия.

Можно с полной определенностью утверждать, что союзное руководство не было готово к такому решительному движению республик к самостоятельности. Хваленый КГБ СССР, десятилетиями приучавший нас бояться собственной тени, как оказалось, не имел систематизированной информации о глубинных процессах в той же Прибалтике. После почти полувекового пребывания Литвы, Латвии, Эстонии в составе СССР, при наличии в этих республиках многочисленного русского населения наши спецслужбы не имели там не только сколько-нибудь надежной опоры, но даже пресловутых «агентов влияния». Информация, предоставляемая руководству страны, как правило, носила отрывочный, персонифицированный характер, представляла все происходящее как происки отдельных «националистов», «сепаратистов», «антисоветчиков». Как покажут последующие события в Вильнюсе и Риге, у КГБ СССР вообще не было продуманных планов действий в случае чрезвычайных ситуаций. Все сводилось к попыткам взять на испуг.

Иными словами, ситуацию в Прибалтике и в Закавказье союзный Центр не предвидел, его охранные структуры оказались «на высоте» мелких стукачей, инициатива была утрачена, остановить процесс разбегания республик «классическими путями диалога» было уже невозможно, а масштабные силовые акции никак не вписывались в политику перестройки.

И все-таки это были еще только цветочки. Центр просмотрел и то, что было у него буквально под носом, на глазах, не заметил, как на российском горизонте формируется небывалый смерч, который опрокинет не только советский строй, но и многовековые приобретения великих российских князей и монархов.

Когда сегодня вспоминаешь о событиях 1990 года, не покидает ощущение, что люди, кому судьбой было предназначено тогда возглавлять СССР, не принимали происходящее всерьез. Как и в случае с Прибалтикой, Центр не сделал никаких шагов, чтобы перехватить у Ельцина инициативу, упредить его действия. Да, 15 марта 1990 года М. С. Горбачев был избран президентом СССР. Да, он встретился с депутатами-коммунистами, участниками 1-го Съезда народных депутатов РСФСР, кстати, составлявшими абсолютное большинство на этом съезде. Да, он выступил перед голосованием, когда избирали Председателя Верховного Совета РСФСР. Но — и все! Всех других советских и партийных вождей как будто не было, не существовало тогда в природе!

Попытки же самого Горбачева следует признать крайне неудачными. Его встреча с российскими депутатами — я на ней тоже присутствовал — прошла так, как проходят научные конгрессы: поговорили — и каждый остался при своем мнении. Его речь перед голосованием принесла, как об этом уже многие писали, совершенно обратный эффект. Она не убавила, а прибавила голосов за Ельцина.

Может быть, самым необъяснимым было то, что Кремль не смог выставить Б. Н. Ельцину реального конкурента на этом голосовании. Такого человека просто не оказалось! Воротников, Власов, Полозков — это были фигуры вчерашнего дня. Депутат Цой — полная неизвестность. С Руцким никто не работал и не объяснялся. Вспомнили о Н. И. Рыжкове, но поздно: он не избирался в народные депутаты РСФСР и, следовательно, не мог выдвигаться руководителем парламента республики. Все шло через пень-колоду.

На мой взгляд, все это в значительной степени определялось тем, что параллельно шел еще один процесс борьбы за власть. За власть, которая считалась — и тогда еще была — самой главной, самой престижной и могучей, — за власть над партией. Под кремлевскими коврами разворачивалась невидимая миру настоящая война за создание Коммунистической партии РСФСР. Инициировали и вели эту войну самые ярые противники политики Горбачева. Для них Ельцин, который потом небрежно смахнет их с исторической сцены, представлялся меньшим злом, чем президент СССР. Они воспринимали Ельцина как своего в значительно большей степени, чем Горбачева, в борьбе против которого были способны объединиться хоть с чертом, что и продемонстрирует И. К. Полозков на 3-м Съезде народных депутатов РСФСР. Рассчитывая опрокинуть наметившиеся демократические реформы, самая консервативная и реакционная часть КПСС настойчиво требовала «уравнять» Россию с другими республиками, ибо только она не имеет своей компартии. Если сопоставить партийное и государственное строительство, то придется признать: лидеры российской компартии первыми сделали в своей сфере то, что потом сделает в своей Ельцин. 19 июня 1990 года Российская партийная конференция состоялась, Компартия РСФСР была учреждена. Только в президиуме этой конференции вместе с М. С. Горбачевым, Н. И. Рыжковым уже восседал Председатель Верховного Совета РСФСР Б. Н. Ельцин. И пусть это покажется парадоксальным, но я убежден, что своим избранием он обязан не столько агитационной деятельности сторонников, сколько антигорбачевским усилиям консерваторов из родной КПСС.