Колыбельная для двоих - Барбара Вуд

— Это ничего не изменило, доктор Вэйд. Нам не нужен этот ребенок.

Он с надеждой посмотрел на девушку.

— Мария? А ты как считаешь? — Она не произнесла ни звука. «Давай, Мария, очнись! — подумал он, — дерись за то, чего ты хочешь, за то, чего мы оба хотим».

— Я не понимаю, — раздался резкий голос Люссиль, — почему вас так это волнует, доктор. Мы, ведь, не требуем от вас совета.

В голове Джонаса заметались мысли: рентген должен был расставить все точки над «i». Именно после него он планировал рассказать Мак-Фарлендам о своей статье. Он надеялся посвятить их в свои планы уже сегодня, хотел убедить их дать ему разрешение на публикацию своей работы. Теперь он видел, что ему придется отложить задуманное. Ни до кого из этих троих он не сможет сегодня достучаться, а время стремительно шло…

Героиня фильма сняла крышку с тарелки, на которой должен был быть ее ужин, и, увидев на ней мертвую крысу, громко закричала. Так как стекла в машине были запотевшими — как, впрочем, у всех машин, стоявших в последнем ряду открытого кинотеатра — ни Майк, ни толстуха Шерри не видели ужасной сцены; однако крик долетел до них через крошечный динамик и пронзил тишину. Майк, ворча, выключил громкость. Поскольку вечер был прохладным и ветреным, они с Шерри были закутаны в шерстяное одеяло, и хотя они активно обнимались уже целый час, настолько активно, что запотели все окна, никто из них не получал от происходящего никакого удовольствия.

— Я хочу есть, — пробурчала Шерри в то время, когда руки Майка шарили у нее под свитером.

— Господи Иисусе, — пробормотал он, зарываясь лицом в ее шею, — ты уже съела две порции тамале[17] и гигантскую коробку попкорна.

— Ничего не могу с собой поделать. Когда я смотрю фильм, я всегда хочу есть, — она наклонилась вперед и протерла стекло.

— Брось, Шерри, забудь о фильме.

— Мне нужно что-нибудь делать. Мне скучно.

— Боже! — Он отодвинулся от нее и стукнул по рулю кулаком. — Нам было так хорошо, зачем останавливаться?

— Затем, — она взглянула на него своими желто-карими глазами и холодно сказала, — что у тебя даже не стоит.

— Брось, Шерри, я стараюсь. Но ты должна мне помочь.

— Я помогаю тебе уже час, Майк. Эй, парень, нельзя судить о подарке по его упаковке.

Откинув одеяло, Майк повернулся к боковому окну, прижался к стеклу вспотевшим лбом. Толстуха Шерри была его уже третьей попыткой за месяц. Сначала это была Шейла Брабент, которая вроде бы согласилась и даже начала активно действовать, но в последнюю минуту потребовала от него за это новую пару лыж. Потом была Шарлотта Адамс, казначей класса, которая, казалось, была влюблена в него. Но когда они приехали в тихое укромное местечко, она заявила, что он может лишь потрогать ее грудь, но ничего больше. Отчаявшись, он стал встречаться с толстухой Шерри, которая, расставшись летом с Риком, начала строить ему глазки.

— Знаешь, — сказал она, глядя на экран, — секс вовсе не такой, как вы о нем думаете. Рик, между прочим, тоже был в этом не силен.

— Я не хочу об этом слушать.

— Ладно, — она подняла вверх свои пухлые плечи, — не расстраивайся. Попробуем как-нибудь в другой раз.

Он скрестил руки на груди и мрачно уставился на запотевшее лобовое стекло.

— Я знаю, почему у тебя не получается, — сказала Шерри, выискивая на подбородке прыщики.

— Ну и почему?

— Потому что ты не хочешь меня, Майк, ты хочешь Марию. — Она повернулась к нему лицом. — Не нужно притворяться, Майк. Я знаю, что ты стал со мной встречаться не потому, что я нравлюсь тебе, а потому, что ты больше не можешь получать от Марии то, что хочешь…

— Заткнись.

— Ах, ну да, ты ведь не занимался с ней этим вообще. Хорошо, я тебе верю. К тому же все знают, что она забеременела от Чарли Тэтчера.

Майк резко повернулся к ней.

— Что?! Кто это сказал?

— Сам Чарли Тэтчер.

— Боже…

— Будет ей хорошим уроком. Лично я ничего против нее не имею, каждый может ошибиться. Я даже хотела в прошлом месяце пригласить ее на свою пижамную вечеринку, но мама сказал: «Эй! Что ты делаешь?»

Он опустил стекло, выключил динамик и завел мотор.

— Но фильм еще не закончился!

Мария была в кровати, когда услышала, как к дому подъехала машина. Когда в дверь позвонили, она выключила магнитофон и приоткрыла дверь своей комнаты. Услышав тихий голос Майка, она распахнула дверь настежь и увидела его, стоявшего в конце коридора, с опущенными плечами, с растерянным выражением на красивом лице.

Мария сделал шаг вперед, протянула руку и прошептала: «Майк…»

Глава 20

Южная Калифорния была во власти необычно холодного декабря. По долине Сан-Фернандо носился свирепый ветер, а над горами Санта-Моники висели злобные черные тучи. В воздухе пахло враждебностью и переменами, ожидался сильный ураган.

Был вечер среды. До Рождества оставалась всего неделя, поэтому дом Мак-Фарлендов был уже украшен фонариками и светился, как рождественская елка. Теда дома не было, Эми была на собрании девочек-скаутов, Люссиль собиралась в церковь, Мария сидела в своей комнате и заворачивала подарки. Вдруг она почувствовала какое-то движение в животе, какое-то вращение, что-то перевернулось и опустилось. Она потрогала рукой живот: положение ребенка изменилось. Мария отложила скотч. Не это ли доктор Вэйд называл «переворачиванием плода, подумала она. Мария почувствовала, как по стулу, на котором она сидела, растеклась теплая жидкость. Она медленно поднялась. Едва она встала, ее живот свело резкой судорогой, но уже через секунду все прошло. Мария спокойно подошла к двери родительской спальни, в которой ее мать сражалась с застежкой-молнией и сказала:

— Пора.

— Что «пора»? — спросила Люссиль, не глядя на дочь.

— Рожать.

Люссиль замерла, руки так и остались заведенными за спину, платье незастегнутым. Затем она медленно опустила руки и повернулась.

— Что?

— Воды отошли, и только что у меня была первая схватка.

— Но ведь еще слишком рано.

— Что я могу поделать, — она обхватила руками живот, — вот еще одна схватка.

— Ты уверена? Может быть, это ложные роды.

Мария, морщась, покачала головой.

— Доктор Вэйд объяснил мне, чего ждать, описал все ощущения. У меня колготки мокрые насквозь.

— Схватка — на что это было похоже?

— На судорогу.

Мгновение Люссиль изучала лицо Марии.

— Мария Анна, сядь, я позвоню доктору Вэйду.

Мария плюхнулась на стул возле туалетного столика, а ее мать направилась к стоявшему на прикроватном столике телефону. Мария рассматривала свое отражение в зеркале, пока Люссиль искала в маленькой записной книжке номер врача. Затем она набрала его и стала ждать ответа.