Грезы любви - Джулия Берд

— Мама? — прохрипела Тэсс, вглядываясь в неясную фигуру в сумрачном свете свечей. — Это ты, мама?

— Нет, детка. Это я.

Гертруда. Тэсс не спутала бы ни с каким другим низкий голос этой мудрой женщины. Герта подошла ближе, опустилась на кровать рядом с Тэсс и нежно положила руку ей на лоб. От благодарности к этой храброй женщине, не побоявшейся быть узнанной, Тэсс прослезилась.

— О Герта, я знала, что ты придешь.

— Я не могу оставаться здесь долго, я пришла всего на минутку.

— Я умираю, Герта.

— Нет, ты должна бороться. Тэсс, у тебя своя судьба, свое предназначение. Борись.

— Я больше не могу, я слишком устала. Зачем я жила? Что останется после меня? Ничего.

Мучительный страх, отчаяние туманили Тэсс рассудок.

— Ребенок, — сказала Гертруда. — Останется ребенок, с твоей кровью, с твоими глазами. Плод твоей любви.

Тэсс чуть не задохнулась от горя, слезы опять полились из глаз.

— Любви? Я покидаю Ричарда, когда он во мне больше всего нуждается.

— Ты помогла ему навести порядок в своем замке. Мы, лолларды, на свободе. Наконец-то он поступил по совести. И все это он сделал благодаря тебе.

— Но как же он останется без моей ласки? — спросила Тэсс, разглядывая морщинки на благородном лице Гертруды. — Опять я думаю только о себе. Герта, тебе надо уходить, пока кто-нибудь не донес стражникам.

Гертруда кивнула головой.

— Я всегда буду рядом с тобой, так же, как и твоя мать.

— Она здесь? — Тэсс вдруг почувствовала почти физическое присутствие матери в комнате. — Моя мать сейчас здесь, рядом?

— Да, детка, она всегда была рядом с тобой, она не переставала любить тебя. Прощай, моя дорогая Тэсс.

Гертруда поцеловала ее в лоб и удалилась, оставив Тэсс наедине со своими мыслями.

— Мама, будь со мной, — бормотала она. Схватки возобновились, от боли Тэсс впала в беспамятство. — Ричард, — шептала она в бреду. — Ричард…

— Да, Тэсс, я здесь, — ответил Ричард, взяв ее за руку, которая была совсем холодной. На ладонях виднелись следы от ногтей. Под глазами у Тэсс пролегли тени, ее дыхание было частым и порывистым.

Ричард опустился на колени возле кровати. Что за несправедливость, что она терпит такую боль, чтобы дать ему ребенка! Почему ради рождения наследника приходится рисковать жизнью любимой женщины, в отчаянии думал он.

— Я не могу жить без тебя, Тэсс. И не хочу. Ты — смысл всей моей жизни, — шептал Ричард, прижавшись щекой к ее ладони. — Только с тобой я узнал, что такое любовь. Пока ты не вошла в мою жизнь, я даже не знал, кто я есть на самом деле.

Ричард чувствовал себя беспомощным, он ничего не мог сделать, чтобы помочь Тэсс.

— Господи! — громко вскрикнул он. Тэсс слегка шевельнула ресницами, но глаза не открыла. Ее щеки были безжизненно-желтого цвета. «Господи, неужто я уже опоздал, и Ты забираешь ее на небеса, — в ужасе подумал Ричард. — Позволь ей жить, чтобы мы состарились вместе, держась за руки», — взывал он мысленно к Богу.

— О Тэсс, я люблю тебя! — Он сжал ее ледяные пальцы. — Я не могу жить без тебя. Господи, забери меня вместе с ней, пожалуйста. Тэсс, не покидай меня. — Он прижался губами к ее влажному лбу, гладя ее спутавшиеся волосы. — Дорогая, я выжил только в надежде увидеть тебя, — шептал Ричард. — Ну пожалей же меня. Я ведь тоже был рад умереть, чтобы не терпеть мучительную боль, но я выжил потому, что знал, как тебе будет плохо без меня. Не покидай меня…

Ричард ждал ответа, но Тэсс молчала. Она была далеко, в другом мире, где нет боли. Он прижался губами к ее пересохшим устам, но Тэсс ничего не чувствовала. Сознание покинуло ее, освободив на время от страданий.

Ричард продолжал стоять на коленях, пока не заныла раненая нога. Но он не хотел обращать на это внимания, хотел даже терпеть эту боль, чтобы хоть таким образом разделить страдания с Тэсс. Как он хотел вырвать ее из пасти смерти. Он молился, вспомнив свое обещание, что Тэсс не умрет в родах. Теперь же казалось, что он обманул ее. В дорожной одежде, забрызганной грязью, Ричард продолжал шептать молитвы и слова прощения, его спутанные волосы были мокрыми от растаявшего на них снега.

Он не знал, сколько времени прошло — для него оно остановилось. Он сам был в другом мире, где реальность превратилась в отчаянную мольбу. Из этого забытья Ричарда вывела старая повитуха, которая громко сказала:

— Ну посмотри, что ты наделал! — Старая женщина поставила на стол возле кровати таз со свежей водой. — Она совсем отключилась — теперь и тужиться не сможет…

— Нет, она дышит, — сказал Ричард, смахивая слезы. Он виновато взглянул на старуху. Повитуха не позволяла ему входить в комнату, где мучилась Тэсс, но Ричард настоял на своем. Тогда она, рассердившись, оставила его наедине с женой. И вернувшись, стала бранить Ричарда за трудные роды.

— Похоже, что ничего не получится, — задумчиво бормотала она.

— Ничего нельзя поделать? — спросил Ричард сквозь зубы. — Да что толку от тебя, если ты не можешь ей помочь…

— Я что, Господь Всемогущий? — огрызнулась старуха. — На вашем месте, милорд, я бы не ругалась, а молилась. Я уже сделала все, что могла. Пора подумать о спасении ребенка, которого можно извлечь только через живот.

От одной лишь мысли, что придет лекарь с ножом и, как мясник, вспорет Тэсс живот, Ричарду сделалось дурно. Нет, он ни за что не позволит этого сделать.

— Но должен же быть другой выход?

— Ребеночек идет вперед попкой, и его никак не перевернуть, — сказала старая женщина.

— Так переверните же его! — настаивал Ричард.

— Не могу, — ответила старуха. — Если бы могла, давно б перевернула.

Ричард побагровел от ярости, он готов был сам взяться за решение этой проблемы, но он тоже не мог. Принимать роды было посложнее, чем построить замок или разрушить его. Графу оставалось только молиться, чтобы ребенок и мать остались живы. Он молился, чтобы его не поставили перед выбором — ребенок или мать — и чтобы старуха не привела лекаря со здоровенными ножами, который вырежет ребенка из живота Тэсс, оставив ее умирать.

— Ричард, — шепнула Лукреция, заглядывая в дверь. Оторвав взгляд от неподвижной Тэсс, Ричард взглянул на женщину, которая показалась ему очень знакомой. Он присмотрелся. Ее синие глаза были очень похожи на его глаза, губы то же. Сердце учащенно забилось у него в груди — Люси…

Перед ним стояла зрелая женщина, которую в последний раз он видел ребенком. Он молча стоял на коленях, глупо моргая. Глядя на сестру, он не чувствовал ни радости, ни гнева.

— Ричард, выйди на минутку. Сейчас Тэсс отдыхает, и если что — повитуха позовет. Тебе надо переодеться и поесть. Ты уже сам похож на смерть.