Магиер Лебиус - Руслан Мельников

Дипольд привалился спиной к запертой двери. Выставив перед собой мечи. Осматривая мастераторию. Готовый изрубить любого, кто…

А никто…

Никто к нему не приближался, не совался, не нападал, никто не обращал на сбежавшего пленника с мечами наголо ровным счетом никакого внимания. И странный шум – «уф-ф-фь-ю-ю-кщх-х-х-дзянь!» – не прекращался ни на мгновение.

«Уф-ф-фь-ю-и-кщх-х-х-дзянь!» – по ушам!

«Уф-ф-фь-ю-и-кщх-х-х-дзянь!» – по мозгам!

«Уф-ф-фь-ю-и-кщх-х-х-дзянь!»

«Уф-ф-фь-ю-и-кщх-х-х-дзянь!»

Некоторое время Дипольд стоял неподвижно, вглядываясь в стену пара и дыма. В эту неплотную, неясную пелену, подкрашенную магическим разноцветьем. Зыбкая стена колдовского облака перед ним то смыкалась, то размыкалась. И в прорехи можно было рассмотреть…

Что это?! Это… это… Да ведь это же… Дипольд вдруг понял, на что смотрит. Понял – и вздрогнул. Рука!

Проклятье!

Большая, огромная. Громадная. Железная. С необычайно длинными стальными пальцами. Знакомая уже, хорошо знакомая. Не прикрытая, правда, толстыми пластинами доспеха, но оттого лишь еще более жуткая. Оплетенная проволочными жилами и трубчатыми мышцами рука голема тянулась из клубящейся пелены магилабор-залы к Дипольду Славному.

Назад? Рвануть засов? Отпереть дверь? Вернуться? Выскочить из мастератории? Погибнуть там, в коридоре, на лестнице, в бою с людьми из плоти и крови? Или уж сразу самому – клинком по горлу. Милостивый Господь простит грех самоубийства, раз такое…

Но влажный колдовской туман впереди в очередной раз разошелся, распался, разлетелся. В тяжелые пестрые клочья. И – новая прореха. Там, где рука. И – за рукой тоже. Дипольд вздохнул с облегчением. Вытер холодный пот со лба.

За развеявшимся туманом не обнаружилось никакого голема. А механического рука была всего лишь рукой. Неживой и неподвижной. Частью, отделенной от остального тела. Снятым с чудовищной машины механизмом. Или, уж скорее, не надетым еще, не вмонтированным в нее. Бездушной, безжизненной деталью была сейчас эта рука. Куском металла. Вернее, соединенными друг с другом диковинными кусками металла. Многими кусками и кусочками. Сложной, но бездействующей конструкцией, которой пока некому и нечему управлять.

Тяжелая механическая рука, чуть изогнутая в локте, лежала на тележке с маленькими железными колесиками, которую и один человек сможет без особого труда возить по гладкому полу мастератории.

Ну, действительно… Ну, в самом деле… Мартин ведь говорил… В мастератории наверху, над темницей, он собирал руки… Но не големов ведь… Только руки – ни о чем другом речь не шла…

Дипольд, успокоившись, отвел взгляд от растопыренных стальных пальцев, оторвал взмокшую спину от двери, подошел ближе, толкнул тележку с механической рукой в сторону.

И…

«Уф-ф-фь-ю-и-кщх-х-х-дзянь!»

Сквозь влажную пелену вновь сгущающегося тумана – там, дальше он смог рассмотреть еще кое-что. Кое-кого…

Дипольд поднял один меч. Потянул из ножен второй – уже спрятанный.

В этой невысокой, но вытянутой, бесконечно длинной, теряющейся в тяжелых клубах многоцветного дыма и пара комнате пфальцграф все же был не один. Здесь находились еще… двое. Как минимум. Да, две человеческие фигуры мелькали в плотном густом тумане. Сгибались и разгибались. Поднимались и опускались. Хотя человеческие ли? Так, тени людские. Бледные вялые заморыши. Но эти двое двигались. Работали. Вкалывали. Не зная усталости.

Голые худые костлявые спины. Вверх-вниз.

Тонкие, обвитые выступающими венами руки. Вверх-вниз.

Взлохмаченные грязные головы. Вверх-вниз.

Неподвижные, ничего… абсолютно ничего не выражающие мертвые лица. Вверх-вниз.

Стеклянные безжизненные глаза. Тупо уставившиеся в одну точку. Вниз. Да, глаза смотрели только вниз.

На собственные ноги, которые… которых…

Не было которых! Совсем. До колен были, а после, а ниже…

Дипольд тряхнул головой. Нет, не привиделось: два бесстрастных неутомимых работника словно вырастали из тяжелого металлического основания… Машины?

Никогда и нигде прежде Дипольд Славный не видывал таких машин.

Хитроумная механическая штуковина, с которой навеки были связаны эти несчастные, больше всего походила на гигантскую кровать под полудюжиной путаных балдахинов. Материал – дерево, тонкий металл, стекло, выделанная кожа и еще бог знает что… Вся конструкция водружена на массивную, надежную плиту литой неподъемной станины, но сама на вид не очень-то и прочная. А кое-где и откровенно хрупкая.

Странное «ложе» это имело множество трудноразличимых издали перевитых друг с другом отростков, терявшихся в колдовском тумане. У выпуклого «изголовья», поблескивающего тонкой сталью, гнутой медью и округлыми бронзовыми нашлепками, торчали два длинных рычага с ручками. Подле которых и располагались безногие неутомимые работники.

Машина эта, собственно, и оглашала всю мастераторию дышаще-скрежещущими «уф-ф-фь-ю-икщх-х-х-дзянь!» «Уф-ф-фь-ю-и-кщх-х-х-дзянь!» – звуками. А в действие аппарат, по всей видимости, приводили как раз два приставленных к нему… вставленных… вживленных в него человека. Или все же нечеловека?

Тогда кто же качает блестящие стальные рычаги? Кто они?

ГЛАВА 48

Дипольд подошел. Но не очень близко. И очень осторожно. Как бы не цапнули его эти двое, как бы не дотянулись со своего вечного постамента. Но нет, пока вроде хватать не собираются. Пока его вообще не замечают. Руки работников лежат пока на ручках рычагов. Или это ручки в руках. Не понять – где что, что где.

Пар. Дым…

Вверх-вниз.

«Уф-ф-фь-ю-и-кщх-х-х-дзянь!»

«Уф-ф-фь-ю-и-кщх-х-х-дзянь!»

Еще один шаг. Пфальцграф подступил чуть ближе. Присмотрелся внимательнее. Попытался разобраться, где же все-таки кончается рукоять машины и начинается пятипалая человеческая рука.

Не смог.

Не было здесь согнутых пальцев, обхвативших металл ладоней, сжатых кулаков. Все здесь оказалось слитым воедино. Как ноги людей (нелюдей?) и основание чудовищной машины. Рычаг являлся продолжением руки, рука являлась частью рычага. Невиданные арбайтеры[17] магиерской мастератории были намертво прикованы, припаяны, приварены к своему рабочему месту за все четыре конечности. С этими двумя Лебиус обошелся еще похлеще, чем с Мартином.

Что ж, вот и объяснение, почему дверь магилабор-залы не заперта. О каком побеге тут может идти речь? Как тут убежишь? Да ни о каком! Да никак! К тому же, судя по выражению лиц этой пары, точнее, по отсутствию всякого осмысленного выражения на их лицах, работники магиера не думали ни о чем, кроме работы. А скорее всего, и саму работу тоже выполняли бездумно, механически. Будучи уже сами неразумными деталями жутковатой машины Лебиуса.