Генрих V - Кристофер Оллманд

своих финансовых чиновников к действию, конфисковав бенефиции тех священнослужителей, которые отсутствовали в своих епархиях[664]. Даже эта мера оказалась недостаточной. Если бы отсутствующие не признали распоряжение, написанное от его имени, Генриху пришлось бы прибегнуть к другим средствам. В марте 1421 года собор в Руане постановил, что те, кто не проживает в епархиях, теперь будут подвергаться не только наказаниям, налагаемым королем (лишение мирских благ), но и каноническим санкциям самой церкви (лишение сана)[665]. 14 июля 1421 года, через два с половиной года после получения контроля над Руаном, Генрих наконец объявил, что, ввиду постоянного отсутствия архиепископа и его упорного отказа принести клятву верности, он теперь будет применять свое регальское право назначения на должности во время того, что, по сути, будет считаться епископальной вакансией[666]. Через несколько дней за этим последовало распоряжение викариев отсутствующего архиепископа о том, что около двадцати пяти соборных клириков также лишаются своих должностей за отсутствие в епархии и за то, что поддерживали дофина. Срок, к которому они должны были подчиниться, продлевался четыре раза; их прихожане не имели пасторов, и ради блага народа нельзя было допустить, чтобы такая ситуация продолжалась бесконечно[667].

Генрих хотел, чтобы духовенство вернулось по собственной воле. Когда они этого не сделали, ему пришлось набраться терпения и, в конце концов, он лишь шаг за шагом принимал против них меры, каждая из которых была более суровой, чем предыдущая. Понятно, что он хотел восстановить повсеместное богослужение. Но он также хотел, более того, нуждался в духовенстве, которому мог доверять, а в его положении он не мог доверять никому, кто постоянно отказывался принести ему присягу верности. Примерно такой же набор условий должен был диктовать отношения Генриха с владельцами семи епископств Нормандии, которые вместе составляли церковную провинцию Руан. Из семи епископов четверо бежали из герцогства перед английской армией и больше их не видели, трое из них (епископы Кутанса, Эврё и Лизье) стали жертвами резни арманьяков, устроенной бургундскими сторонниками в Париже в мае 1418 года, а четвертый (епископ Руана) "удалился" в Пуату. Из оставшихся трех епископов один (епископ Се) присягнул Генриху весной 1418 года, другой (епископ Байе) умер в Риме в следующем году, а епископ Авранша отсутствовал некоторое время.

Замена епископов была медленным процессом, чему не способствовала решимость Папы Мартина V позаботиться о том, чтобы его собственные выдвиженцы получили повышение. Такая ситуация, возможно, не слишком беспокоила Генриха, и в отсутствие епископов он, по-видимому, мог твердо, но дружелюбно общаться с их генеральными викариями или капеллами их соборных церквей, которым была адресована большая часть его корреспонденции. В отсутствие епископов Генрих также мог осуществлять регальные права, на которые обычно претендовал король во время вакансий церковных должностей. Это давало ему двойную выгоду: доходы от Нормандских соборов (которые значительно пополнили королевские доходы в 1419 и 1420 годах) и контроль над патронажем епископа, что, как мы уже видели, было жизненно важным фактором в данной ситуации. Неудивительно, что Генрих, похоже, не очень спешил заполнить вакантные епископства Нормандии. Без епископов он получал больше выгоды от контроля над церковью в герцогстве, чем с ними.

В одном вопросе Генрих, обычно консервативный в политике, которую он проводил в Нормандии, пошел гораздо дальше, чем когда-либо делали его предшественники. Раздавая конфискованные поместья и владения, как на территории герцогства, так и, к 1419 году, за его пределами, новым землевладельцам, как английским, так и нормандским, он надеялся заручиться их поддержкой и вознаградить их, и таким образом, дав им долю в успехе их общего предприятия, сделать завоевание постоянным. Ничто не указывает на то, что Генрих предполагал обратное Нормандское завоевание[668], или что он заранее обнародовал планы по предоставлению земли во Франции в значительных масштабах тем, кто ему служил. Тем не менее, как фактическое завоевание герцогства, так и конфискация земель у тех, кто либо открытым сопротивлением, либо уходом из Нормандии противостоял тому, что он считал законностью своего правления, наделили Генриха правами и титулами на земли, которые, попав в его руки, могли быть в свою очередь переданы тем, кто его поддерживал.

События, а не политика, поставили источники значительного богатства под контроль Генриха[669]. Конфискованные земли и имущество могли быть использованы для вознаграждения за прошлые заслуги и поощрения людей к помощи в будущем[670]. Они также могли быть использованы в качестве стимула для личного поселения в Нормандии. Купцам, например, предлагалось обосноваться в Арфлере и Кане в надежде стимулировать экономику этих двух городов, особенно второго[671]. Такие действия напоминают нам о том, что Генрих также намеревался восстановить региональную экономику, сильно пострадавшую от войны. К 1417 году Арфлер прочно находился в руках англичан и, скорее всего, должен был оставаться таковым на долго. Хотя, благодаря своему стратегическому положению, он приобрел важную роль военной базы, англичане, несомненно, надеялись восстановить и его торговлю. То же самое, должно быть, планировалось и в случае с упадочной экономикой Кана. Раздача сельских поместий и сеньорий также рассматривалась как первый шаг к восстановлению, а затем и поддержанию экономики и социальной структуры, пострадавших от войны, бегства (сеньора, арендатора или обоих) или других экономических потрясений. Историки экономики подчеркивают негативные последствия войны для некоторых районов Нормандии в эти годы[672]. Активная политика предоставления ссуд могла бы стать средством остановить этот упадок. Обязательства и условия, наложенные на некоторых получателей земли, убедительно свидетельствуют о том, что от них ожидали, что они сделают свои новоприобретенные владения окупаемыми — или, по крайней мере, остановят упадок, вызванный беспорядком и разрушениями, принесенными войной. Экономика герцогства в целом и количество денег, поступающих в королевскую казну через налогообложение, в частности, выиграют от того, что поместья будут восстановлены хотя бы до приличного уровня производства.

Каковы бы ни были мотивы и намерения Генриха в разных случаях, он действовал осторожно и сдержанно. И Арфлер, и Кан, взятые штурмом, стали собственностью завоевателя.

Генрих действовал ответственно, показывая, что он рассматривал возможное поселение англичан в Кане не только с точки зрения прибыли, которую оно могло принести им как отдельным людям, но и с точки зрения выгоды, которую они могли бы принести Кану. В письме Кларенса, которого Генрих назначил капитаном города, в лондонскую корпорацию 11 сентября 1417 года с просьбой найти купцов, желающих поселиться в Кане, подчеркиваются два фактора[673]. Одним из них была необходимость заселить город после разрушений, вызванных осадой, и отъезда значительной