Поручик - Андрей Анатольевич Посняков

рукой. Помахав в ответ, корнет, насвистывая, зашагал к своим…

Все же – какая фемина!

Вдовушка же подогнала лошадку, и коляска ходко покатила в город…

Корнет Янине понравился. Неплохой парень, да… Но если б он заглянул под коляску, пришлось бы его убить. Хотя вряд ли он знает, что такое боевой дрон и как он выглядит… Но все равно пришлось бы… Так, на всякий случай. Там же, под днищем коляски, был припрятан и пистолет. И вовсе не кремневый, а самый что ни на есть современный, из двадцать первого века…

Глава 12

Кинбурнская коса. Конец сентября —

начало октября 1787 года

Доклады обо всех подозрительных стекались в штаб. По правде сказать, не так-то уж много их и было, этих самых «подозрительных». Мало кто ошивался у старой каменоломни. Казаки задержали старика-татарина на старой арбе – тот вывозил камень, да шлиссельбургский караул прихватил влюбленную парочку, кою тут же и отпустили после вдумчивых расспросов. Ну и вот – драгуны… Молодая вдова на одноколке. Пишут – явилась за камнем…

Антон покачал головой и хмыкнул, представив, как хрупкая вдовушка грузит в коляску тяжелые плиты песчаника. Хотя… вдовы – они разные бывают, есть такие, что и коня на скаку… И все же, и все же… Что же это она сама поехала? Не могла никого нанять? Странно… А значит, подозрительно!

Ага-а… А рапорт-то подписан начальником караула Санкт-Петербургского драгунского полка корнетом Николаем Самусевым!

Николенька!

Так и подать его сюда!

Покинув штаб, поручик уселся в седло и погнал коня в драгунский лагерь, по пути намереваясь заглянуть и к маркитантам – проведать девчонок.

Ни то, ни другое, увы, сладить не удалось – опасаясь турок, торговцы перебрались под защиту крепости, а Николеньки на месте не оказалось – подался в город. Сослуживцы сказали – спрашивал про какую-то греческую лавку, где угощают кофием.

Греческая лавка… кофе… Не Фемистокл ли? Как же его? Ещеров… Ершов… Ищерин! Фемистокл Ищерин…

Пока туда, пока обратно – в город Антон вернулся лишь ближе к вечеру, правда, темнеть еще не начинало. Первым делом молодой человек завернул в лавку…

– Драгун? Молодой корнет? – хозяин пригладил седые космы. – Да, заходил какой-то парень в синем кафтане. Верно, да – драгун. Искал одну вдовушку… Она была здесь третьего дня, предупредила, что будут спрашивать. Обещалась и завтра зайти…

– А как… как она выглядела? – в нетерпении поинтересовался поручик.

– В накидке… Но голос молодой… и личико, и… – грек задумался. – И вот что вам скажет старый Фемистокл: я что-то ее не припомню! Городок у нас маленький, я знаю всех, а вот эту – так в первый раз вижу! Может, конечно, она из магометанской семьи, так и все равно – живем-то все рядом. Верно, приезжая… Знаете, сейчас много беженцев.

– Так, говорите, завтра зайдет?

– Да-да. Так она сказала. Правда, не сказала, в какое именно время…

– А драгун? Драгун куда делся?

– Отправился ночевать. На постоялый двор Эльчи-бея Ахметова.

Поручик вскинул брови:

– Куда-куда?

– Да тут недалеко, я покажу. Сказал, у него там друг проживает. Земляк!

* * *

Николеньку Сосновский обнаружил в обеденной зале и тотчас же подсел рядом.

– Антон Авдеевич! – подскочив, радостно заулыбался корнет. – Ну, наконец-то! А я все Парфена твоего пытаю – где хозяин, да явится ли когда?

– Ну, извини, дела… – Антон развел руками.

– И у меня тут дело… – облизнулся драгун. – Только такое… любовное…

– Вдовушку ищешь?

– Ее… Ой! А откуда ты…

– От верблюда! – засмеявшись, поручик подозвал служку, заказав кувшинчик вина, жареную рыбу и местные пирожки с бараниной.

– Ну, за встречу…

Приятели чокнулись, выпили… И Сосновский приступил к расспросам:

– Ну, давай, давай, братец, рассказывай! Что там у тебя за вдовушка-зазнобушка?

– Антон Авдеевич, не поверишь! – Самусев потер руки. – Сам бы не поверил, коли б кто рассказал. Третьего дня был я, значит, в карауле…

Николенька выложил все, причем явно прихвастнул, не без этого.

– И набросилась она на меня, словно тигрица! А уж потом…

Прихлебывая вино, поручик слушал внимательно, не перебивая, а уже в самом конце спросил:

– Значит, говоришь, стройненькая, молодая, смуглявая? А волосы какие?

– Темные… Зовут – Янина…

– А лет на вид сколько?

– Ну-у, думаю, лет двадцать пять… – задумчиво протянул корнет. – А может, и тридцать. Но хороша! Как мы с ней… ух-х!

– Да, повезло тебе… Значит, говоришь, камни приехала воровать?

– Ну да… Но я ей строго-настрого… Так она без камней и уехала!

– Так, может, и не камни ей были нужны?

– А что же тогда? – Николенька недоуменно моргнул. – Чего там еще и делать-то?

– Вот и я о том… – вздохнув, поручик закусил местной рыбкой. – А вкусно! Ладно с вдовушкой… Коляска ее как выглядела?

– Обычная такая одноколка, без всяких… – припоминая, повел плечом корнет. – Ну, как у нашей Сашеньки Канюковой, сестрицы твоей подружки. Да ты помнишь же!

– Помню… И как на такой хлипкой коляске камни возить? – Антон взял пирожок. – Она тебя о чем-то расспрашивала?

– Да ни о чем не расспрашивала…

– Но о чем-то же вы говорили!

– Ну… больше всего – о любви! Да и не говорили, а…

– И как она по-нашему?

– Хорошо, но с восточным таким выговором. Да! На пояснице у нее татуировка, у копчика… какая-то восточная вязь.

Была ли у той девчонки, Надин, татуировка на пояснице, Антон, конечно, не знал, так что сообщенная юным Самусевым пикантная подробность вряд ли могла пригодиться. Однако сам факт… Христианки татуировок не делали… Но если магометанка – всякое могло быть…

– Гадание на кофейной гуще… – себе под нос буркнул Антон. – Завтра, конечно, пойдешь? Ну, к этому… Фемистоклу?

– Да, загляну с утра. А потом пора в полк – служба… Янина, кстати, предупреждала, что не всегда сможет прийти.

– Янина… хм… Коляску ты, надеюсь, осмотрел?

– И очень внимательно, смею заверить! – обиженно отозвался корнет. – Я ж понимаю…

Может, и в самом деле – за камнем? Просто заехала по пути… У маркитантов что-то купила… Ладно, поглядим…

С самого утра, простившись с приятелем, Сосновский отыскал-таки кибитку старого Влаха и Миреллы. Девушки были при них. Обрадовались… Анисья так и вообще едва не бросилась на шею! Забавная…

Антон расспросил и этих.

– Третьего дня? – припоминая, Ани смешно наморщила носик. – Нет, никто не приезжал – мы ж с краю, увидели бы… Верно, Маша?

Немая тут же кивнула, подтверждая слова подружки.

– Точно не было?

– Точно! Никакой одноколки не видели. Да и уехали к тому времени уже почти все. Турка забоялись.

Однако да-а…

Вот почему-то не давала покоя Антону эта подозрительная – явно подозрительная – вдовушка! Ведь все одно к одному – и брошенный, такой знакомый, велосипед,