Неизвестный Байконур. Сборник воспоминаний ветеранов Байконура - Владимир Порошков

Кроме того, у нас были вполне профессиональные хор и танцевальный коллектив на базе гарнизонного ансамбля песни и пляски.

Сначала все уперлось — смешно сказать! — в отсутствие клавира этой оперетты. Ну — все было! Кроме клавира!

И тут помог очень талантливый солдат срочной службы с музыкальным образованием Павел Ландо. Имея в своем распоряжении всего лишь заезженную граммофонную пластинку с записью «Свадьбы в Малиновке», Паша за очень короткий срок сумел расписать всю партитуру для каждого исполнителя и всю музыку переложить для нашего гарнизонного оркестра, которым руководил капитан Миша Титаренко. Но это была не единственная трудность. Самое сложное заключалось в умении привести в слаженное действие «соединение разнородных сил»: певцов, музыкантов, актеров, танцоров. Для этого надо было учитывать репетиционные возможности каждого участника. И речь шла не только о «площадочниках». Все понимали, что и у начальника Дома офицеров главные функциональные обязанности тоже заключаются отнюдь не только в исполнении роли деда Нечипора.

Трудно давалась «Свадьба в Малиновке». Но нас вдохновляло еще и то обстоятельство, что «шароновский» коллектив готовил не менее военно-патриотическую пьесу «Барабанщица», а кроме того, надвигался Всесоюзный фестиваль самодеятельного искусства в честь 50-летия Октябрьской революции. Но, в общем, не фестиваль нас подталкивал, а желание и возможность сделать постановку сложной пьесы вполне профессионально.

И вот где-то в конце 1966 г. оперетта была поставлена. Мы сыграли ее не менее двух десятков раз и неизменно в переполненных залах. И не только в Доме офицеров на «десятке». Мы объехали почти все солдатские клубы полигона, а сцены из спектакля возили даже на дальние измерительные пункты. Что и говорить, такие «гастроли» совсем не нравились нашим начальникам, а вот публика любила эти спектакли, превращавшиеся порой в настоящие общегородские праздники.

В 1967 г. специальная комиссия из Москвы снова смотрела «Свадьбу в Малиновке» и «Барабанщицу». Оба эти спектакля стали лауреатами. «Свадьбу в Малиновке» даже собирались пригласить в Москву. Но, наверное, слишком накладно было везти за тридевять земель почти полсотни человек за казенный счет. Может, это и правильно. Зато по итогам фестиваля и вообще по совокупности всего проделанного за десять лет наши два скромных драматических коллектива стали единым Народным театром.

Сейчас этого театра больше нет.

Вряд ли это можно объяснить тем, что в погоне за куском хлеба насущного у людей стало меньше свободного времени — его и тогда почти не было. Не могло стать причиной и то обстоятельство, что в середине 70-х к нам начали приезжать профессиональные артисты и даже стал доходить космический свет давно погасших звезд эстрады, уже почитавших за честь дать два-три концерта на легендарном Байконуре. Да и свои «звезды» стали проявляться. Мало кто знает, например, что красавчик Сергей Захаров начинал свою карьеру эстрадного певца солдатом в ансамбле песни и пляски военных строителей Байконура.

Скорее всего, причиной смерти Народного театра стало постепенное нарушение нашего единства, начало разобщенности и расслоения на богатых и бедных, появление диаметрально противоположных интересов. Тут уж не до художественной самодеятельности.

А может, дело все-таки в том, что на Байконуре теперь больше нет ни одного театра? Один исчез бесследно. Другой по-прежнему стоит на площади Ленина и издали кажется все тем же уютным Домом офицеров. Те же светло-желтые массивные стены, те же серебристые кусты джидды среди барханчиков тончайшего песка, нанесенного из пустыни на старые асфальтовые дорожки. Только покривившаяся и навсегда пустая рама для афиш, висящая на бетонной ограде, вдруг кольнет сердце неосознанной тревогой. И подойдя поближе, убеждаешься, что дом мертв: сквозь пустые глазницы окон видны закопченные стены, а вместо лепных потолков просвечивает выцветшее голубое небо. Чем-то дом этот напоминает нынешнюю Россию: внешне неповрежденные стены скрывают картину непоправимой катастрофы. Вместо крыши и трех этажей — огромный подвал, заполненный чудовищным переплетением обожженного огнем железа, бетона и кирпича. То, что раньше светилось яркими огнями, звучало веселыми голосами и музыкой, теперь превратилось в мертвый остов, от которого несет тяжелым смрадом холодного пепелища. Днем, при ярком свете, это не так заметно, и можно, стоя в редкой тени полузасохших деревьев, тешить себя ностальгическими воспоминаниями. Но страшно проходить мимо этого дома поздней ночью — как будто идешь через кладбище…

У каждого поколения есть лучшие годы жизни. У фронтовиков — это Великая Отечественная. У нас — целина и космос.

Не потому только, что мы тогда были молодыми и наивными — просто атмосфера была другая. Тогда мы были ближе друг другу, тогда за нами была великая страна.

И теперь каждому из нас хочется по-своему если не вернуть, то хотя бы удержать прошлое в своей благодарной памяти.

Уже в 70-80-е гг., бывая по делам службы в коротких командировках на Байконуре, я всегда приезжал туда с каким-то сердечным трепетом и с ощущениями, которые трудно с чем-то сравнить.

Нет, ребята!.. В прошедшую юность вернуться невозможно. Ее можно только вспоминать, оглядываясь назад. А для меня Байконур — это место, где свою юность я могу увидеть, не оглядываясь назад. Она здесь, передо мной! Только смотрю я на нее уже издалека.

И вот в любой из своих приездов я всегда находил время и со щемящей тоской в одиночестве бесцельно бродил по знакомым улицам, словно искал кого-то. Я знал, конечно, что моих сверстников и друзей давно нет на полигоне, но мне все казалось, что вот-вот, на следующем перекрестке, из-за поворота навстречу мне выйду я сам, молодой, двадцатилетний, в выгоревшей полевой «мобутовке» с короткими рукавами. Я и сейчас еще часто вижу себя во сне сбегающим вниз по лестнице нашего корпуса НИР. На мне старая форма, и я все мучительно силюсь и никак не могу повернуть голову, чтобы посмотреть на собственное плечо? Какие там погоны? Кто я? В каком времени живу? Я прохожу наискосок наш внутренний дворик и напряженно вглядываюсь во встречные лица, стараясь увидеть знакомые. Иногда среди них я угадываю друзей, которые давно погибли или умерли, пытаюсь обрадованно с ними заговорить, но они как-то деликатно, не глядя в глаза, уклоняются от разговора.

Или бывают периоды, когда мне с поразительным постоянством снится один и тот же сон: я снимаю на пленку пуск очередной ракеты, он оказывается аварийным, ракета, разваливаясь на куски, замедленно валится к земле, а я почему-то один и никак не могу вспомнить, где мои солдатики-кинооператоры, успели ли они в укрытие…

Когда в 2000 г. я был приглашен на Байконур на празднование 45-летия, сначала благодарил судьбу за такой подарок. Но я ошибся. Если раньше я хранил в памяти молодой и зеленый Звездоград, то теперь он навсегда будет ассоциироваться для меня с погибшими парками, многими мертвыми пустыми домами и чужими людьми.

Прав был Геннадий Шпаликов:

По несчастью или к счастьюИстина проста:Никогда не возвращайсяВ прежние места.Даже если пепелищеВыглядит вполне —Не найти того, что ищем,Ни тебе, ни мне…

Культурная жизнь Байконура сегодня богата и разнообразна. Старейшее учреждение культуры города — гарнизонный Дом офицеров, образованный в 1955 г. В его 16 кружках, студиях и секциях занимаются около 900 человек.

Проведение общегородских мероприятий и народных гуляний на площади — заслуга городского Дворца культуры.

Центр детского и юношеского творчества (Дворец пионеров) работает с 1970 г., приобщая девчонок и мальчишек к миру творческому и прекрасному.

В городе развита сеть библиотек, услугами которых пользуются около 15 тысяч читателей.

Есть и свой музей, хранящий истории города и космодрома.

Начальник ГДО В. К. Пирожников в роли ведущего конкурса

Народной хореографической студией «Элегия» руководит заслуженный работник культуры Н. М. Мичкова

Большую популярность приобрел фестиваль народного мастерства «Поднимись над суетой»

Гордость ГДО — его солисты

Дружный коллектив Городского дворца культуры возглавляет В. Н. Сливин

Показ новых моделей «Театра моды» — это элегантность и красота

Открытие 2-й гарнизонной спартакиады. 1 мая 1957 г.

Гарнизонная команда парашютистов 1966 г.: С. Орбей, В. Харитонов, Н. Лысов, Г. Кудрявцев, Б. Теренков, Ю. Селезнев, В. Васильев